Неточные совпадения
Когда вышли
к Невке, Самгин увидал, что по обоим ее
берегам к Сампсониевскому мосту бесконечными черными вереницами
тянутся рабочие.
Остальная половина дороги, начиная от гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три от
берега, и путь, веселый, оживленный,
тянется между рядами дач, одна другой красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону от главной,
к дачам и
к фермам, а потом
к Винбергу, маленькому городку, который виден с дороги.
Далее направо
берег опять немного выдался
к морю и идет то холмами, то
тянется низменной, песчаной отмелью, заливаемой приливом.
Немного дальше, несколько под углом
к берегу моря,
тянется другой горный хребет — Камуран — с высотами Курхай и Уо.
География части побережья между Момокчи и Наиной такова: высокий горный хребет Габади
тянется под острым углом по отношению
к берегу моря. По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе, по эту — мелкие речки, имеющие только удэгейские названия: Яшу (на картах — Ячасу), Уяхги-Бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними следует отметить три горные вершины: Габади, Дюхане и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Када-Буди-Дуони. На морских картах она названа горой Ожидания.
Когда мы подошли
к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о
берег и с пеной разбегались по песку. От реки в море
тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но,
к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться с места. Я медленно погружался в воду.
География части побережья между Мамокчи и Найна такова. Высокий горный хребет Габаци
тянется под острым углом по отношению
к берегу моря. По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе, по эту — мелкие речки, имеющие только удэгейские названия: Яшу (на картах — Ягасу), Уяхти-бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними можно отметить три горные вершины: Габади, Дюханю и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Кададудидуони. На морских картах она названа горой Ожидания и помечена числом 603.
Большие обнажения на
берегу моря
к северу от реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше
тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип
берега кулисный. Действительно, мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи
берега нигде нет островов. Около мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Река Каимбе (по-орочски — Кая) на картах значится Каембэ. Она такой же величины, как река Мулумбе, только впадает непосредственно в море. С левой стороны ее
тянется длинная и высокая терраса, уже разрушенная временем. Терраса эта является древним
берегом лагуны и имеет наклон
к озеру и обрывистые края
к морю.
Пересыхающая во многих местах речка Берля, запруженная навозною плотиной, без чего летом не осталось бы и капли воды, загнившая, покрытая какой-то пеной, была очень некрасива,
к тому же
берега ее были завалены целыми горами навоза, над которыми
тянулись ряды крестьянских изб; кое-где торчали высокие коромыслы колодцев, но вода и в них была мутна и солодковата.
От горизонта
к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка; среди моря она пропадала, лишь кое-где изредка вспыхивали ее блестки, — и вдруг у самой земли широко расплескивалась живым, сверкающим металлом, опоясывая
берег.
Громадный узкий пруд был сдавлен в живописных крутых
берегах; под плотиной курилось до десятка больших труб и две доменных печи; на
берегу пруда
тянулась заповедная кедровая роща, примыкавшая
к большому господскому дому, походившему на дворец.
Он жадно наклонился
к ней, но вода была соленая… Это уже было взморье, — два-три паруса виднелись между
берегом и островом. А там, где остров кончался, — над линией воды
тянулся чуть видный дымок парохода. Матвей упал на землю, на береговом откосе, на самом краю американской земли, и жадными, воспаленными, сухими глазами смотрел туда, где за морем осталась вся его жизнь. А дымок парохода тихонько таял, таял и, наконец, исчез…
— Это
тянулось долго — часов семь, потом ветер сразу переменился, густо хлынул
к берегу, и нас понесло
к земле. Тут я обрадовался, закричал...
Польской генерал подозвал купца и пошел вместе с ним впереди толпы, которая, окружив со всех сторон Наполеона, пустилась вслед за проводником
к Каменному мосту. Когда они подошли
к угловой кремлевской башне, то вся Неглинная, Моховая и несколько поперечных улиц представились их взорам в виде одного необозримого пожара. Направо пылающий железный ряд, как огненная стена,
тянулся по
берегу Неглинной; а с левой стороны пламя от догорающих домов расстилалось во всю ширину узкой набережной.
