Неточные совпадения
— Ой, если б ты знал, что делается
в провинции! Я была
в шести
городах.
В Туле… Сказали — там семьсот винтовок, патроны, а… ничего нет!
В Коломне меня едва не… едва успела
убежать… Туда приехали какие-то солдаты… ужас! Дай мне кусок чего-нибудь…
Сколько раз наедине,
в своей комнате, отпущенный наконец «с Богом» натешившейся всласть ватагою гостей, клялся он, весь пылая стыдом, с холодными слезами отчаяния на глазах, на другой же день
убежать тайком, попытать своего счастия
в городе, сыскать себе хоть писарское местечко или уж за один раз умереть с голоду на улице.
Мать отца померла рано, а когда ему минуло девять лет, помер и дедушка, отца взял к себе крестный — столяр, приписал его
в цеховые
города Перми и стал учить своему мастерству, но отец
убежал от него, водил слепых по ярмаркам, шестнадцати лет пришел
в Нижний и стал работать у подрядчика — столяра на пароходах Колчина.
В двадцать лет он был уже хорошим краснодеревцем, обойщиком и драпировщиком. Мастерская, где он работал, была рядом с домами деда, на Ковалихе.
— Да-с, это звездочка! Сколько она скандалов наделала, боже ты мой! То
убежит к отцу, то к сестре; перевозит да переносит по
городу свои вещи. То расходится, то сходится. Люди, которым Розанов сапог бы своих не дал чистить, вон, например, как Саренке, благодаря ей хозяйничали
в его домашней жизни, давали советы, читали ему нотации. Разве это можно вынести?
Но Лихонина уже не было
в городе: он малодушно уехал
в тот же день, когда несправедливо обиженная и опозоренная Любка
убежала с квартиры.
Недостатка
в движении, конечно, нет (да и не может не быть движения
в городе с почти миллионным населением), но это какое-то озабоченное, почти вымученное движение, как будто всем этим двигающимся взад и вперед людям до смерти хочется куда-то
убежать.
То есть
убежать самоволкой
в город?
Нашли пешком на дороге, говорит, что учитель, одет как бы иностранец, а умом словно малый ребенок, отвечает несуразно, точно бы
убежал от кого, и деньги имеет!» Начиналась было мысль возвестить по начальству — «так как при всем том
в городе не совсем спокойно».
Но Толкаченке, отлично узнавшему происшедшее, вздумалось к вечеру бросить возложенную на него Петром Степановичем роль при Лямшине и отлучиться из
города в уезд, то есть попросту
убежать: подлинно, что потеряли рассудок, как напророчил о них о всех Эркель.
Было и еще много плохого для меня, часто мне хотелось
убежать с парохода на первой же пристани, уйти
в лес. Но удерживал Смурый: он относился ко мне все мягче, — и меня страшно пленяло непрерывное движение парохода. Было неприятно, когда он останавливался у пристани, и я все ждал — вот случится что-то, и мы поплывем из Камы
в Белую,
в Вятку, а то — по Волге, я увижу новые берега,
города, новых людей.
А Саша еще ночью, переодевшись у Рутиловых и обратившись опять
в простого, босого мальчика,
убежал домой, влез
в окно и спокойно уснул.
В городе, кишащем сплетнями,
в городе, где все обо всех знали, ночное Сашино похождение так и осталось тайною. Надолго, конечно, не навсегда.
Пил он, конечно, пил запоем, по неделям и более. Его запирали дома, но он
убегал и ходил по улицам
города, тонкий, серый, с потемневшим лицом и налитыми кровью глазами. Размахивая правою рукою,
в левой он сжимал цепкими пальцами булыжник или кирпич и, завидя обывателя, кричал...
Домой,
в Белоглинский завод, Гордей Евстратыч вернулся почти ни с чем, исключая своей сделки с Жареным, которая могла
в результате дать тысячи три-четыре. Михалко приехал вместе с отцом, а Архип остался
в городе «пользоваться» от своей болезни. Об
убеге Ариши рассказала Михалке сама Татьяна Власьевна с необходимыми пояснениями и прибавками, причем оказалось, что бабенку расстраивали родные, вот она и придумала штуку.
— А я — слепну, сирота! — говорил он, шумно схлёбывая чай с блюдечка и улыбаясь мокрыми глазами. — Работать уж не могу, и надо мне, значит, по милостыню идти. С Яшкой нет сладу —
в город просится… Не пустишь —
убежит… Он — такой…
Щукин же склонялся к мысли, что из
города Грачевки, где
в настоящий момент гастролировал цирк,
убежал удав-констриктор.
Можно было думать, что сиротка куда-нибудь
убежала в другой
город или пошла просить милостыню по деревням. Гораздо любопытнее было то, что с исчезновением сиротки соединялось другое странное обстоятельство: прежде чем хватились девочки, было замечено, что без вести пропал куда-то калачник Селиван.
Когда его выбрали царем, царевич послал за
город привести к себе своих товарищей. Когда им сказали, что их требует царь, они испугались: думали, что они сделали какую-нибудь вину
в городе. Но им нельзя было
убежать, и их привели к царю. Они упали ему
в ноги, но царь велел встать. Тогда они узнали своего товарища. Царь рассказал им все, что с ним было, и сказал им: «Видите ли вы, что моя правда? Худое и доброе — все от бога. И богу не труднее дать царство царевичу, чем купцу — барыш, а мужику — работу».
Римляне не могли с ними справиться, и которые
убежали совсем вон из
города, а которые заперлись
в кремле.
— Ночью она
убежала, — сказал отец Прохор. — Грозило ей большое несчастье, беда непоправимая.
В окошко выпрыгнула. Не до того было ей, чтоб пожитки сбирать… Да я лучше все по порядку расскажу. Неподалеку от того
города, где жительствует родитель Авдотьи Марковны, одна пожилая барышня, генеральская дочь, именье купила. Из семьи здешних господ она — Алымова, Марья Ивановна.
Она придет. Она должна была ждать минуты свидания с тем же чувством, как и он. Но он допускал, что Серафима отдается своему влечению цельнее, чем он. И рискует больше. Как бы она ни жила с мужем, хорошо или дурно, все-таки она барыня, на виду у всего
города, молоденькая бабочка, всего по двадцать первому году. Одним таким свиданием она может себя выдать,
в лоск испортить себе положение. И тогда ей пришлось бы поневоле
убежать с ним.
Кузьма. Я и так потихоньку… Не велит, ничего не поделаешь… Да и рассказывать больше нечего. Повенчались — вот и всё… Больше ничего и не было. Налей-кась Кузьме бессребренику! (Пьет.) Не люблю пьянства! B самый раз, когда господам, после венца, за ужин садиться, она возьми да и
убеги в карете… (Шепотом.) B
город к аблакату дернула, к полюбовнику… А? Какова? B самый настоящий момент! То-ись… убить мало!
Митинька стремглав слетел с шести ступень и
убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников
в Отрадном. Сам Митинька, приезжая пьяный из
города, прятался
в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митиньки, знали спасительную силу этой клумбы.)