Неточные совпадения
Он
видел, что старик
повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания;
видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения молодой барыни в кладовой,
видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к нему объявить, что девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.
Гости слышали, как он заказывал
повару обед; сообразив это, Чичиков, начинавший уже несколько чувствовать аппетит,
увидел, что раньше пяти часов они не сядут за стол.
К довершению этого, кричал кричмя дворовый ребятишка, получивший от матери затрещину; визжал борзой кобель, присев задом к земле, по поводу горячего кипятка, которым обкатил его, выглянувши из кухни,
повар. Словом, все голосило и верещало невыносимо. Барин все
видел и слышал. И только тогда, когда это делалось до такой степени несносно, что даже мешало барину ничем не заниматься, высылал он сказать, чтоб шумели потише.
В возок боярский их впрягают,
Готовят завтрак
повара,
Горой кибитки нагружают,
Бранятся бабы, кучера.
На кляче тощей и косматой
Сидит форейтор бородатый,
Сбежалась челядь у ворот
Прощаться с барами. И вот
Уселись, и возок почтенный,
Скользя, ползет за ворота.
«Простите, мирные места!
Прости, приют уединенный!
Увижу ль вас?..» И слез ручей
У Тани льется из очей.
Анфимьевна простудилась и заболела. Последний раз Самгин
видел ее на ногах поздно вечером, на другой день после того, как удавился
повар.
— А издержки какие? — продолжал Обломов. — А деньги где? Ты
видел, сколько у меня денег? — почти грозно спросил Обломов. — А квартира где? Здесь надо тысячу рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да на отделку сколько! А там экипаж,
повар, на прожиток! Где я возьму?
По американской привычке не
видеть ничего необыкновенного ни в быстром обогащении, ни в разорении, или по своему личному характеру, Бьюмонт не имел охоты ни восхититься величием ума, нажившего было три — четыре миллиона, ни скорбеть о таком разорении, после которого еще остались средства держать порядочного
повара; а между тем надобно же было что-нибудь заметить в знак сочувствия чему-нибудь из длинной речи; потому он сказал...
Кирила Петрович оделся и выехал на охоту с обыкновенной своею пышностию, — но охота не удалась. Во весь день
видели одного только зайца, и того протравили. Обед в поле под палаткою также не удался, или по крайней мере был не по вкусу Кирила Петровича, который прибил
повара, разбранил гостей и на возвратном пути со всею своей охотою нарочно поехал полями Дубровского.
Его имя стало нарицательным для обозначения гостеприимного хлебосольного хозяина.] и искусству его
повара, а Марья Кириловна не чувствовала ни малейшего замешательства или принуждения в беседе с человеком, которого
видела она только во второй раз отроду.
Иногда матушка не доискивалась куска, который утром, заказывая обед, собственными глазами
видела, опять
повара за бока: куда девал кусок? любовнице отдал?
Видел он, как бегали слуги с едой и питьем и как
повара, прачки, приказчики, садовники, кучера — все работали только затем, чтобы кормить, поить, веселить господ.
— Да повара-то полезнее, — прокричал тот самый семинарист, который был в «заседании» у Виргинского. Порядок несколько нарушился. Из многих рядов повскочили, чтобы
видеть церемонию с лавровым венком.
Я
видел, что
повар сконфузился, его надутые щеки дрябло опустились, он плюнул и пошел прочь, уводя меня с собою; ошалевший, я шагал за ним и все оглядывался на солдата, а Смурый недоуменно бормотал...
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети,
повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств,
видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
Она еще не садилась. Пока Ботвель разговаривал с
поваром и агентом, Биче обошла салон, рассматривая обстановку с таким вниманием, как если бы первый раз была здесь. Однажды ее взгляд расширился и затих, и, проследив его направление, я
увидел, что она смотрит на сломанную женскую гребенку, лежавшую на буфете.
Бобров
видел это и огорчался — даже, случалось, дрался с
поварами, но никак не мог добиться секрета стирать картофель так, чтобы он был «как масло».
Оставшаяся компания принялась, под руководством
повара, умело разрезавшего пирог и телятину, есть и пить. Минодора, когда все это покончилось, вошла к себе в комнату, где она
увидела, что Прокофий лежал на постели, но не спал.
— Ты угадала, девушка. От тебя трудно скрыться. И правда, зачем тебе быть скиталицей около стад пастушеских? Да, я один из царской свиты, я главный
повар царя. И ты
видела меня, когда я ехал в колеснице Аминодавовой в день праздника Пасхи. Но зачем ты стоишь далеко от меня? Подойди ближе, сестра моя! Сядь вот здесь на камне стены и расскажи мне что-нибудь о себе. Скажи мне твое имя?
— Разумеется; у них жрать всегда готовое. Я, батюшка, проходил, сам
видел: внизу там
повар в колпаке, и кастрюли кипели. Чего еще: жри пока не надо.
Увидев Анну Акимовну, мужики вскочили с мест и из приличия перестали жевать, хотя у всех были полные рты; в комнату вошел из кухни
повар Степан, в белом колпаке и с ножом в руке, и поздравил; пришли дворники в валенках и тоже поздравили.
Повар Егорушка лежал, уткнувшись лицом в траву, и спал мертвым сном. Рядом с ним в качестве corpus delicti валялась пустая сороковка. Дорожная котомка заменяла сначала подушку, а теперь валялась в стброне. Половецкий бросился к ней и первое, что
увидел — две выставлявшихся из котомки кукольных ноги.
Предстояло повторение вчерашней сцены. Пирожков чуть заметно поморщился. Искренне жаль ему было француженку, но и очень уж она его допекала своей тревожностью. Он
видел, что она ничего не добьется. Дениза Яковлевна, кроме гонора женщины, смотрящей на себя, как на тонко воспитанную особу, приобрела в Москве чисто русское барство… Ей не по чину было кланяться всякому приказчику в сибирке и ладить с пьяным
поваром, хотя бы это был вопрос о куске хлеба.
Сыпингай кишел войсками и учреждениями. У станции стоял роскошный поезд нового главнокомандующего, Леневича. Поезд сверкал зеркальными стеклами, в вагоне-кухне работали
повара. По платформе расхаживали штабные, — чистенькие, нарядные, откормленные, — и странно было
видеть их среди проходивших мимо изнуренных, покрытых пылью офицеров и солдат. Рождалась злоба и вражда.
— «А зачем же ты их ешь? Ведь они, эти цыплята, такие же живые, как и ты. Каждое утро — пойди посмотри, как их ловят, как
повар несет их на кухню, как перерезают им горло, как их матка кудахчет о том, что цыплят у нее берут.
Видел ты это?» — говорит волк.
Так же как на лицах толпы, которую на площади
видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: между общим ожиданием чего-то торжественного, и между обыкновенным, вчерашним — бостонною партией, Петрушкой-поваром, здоровьем Зинаиды Дмитриевны и т. п.