Дом Бориса Петровича стоял на
берегу Суры, на высокой горе, кончающейся
к реке обрывом глинистого цвета; кругом двора и вдоль по
берегу построены избы, дымные, черные, наклоненные, вытягивающиеся в две линии по краям дороги, как нищие, кланяющиеся прохожим; по ту сторону реки видны в отдалении березовые рощи и еще далее лесистые холмы с чернеющимися елями, налево низкий
берег, усыпанный кустарником,
тянется гладкою покатостью — и далеко, далеко синеют холмы как волны.
Плыли под крутым обрывом; с него свешивались кудрявые стебли гороха, плети тыкв с бархатными листьями, большие жёлтые круги подсолнухов, стоя на краю обрыва, смотрели в воду. Другой
берег, низкий и ровный,
тянулся куда-то вдаль,
к зелёным стенам леса, и был густо покрыт травой, сочной и яркой; из неё ласково смотрели на лодку милые, как детские глазки, голубые и синие цветы. Впереди тоже стоял тёмно-зелёный лес — и река вонзалась в него, как кусок холодной стали.
Так продолжалось около часа, пока красный туман не подступил
к горлу Пэда, напоминая, что пора идти спать. Справившись с головокружением, старик повернул багровое мохнатое лицо
к бухте. У самой воды несколько матросов смолили катер, вился дымок, нежный, как голубая вуаль; грязный борт шхуны пестрел вывешенным для просушки бельем. Между шхуной и
берегом тянулась солнечная полоса моря.
— Как холодно! Боже мой, как холодно! Так, вероятно, когда уезжают ночью рыбаки, оставив на
берегу тлеющий костер, из темной глубины моря вылезает нечто, подползает
к огню, смотрит на него пристально и дико,
тянется к нему всеми членами своими и бормочет жалобно и хрипло...
Поплелась было за другими воспитанницами и Любочка. Но, поравнявшись с опушкой леса, мимо которого
тянулась дорога
к берегу, молодая девушка вынырнула из толпы подруг и, никем не замеченная, юркнула за первое попавшееся дерево.
От устья реки Мафаца
берег делает поворот
к юго-востоку и
тянется в этом направлении до мыса Песчаного. На этом протяжении массивно-кристаллические породы уступают туфам. Слои их большей частью лежат горизонтально и только местами делают небольшие уклоны в ту и другую сторону. Они резко окрашены и хорошо видны, в особенности если немного отойти от
берега. На половине пути между Императорской гаванью и озером Гыджу выделяется гора Охровая, также состоящая из гранита.
Село Заводное немного напоминало Теркину его родной Кладенец видом построек, базарной площадью и церквами; но положение его было плоское, на луговом
берегу.
К северу от него
тянулись леса, еще не истребленные скупщиками, на сотню верст. Когда-то там водились скиты… В самом селе не было раскольников.
День проходит благополучно, без приключений, но
к вечеру плот наскакивает на беду. Сплавщики вдруг сквозь начинающиеся сумерки усматривают на реке препятствие: у одного
берега стоит крепко привязанный паром, а от парома
к другому
берегу тянутся жидкие, едва только сколоченные лавы. Как проехать? На обоих
берегах сильное движение. Несколько человек бегут навстречу плоту, машут руками и кричат...
В третьем часу ночи в черной мгле озера загудел протяжный свисток, ледокол «Байкал» подошел
к берегу. По бесконечной платформе мы пошли вдоль рельсов
к пристани. Было холодно. Возле шпал
тянулась выстроенная попарно «малиновая команда». Обвешанные мешками, с винтовками
к ноге, солдаты неподвижно стояли с угрюмыми, сосредоточенными лицами; слышался незнакомый, гортанный говор.
Таких слобод в
К. — две и даже три, если считать поселок на выгоне за соборной площадью. Одна
тянется к крутому
берегу главной реки, а другая расположена на болотистых
берегах маленькой горной речки, протекающей с левой стороны города, считая от въезда по направлению от той части Сибири, которая на языке законоведов именуется «местами не столь отдаленными».
Лощина
к Гуммельсгофу кажется высохнувшим руслом широкой реки: по обеим ее сторонам, в прямом направлении от Эмбаха,
тянутся возвышения, как
берега.