Неточные совпадения
Он не верит и в мою
любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что без сына не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и
убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».
Разве это не чувство, не жгучее чувство
любви к ее обездоленному, слепому ребенку, который
убегает от нее к Иохиму и которому она не умеет доставить такого же живого наслаждения?
— Вы больше бы, чем всякая другая женщина, стеснили меня, потому что вы, во имя
любви,
от всякого мужчины потребуете, чтобы он постоянно сидел у вашего платья. В первый момент, как вы мне сказали, я подумал было сделать это для вас и принести вам себя в жертву, но я тут же увидел, что это будет совершенно бесполезно, потому что много через полгода я все-таки
убегу от вас совсем.
— А мне двадцать. Еще много времени впереди. А! ты хотел
убежать от меня? Тебе не нужно было русской
любви, болгар! Посмотрим теперь, как ты
от меня отделаешься! Но что бы было с нами, если б я тогда не пошла к тебе!
Затем он наклонен к разгулу и в нем-то, главным образом, и ставит свободу: точно как тот же мальчик, не умеющий постигнуть настоящей сути, отчего так сладка женская
любовь, и знающий только внешнюю сторону дела, которая у него и превращается в сальности: Тихон, собираясь уезжать, с бесстыднейшим цинизмом говорит жене, упрашивающей его взять ее с собою: «С этакой-то неволи
от какой хочешь красавицы жены
убежишь!
Глафира. Как же не бояться?
Любовь мне ничего не принесет, кроме страданий. Я девушка со вкусом и могу полюбить только порядочного человека; а порядочные люди ищут богатых. Вот отчего я прячусь и
убегаю от общества — я боюсь полюбить. Вы не смотрите, что я скромна, тихие воды глубоки, и я чувствую, что если полюблю…
Она улыбалась, и плакала, и целовала мои руки, и прижималась ко мне. И в ту минуту во всем мире не было ничего, кроме нас двоих. Она говорила что-то о своем счастии и о том, что она полюбила меня с первых же дней нашего знакомства и
убегала от меня, испугавшись этой
любви; что она не стоит меня, что ей страшно связать мою судьбу со своей; и снова обнимала меня и снова плакала счастливыми слезами. Наконец она опомнилась.
Мы долго говорили, но я наконец пришла в исступление, сказала, что не могу жить у бабушки, что
убегу от нее, что не хочу, чтоб меня булавкой пришпиливали, и что я, как он хочет, поеду с ним в Москву, потому что без него жить не могу. И стыд, и
любовь, и гордость — все разом говорило во мне, и я чуть не в судорогах упала на постель. Я так боялась отказа!
Белесова. Странная
любовь! Зачем же он в таком случае бегает
от меня? Сегодня утром мы встретились в роще довольно близко, он бросился в кусты и
убежал. Мне иногда приходит в голову, не сумасшедший ли он.
С того времени как Анастасия посетила милого иноземца, вкрадывалось иногда в ее сердце чувство дурного дела, тяготила ее тайна, скрываемая
от отца; иногда находила опять, по привычке, черная мысль, что она очарована Антоном; но это раскаяние, эта черная мысль скоро
убегали при воспоминании сладких минут, которыми подарила ее
любовь.
Вот пока и ответ на вопрос: люблю ли я его или нет? Неужели можно сравнить привязанность Домбровича со страстью к какому-нибудь мальчишке? Если мне приходили Бог знает какие желания
убежать на край света с кем-нибудь, изнывать там
от сильной
любви, я теперь понимаю, что все это была дурь. C'est le sang qui parlait! [Это кровь играла! (фр.).] Больше ничего!
Гориславская. Сама не знаю; только, ради Бога, поскорей воротите. (Соломон
убегает; после нескольких минут раздумья, она становится на колени.) Господи, Отец милости и
любви! благодарю Тебя, что внушил мне благую мысль. Ты один читаешь в моем сердце, Ты один знаешь, как я любила его, как я дорожила его
любовью… все, все в жертву теперь; больше Ты ничего не мог потребовать
от меня; тут моя жизнь. (Встает. Мухоморов, Банников и Соломон возвращаются; она отводит Мухоморова в сторону.) Флегонт Парфеныч….