Неточные совпадения
— Есть из нас тоже, вот хоть бы наш приятель Николай Иваныч или теперь
граф Вронский поселился, те хотят промышленность агрономическую вести; но это до сих пор, кроме как капитал
убить, ни к чему не ведет.
Во время таганрогской поездки Александра в именье Аракчеева, в Грузине, дворовые люди
убили любовницу
графа; это убийство подало повод к тому следствию, о котором с ужасом до сих пор, то есть через семнадцать лет, говорят чиновники и жители Новгорода.
Нет! Я еще не приказал…
Княгиня! здесь я — царь!
Садитесь! Я уже сказал,
Что знал я
графа встарь,
А
граф… хоть он вас отпустил,
По доброте своей,
Но ваш отъезд его
убил…
Вернитесь поскорей!
— Ах, Демид Львович… В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же с кабанами.
Убьешь кабана, не тащить же его с собой: вырежешь язык, а остальное бросишь. Зато какой язык… Мне случалось в день
убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из старых кавказцев. Раз на охоте с
графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми целую роту солдат кормили две недели.
Думаю, ладно; надо тебе что-нибудь каркать, когда я тебя
убил, и с этим встал, запряг с отцом лошадей, и выезжаем, а гора здесь прекрутая-крутищая, и сбоку обрыв, в котором тогда невесть что народу погибало.
Граф и говорит...
— Начнем с
графа: положим, он примет твой вызов, положим даже, что ты найдешь дурака свидетеля — что ж из этого?
Граф убьет тебя, как муху, а после над тобой же все будут смеяться; хорошо мщение! А ты ведь не этого хочешь: тебе бы вон хотелось истребить
графа.
— Ну так воля твоя, — он решит в его пользу.
Граф, говорят, в пятнадцати шагах пулю в пулю так и сажает, а для тебя, как нарочно, и промахнется! Положим даже, что суд божий и попустил бы такую неловкость и несправедливость: ты бы как-нибудь ненарочно и
убил его — что ж толку? разве ты этим воротил бы любовь красавицы? Нет, она бы тебя возненавидела, да притом тебя бы отдали в солдаты… А главное, ты бы на другой же день стал рвать на себе волосы с отчаяния и тотчас охладел бы к своей возлюбленной…
— Ты страшный болван, — сказал
граф сердито. — За что же тебя
убьет Мановский? Ты еще сделаешь ему добро!.. А другой не может этого узнать: как он узнает?
Проснувшись в шесть часов вечера, в то самое время, как
граф Турбин приехал в гостиницу, и увидав вокруг себя на полу карты, мел и испачканные столы посреди комнаты, он с ужасом вспомнил вчерашнюю игру и последнюю карту — валета, которую ему
убили на пятьсот рублей, но, не веря еще хорошенько действительности, достал из-под подушки деньги и стал считать.
— Кто из вас может сделать меня наподобие брата моего
графа Каменского, тому я два золотых даю, а на того, кто обрежет, вот два пистолета на стол кладу. Хорошо сделаешь — бери золото и уходи, а если обрежешь один прыщик или на волосок бакенбарды не так проведешь, — то сейчас
убью.
При котором именно из
графов Каменских процветали обе эти художественные натуры, я с точностью указать не смею.
Графов Каменских известно три, и всех их орловские старожилы называли «неслыханными тиранами». Фельдмаршала Михаила Федотовича крепостные
убили за жестокость в 1809 году, а у него было два сына: Николай, умерший в 1811 году, и Сергей, умерший в 1835 году.
Граф мечтал
убить сразу двух зайцев, вполне уверенный, что это ему удастся. И я в описываемый вечер наблюдал погоню за этими зайцами. Погоня была глупа и смешна, как хорошая карикатура. Глядя на нее, можно было только смеяться или возмущаться пошлостью
графа; но никто бы не мог подумать, что эта мальчишеская погоня кончится нравственным падением одних, гибелью других и преступлением третьих!
Граф убил не двух зайцев, а больше! Он их
убил, но шкура и мясо достались не ему.
— Это не юристы! — кричал он на весь арестантский дом, — это жестокие, бессердечные мальчишки, не щадящие ни людей, ни правды! Я знаю, почему я здесь сижу, знаю! Свалив на меня вину, они хотят скрыть настоящего виновника!
Граф убил, а если не
граф, то его наемник!
— От
графа письмо, ваше благородие! Человека
убили!
Какую барыню? Кто
убил? Но Илья не дал ответа на эти вопросы… Роль второго вестника выпала на долю человека, которого не ожидали и появлением которого были страшно поражены. Были поразительны и нежданное появление и вид этого человека… Когда
граф увидел его и вспомнил, что Ольга гуляет в лесу, то у него замерло сердце и подогнулись от страшного предчувствия ноги.
«Вот и теперь она прислала меня вам доложить, что от
графа пришли в посылке две шкуры от львов, которых он
убил, и она желает подарить эти шкуры бедственным людям для их постелей…» Поэтому его госпожа просит тетю и Гильдегарду, если они позволят, привезти к ним эти шкуры, и очень желали бы еще отдать что-нибудь, «что может годиться»…
Ее сдержанная холодность с чуть заметными, подающими, надежду, взглядами по отношению к
графу сделала то, что графиня все более и более убеждалась в искренности к ней дружбы молодой женщины, а страсть
графа распалялась, встречая препятствия, но не окончательную безнадежность, способную
убить желание.
— Я
убью этого проклятого… — проскрежетал
граф, бледнея.
— Если откровенно сознаться, господин аббат, известие это, хотя и поразило меня своею неожиданностью, но не особенно огорчает. Вы понимаете, конечно, что только безвыходное положение заставило меня согласиться на этот брак. Чужое имя
графа Свенторжецкого, легкомысленно мною купленное в Москве, не окончательно
убило во мне понятия о чести, о нравственном и безнравственном…
— Ах, что за дурак я был! — вскричал
граф, снова целуя руку у жены. —
Убивать время в кутежах вместо того, чтобы наслаждаться чистым, прочным счастьем.
— Перестань, Наташа! — вскричала графиня, едва превозмогая усиленное биение своего бедного, исстрадавшегося сердца. — Ты сама не понимаешь, что говоришь… Если
граф увидит его здесь — он
убьет его на месте.
Но мы с Владимиром Игнатьевичем виделись потихоньку, и он сказал, что объявил
графу, что если он не откажется от этого сватовства, то он
убьет его.
Этот страшный удар был, видимо, непредвиден самим
графом, быть может, и не желавшим
убить товарища.
— Еще бы,
граф Василий Сергеевич совсем молодец, но тут вмешался некий Неелов, мы ему уже отказали, но это не привело ни к чему… Он разгоняет всех других женихов… Он говорит, что
убьет всякого, кто решится жениться на Любе…
Граф Стоцкий действительно
убил разом двух, и очень крупных, зайцев, оказав услугу Алфимову-отцу и не возбудив ни малейших подозрений в Алфимове-сыне, который оказался всецело в его руках.
— Я очень жалею бедного
графа, — проговорила гостья, — здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его
убьет!
— Трижды
убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие Божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, — кричал он, всё возвышая и возвышая голос.
Граф Растопчин вдруг побледнел, так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся. Пош… пошел скорее! — крикнул он на кучера дрожащим голосом.
— Ах, этот ваш
граф, — с злобой заговорила княжна, — это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не
убил ее народ за то, что она по-французски заговорила…