Неточные совпадения
Мой дом, место доктора при больнице, с полным содержанием от меня Вам и Вашей супруге, с платою Вам
тысячи рублей жалованья в год с того момента, как я сел за сие письмо, готовы к Вашим услугам, и ежели Вы называете меня Вашим солнцем, так и я Вас именую взаимно тем же оживляющим
светилом, на подвиге которого будет стоять, при личном моем свидании с Вами, осветить и умиротворить мою бедствующую и грешную душу.
Море было далеко — верст за восемьсот, или даже за целую
тысячу отстояло море, — но буря ревела с такой силой, что не было никакой возможности представить себе, чтобы находилось на земле хотя одно место, где бы
светило солнце и раскидывалось голубое, ясное небо.
В трепете Сириуса такое напряжение, точно гордая звезда хочет затмить блеск всех
светил. Море осеяно золотой пылью, и это почти незаметное отражение небес немного оживляет черную, немую пустыню, сообщая ей переливчатый, призрачный блеск. Как будто из глубин морских смотрят в небо
тысячи фосфорически сияющих глаз…
В присутствии Зайончека об этом невозможно было и думать, потому что нескольких дерзких, являвшихся к нему попросить взаймы
свечи или спичек, он, не открывая двери, без всякой церемонии посылал прямо к какому-нибудь крупному черту, или разом ко ста
тысячам рядовых дьяволов.
Поражало его умение ярмарочных женщин высасывать деньги и какая-то бессмысленная трата ими заработка, достигнутого ценою бесстыдных, пьяных ночей. Ему сказали, что человек с собачьим лицом, крупнейший меховщик, тратил на Паулу Менотти десятки
тысяч, платил ей по три
тысячи каждый раз, когда она показывала себя голой. Другой, с лиловыми ушами, закуривая сигары, зажигая на
свече сторублевые билеты, совал за пазухи женщин пачки кредиток.
Разбойные песни я часто слыхал, но не знал, из чьих слов они сложены, чья душа
светит в них, а на сей раз понял это: говорит мне песня
тысячами уст древнего народа...
Книгохранилище замка Дукс, в Богемии. Темный, мрачный покой. Вечный сон нескольких
тысяч книг. Единственное огромное кресло с перекинутым через него дорожным плащом. Две
свечи по сторонам настольного Ариоста зажжены только для того, чтобы показать — во всей огромности — мрак. Красный, в ледяной пустыне, островок камина. Не осветить и не согреть. На полу, в дальнедорожном разгроме: рукописи, письма, отрепья. Чемодан, извергнув, ждет.
Красавицы сидели за столом,
Раскладывая карты, и гадали
О будущем. И ум их видел в нем
Надежды (то, что мы и все видали).
Свеча горела трепетным огнем,
И часто, вспыхнув, луч ее мгновенный
Вдруг обливал и потолок и стены.
В углу переднем фольга образов
Тогда меняла
тысячу цветов,
И верба, наклоненная над ними,
Блистала вдруг листами золотыми.
Туман уже совершенно поднялся и, принимая формы облаков, постепенно исчезал в темно-голубой синеве неба; открывшееся солнце ярко
светило и бросало веселые отблески на сталь штыков, медь орудий, оттаивающую землю и блестки инея. В воздухе слышалась свежесть утреннего мороза вместе с теплом весеннего солнца;
тысячи различных теней и цветов мешались в сухих листьях леса, и на торной глянцевитой дороге отчетливо виднелись следы шин и подковных шипов.
А там уж восковых
свечей зажжены
тысячи, перед домом и в саду плошки, по горе смоляные бочки горят, а за Волгой, на том берегу, костры разложены.
Залы Дворянского собрания оживились, заискрились огнями
тысячи восковых
свечей, бросавших свои желтоватые лучи на свежие лица и свежие туалеты и переливаясь огнями радуги в многоцветных бриллиантах московских дам. Все закружилось в вихре танцев, под звуки бального оркестра. Ярмарка невест, после почти годичного перерыва, снова открылась.
Дворец освещен был ста сорока
тысячами лампад и двадцатью
тысячами восковых
свечей.
3-й молодой человек. Стоит навесть наши обсервативные орудия — пятьсот душ, сотни
тысяч денег, каменные дома. Может быть, удастся дать этому
светилу свое имя!
В Успенском соборе
тысячи лампад и
свечей таинственно мерцали и отражались на ликах святых старинного письма.
Как одна
свеча зажигает другую, и одной
свечой зажигаются
тысячи, так и одно сердце зажигает другое, и зажигаются
тысячи. Миллионы рублей богачей сделают меньше, чем сделают хоть небольшое уменьшение жадности и увеличение любви в массе людей. Только бы увеличилась любовь — сделается то чудо, которое совершилось при раздаче 5 хлебов. Все насытятся, и еще останется.