Неточные совпадения
Из пернатых в этот день мы
видели сокола-сапсана. Он сидел на сухом дереве на берегу реки и, казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
Башкирцы в Оренбургской губернии и теперь еще держат
соколов, но дурно выношенных, не приученных брать верх так высоко, чтоб глаз человеческий едва мог их
видеть, и падать оттуда с быстротою молнии на добычу.
И не только тут я
видел, как она любит этого разбойника, а даже
видел я это и в те минуты, когда она попрекала его, кляла всеми клятвами за то, что он ее сокрушил и состарил без поры без времени, а тут же сейчас последний платок цирюльнику с шеи сбросила, чтобы тот не шельмовал ее
соколу затылок.
— Стойте, други! стойте, ясные
соколы! — закричал он на разбойников. — Аль глаза вам запорошило? Аль не
видите, к нам подмога идет?
« — Да, умираю! — ответил
Сокол, вздохнув глубоко. — Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!.. Я
видел небо… Ты не
увидишь его так близко!.. Эх ты, бедняга!
« — А что он
видел, умерший
Сокол, в пустыне этой без дна и края? Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо хоть ненадолго.
Еще несколько мгновений, и в комнатке сквозь окно я
увидел оживленное движение встречи.
Соколов, сутулый, широкоплечий брюнет, размашисто поднялся со стула и обнял вошедшую. Из соседней комнаты выбежала его жена и, отряхивая назад свои жидкие волосы, повисла у нее на шее. Серяков, молодой студент из кружка, к которому прежде принадлежал и я, сначала немного нерешительно подал руку, но потом лицо его расцвело улыбкой, и он тоже поцеловался с девушкой.
Приказчик бросил отчаянный взгляд кругом — но, не встретив нигде сожаления, прикусил губу и не зная, что делать, закричал: «ах вы нехристы, бусурманы… что вы молчите, разве я не приказчик, Матвей
Соколов; разве в первый раз вы меня
видите… что это вы морочите честных людей. Ах вы каналии — разве забыли, как я вас порол… или еще хочется?»
Все охоты, о которых я упоминал: с ружьем, с борзыми собаками, с ястребами и
соколами, с тенетами и капканами за зверями, с сетьми, острогою и удочкой за рыбою и даже с поставушками за мелкими зверьками, — имеют своим основанием ловлю, добычу; но есть охоты, так сказать, бескорыстные, которые вознаграждаются только удовольствием: слушать и
видеть, кормить и разводить известные породы птиц и даже животных; такова, например, охота до певчих птиц и до голубей.
— Как что?
Видели, сокол-то приезжал.
И Кольцов действительно умел воспользоваться всем, что было близко к нему. Он прекрасно понимал не только русскую жизнь, но и характер русского народа, и умел его выразить в своих песнях. Так, у него прекрасно высказывается широкий разгул русского человека, эта удаль, которая идет на все и которой все нипочем. Это можно
видеть в пьесах:, «Как здоров да молод», «Расчет с жизнью», «Дума
сокола».
Если удар придется по крылу, то так его повреждает, что птица не может уже лететь, если же удар сложенных когтей угодит вдоль утки, то разрежет ей всю спину от репицы до шеи и заворотит кожу на сторону: пух и перья полетят по воздуху, и ошеломленная утка, перевертываясь как кубарь в воздухе, падает на землю;
сокол взмоет вверх,
увидит, где упала его добыча, и прямо уже опускается на нее.
Плохой же
сокол летает на кругах низко, ставки не делает и, как скоро
увидит птицу, сейчас на нее бросается, схватывает когтями и опускается на землю, следовательно тут нет никакого удовольствия для охотника.
«Вы не бегаете от людей оттого, что никогда не видали жареного
сокола, а мы то и дело
видим жареных петухов».
Несмотря на принятые, как мы
видели, со стороны князя Василия меры, чтобы предстоящая свадьба его дочери с князем Воротынским оставалась до времени в тайне, эта тайна не укрылась от проницательности сенных девушек, и в горнице княжны, чуть ли не тотчас же по возвращении ее от князя Василия, стали раздаваться свадебные песни и величания «ясного
сокола» князя Владимира и «белой лебедушки» княжны Евпраксии.
— Отец любит меня, я у него одна… приезжай туда сватать меня, а теперь и навсегда знай, я твоя невеста или ничья… За тебя, или в гроб, так и отцу скажу… Не бось, благословит…
увидит, что без тебя мне не жисть… Любит он меня, говорю тебе… Знаю, что любит… И я его люблю, но для тебя, ясный
сокол мой, и с ним малость повздорить решусь… — говорила Елена Афанасьевна за день до отъезда своего обратно в Новгород.