Неточные совпадения
— Крафт, — сказал он, чрезвычайно любезно пожимая руку Самгина; женщина, улыбнувшись неохотной улыбкой, назвала себя именем и
фамилией тысяч русских женщин...
— Его
фамилия — Бауман. Гроб с телом его стоит в Техническом училище, и сегодня черная сотня пыталась выбросить гроб. Говорят — собралось
тысячи три, но там была охрана, грузины какие-то. Стреляли. Есть убитые.
И, прервав ворчливую речь, он заговорил деловито: если земля и дом Варвары заложены за двадцать
тысяч, значит, они стоят, наверное, вдвое дороже. Это надобно помнить. Цены на землю быстро растут. Он стал развивать какой-то сложный план залога под вторую закладную, но Самгин слушал его невнимательно, думая, как легко и катастрофически обидно разрушились его вчерашние мечты. Может быть, Иван жульничает вместе с этим Семидубовым? Эта догадка не могла утешить, а
фамилия покупателя напомнила...
— Сам знаешь — чем. Ты без меня как духгак и наверно будешь глуп, а я бы тебе дал тридцать
тысяч, и мы бы взяли пополам, и ты сам знаешь — как. Ну кто ты такой, посмотри: у тебя ничего нет — ни имени, ни
фамилии, а тут сразу куш; а имея такие деньги, можешь знаешь как начать карьеру!
Его изумительная память, которая позволяла ему благоразумно избегать записных книжек, держала в уме
тысячи имен,
фамилий, прозвищ, адресов, характеристик.
В сумме все состояние
фамилии Утробиных представляло ценность отнюдь не свыше тридцати
тысяч рублей.
Успокоенная сими точными сведениями, Миропа Дмитриевна решилась поверить камер-юнкеру десять
тысяч, о чем и объявила ему, когда он приехал к ней вместе с Максинькой. Решением сим камер-юнкер и Максинька были обрадованы несказанно, так как они никак не ожидали выцарапать у Миропы Дмитриевны столь крупную цифру. В гражданской палате, когда стали писать заемное письмо, то Миропа Дмитриевна должна была назвать свою
фамилию, услыхав которую камер-юнкер точно как бы встрепенулся.
— Сидим с Саввой в директорском кабинете в отцовском кресле. Посмотрел в напечатанном списке членов свою
фамилию и говорит: «Очень, очень-с хорошо-с… очень-с рад-с… успеха желаю-с…» Я ему о
тысяче рублей заимообразно… Как кипятком его ошпарил! Он откинулся к спинке кресла, поднял обе руки против головы, ладонями наружу, как на иконах молящихся святых изображают, закатив вверх свои калмыцкие глаза, и елейно зашептал...
Недавно приезжал сюда следователь, может, помнишь, на курсе у нас хохол был, Цыбуля по
фамилии: свинья-свиньей, тошно смотреть, и еще, подлец, жалуется, что среда заела, а сам получает даром две
тысячи в год да все время пьет горькую чашу…
А посланник американский… забыл его
фамилию… страшный богач, миллионер… отводит меня в сторону и говорит тихонько: «Послушайте, передайте мне этот веер, мне необходимо для политических видов, а я вам за него тотчас же выдам чистоганом пятьсот
тысяч долларов».
При этом он без затруднения сыпал
фамилиями, выхватывая их из старых пьес или просто сочиняя, и всех называл уменьшительными именами: «Сашка Путята… сверхъестественный мужчина… двадцать четыре
тысячи в год, не считая суточных!..
Эти
фамилии, с десятками
тысяч других подобных дворянских польских
фамилий, получили свое начало в XVIII столетии, когда магнаты вроде «пане коханку» своих лакеев, конюхов, псарей и т. п. прислугу возводили в шляхетское достоинство и таким образом образовали чуть не третью долю нынешнего дворянства Российской империи.
— Ну, генерал, прежде чем этого достигнуть, сто
тысяч украл. И осанка, брат, у него не та, что у меня… С моей осанкой недалеко уйдешь! И
фамилия преподлейшая: Невыразимов! Одним словом, брат, положение безвыходное. Хочешь — так живи, а не хочешь — вешайся…
— И
фамилию свою стал писать наиразборчиво… тоже шесть
тысяч верст отмахать не шутка, — вставил фон Зееман.
— А ты про это? Так ты, баранья голова, думал, что я тебе за сто пятьдесят рублей на поминальных столах плясать дозволю? Шалишь. Три
тысячи, или завтра же полную
фамилию и подробности помещу. Слышишь? — крикнул Николай Ильич.
— Десять бы
тысяч, какой, двадцать бы не пожалел, только бы добыть себе
фамилию… А то без имени овца — баран… Удружил покойничек, не тем будь помянут! — говорил молодой человек.
— Какие такие у них имена, отчества и
фамилии, у крестьян и мещан… Дроздовых в России
тысячи, среди них найдутся сотни Васильев, у десятка из которых дочери Клавдии… Я сам знал одну крестьянскую семью, где было семь сыновей и все Иваны, а по отцу Степановичи, по прозвищу Куликовы. Вот тебе и твое совпадение. Поройся-ка в адресном столе, может, в Петербурге найдешь несколько Иванов Корнильевичей Алфимовых, а по всей России сыщешь их, наверное, десяток…
— Нет, но я
тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Maman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, — сказал он, с трудом выговаривая
фамилию своего друга.