Неточные совпадения
Самгин, слушая, сообразил: он дал
офицерам слово не разглашать обстоятельств
убийства, но вот это уже известно, и
офицера могут подумать, что разглашает он.
Нехлюдов слушал, не вступая в разговор, и, как бывший
офицер, понимал, хоть и не признавал, доводы молодого Чарского, но вместе с тем невольно сопоставлял с
офицером, убившим другого, того арестанта красавца-юношу, которого он видел в тюрьме и который был приговорен к каторге за
убийство в драке.
Но когда к этому развращению вообще военной службы, с своей честью мундира, знамени, своим разрешением насилия и
убийства, присоединяется еще и развращение богатства и близости общения с царской фамилией, как это происходит в среде избранных гвардейских полков, в которых служат только богатые и знатные
офицеры, то это развращение доходит у людей, подпавших ему, до состояния полного сумасшествия эгоизма.
Он участвовал в
убийстве Павла, будучи молодым семеновским
офицером, и потом был замешан в непонятное и необъясненное дело Сперанского в 1812 году.
«Торговое дело» и «Торгово-комиссионный склад» — так называется эта скромная лавочка в сохранившихся у меня печатном и рукописном прейскурантах — принадлежит ссыльнопоселенцу Л., бывшему гвардейскому
офицеру, осужденному лет 12 тому назад Петербургским окружным судом за
убийство.
«Особенность раба в том, что он в руках своего хозяина есть вещь, орудие, а не человек. Таковы солдаты,
офицеры, генералы, идущие на убиение и на
убийство по произволу правителя или правителей. Рабство военное существует, и это худшее из рабств, особенно теперь, когда оно посредством обязательной службы надевает цепи на шеи всех свободных и сильных людей нации, чтобы сделать из них орудия
убийства, палачей, мясников человеческого мяса, потому что только для этого их набирают и вышколивают…
Так, например, в настоящем случае люди едут на
убийство и истязание голодных людей и признают, что в споре крестьян с помещиком — крестьяне правы (это говорили мне все начальствующие), знают, что крестьяне несчастны, бедны, голодны; помещик богат и не внушает сочувствия, и все эти люди все-таки едут убивать крестьян для того, чтобы приобрести этим помещику 3000 рублей, только потому, что эти люди воображают себя в эту минуту не людьми, а — кто губернатором, кто чиновником, кто жандармским генералом, кто
офицером, кто солдатом, и считают для себя обязательными не вечные требования совести человека, а случайные, временные требования своих офицерских, солдатских положений.
Девочка скороговоркой рассказывала всегда что-нибудь страшное — о каком-то таинственном
убийстве актрисы
офицером, о рыбаках, унесённых на льдине в море, и — снова о любовных драмах.
Прежде всего он приказывал вешать без пощады и без всякого суда всех лиц дворянского происхождения, мужчин, женщин и детей, всех
офицеров, всех солдат, которых он мог поймать; ни одно место, где он прошел, не было пощажено, он грабил и разорял даже тех, кто, ради того чтоб избежать насилий, старался снискать его расположение хорошим приемом; никто не был избавлен у него от разграбления, насилия и
убийства.
В номерах Андреева на Рождественском бульваре
убийство и самоубийство.
Офицер застрелил женщину и застрелился сам. Оба трупа лежали рядом, посреди комнаты, в которую вход был через две двери, одна у одного коридора, другая у другого.
И рассказал, что капитан вовсе не
офицер, а известный шулер Асамат и только мундир надевает, чтобы обыгрывать публику, что весной он был арестован чуть ли не за
убийство и, должно быть, бежал из острога.
Как, съедая котлету, человек должен знать, что эта котлета есть тело убитого барана, так точно и получая жалованье на оружейном, пороховом заводе, или на службе
офицером, или чиновником по сбору податей, он должен знать, что жалованье, которое он получает, он получает за то, что участвует в приготовлениях к
убийству или в отбирании у бедных людей произведений их труда.
Каких «делов» наслышалась она в тот же возраст, вроде
убийства одного известного кутилы
офицером в притоне…
Он действительно во всех подробностях рассказал Дарье Васильевне поручение князя Андрея Павловича, не признающего имеющего родиться ребенка княгини своим, не скрыл и известного ему эпизода
убийства князем любовника своей жены,
офицера Костогорова, и кончил признанием, что им уже подговорены и горничная княгини, и повивальная бабка.