Неточные совпадения
— Так вы жену мою увидите. Я писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [всё в порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей, будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [
маленькие неприятности человеческой жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то, не Лиза, а Бибиш, посылает-таки
тысячу ружей и двенадцать сестер. Я вам говорил?
Запустить так имение, которое могло бы приносить по
малой мере пятьдесят
тысяч годового доходу!» И, не будучи в силах удержать справедливого негодования, повторял он: «Решительно скотина!» Не раз посреди таких прогулок приходило ему на мысль сделаться когда-нибудь самому, — то есть, разумеется, не теперь, но после, когда обделается главное дело и будут средства в руках, — сделаться самому мирным владельцем подобного поместья.
Но управляющий сказал, что
меньше как за пять
тысяч нельзя найти хорошего управителя.
— Довольно верное замечание, — ответил тот, — в этом смысле действительно все мы, и весьма часто, почти как помешанные, с
маленькою только разницей, что «больные» несколько больше нашего помешаны, потому тут необходимо различать черту. А гармонического человека, это правда, совсем почти нет; на десятки, а может, и на многие сотни
тысяч по одному встречается, да и то в довольно слабых экземплярах…
— Да-с, это — удар!
Тысяч триста возьмет, не
меньше…
На дворе, на улице шумели, таскали тяжести. Это — не мешало. Самгин, усмехаясь, подумал, что, наверное,
тысячи Варвар с ужасом слушают такой шум, —
тысячи, на разных улицах Москвы, в больших и
маленьких уютных гнездах. Вспомнились слова Макарова о не тяжелом, но пагубном владычестве женщин.
— Ну, что это значит против двухсот
тысяч, — возразил ему
маленький человечек, в белом кашне на шее и в какой-то монашеской шапочке.
И если вспомнить, что все это совершается на
маленькой планете, затерянной в безграничии вселенной, среди
тысяч грандиозных созвездий, среди миллионов планет, в сравнении с которыми земля, быть может, единственная пылинка, где родился и живет человек, существо, которому отведено только пять-шесть десятков лет жизни…
Дойдя до конца проспекта, он увидал, что выход ко дворцу прегражден двумя рядами мелких солдат. Толпа придвинула Самгина вплоть к солдатам, он остановился с края фронта, внимательно разглядывая пехотинцев, очень захудалых, несчастненьких. Было их, вероятно,
меньше двух сотен, левый фланг упирался в стену здания на углу Невского, правый — в решетку сквера. Что они могли сделать против нескольких
тысяч людей, стоявших на всем протяжении от Невского до Исакиевской площади?
Несколько лет назад в Петербург приехала
маленькая старушка-помещица, у которой было, по ее словам, «вопиющее дело». Дело это заключалось в том, что она по своей сердечной доброте и простоте, чисто из одного участия, выручила из беды одного великосветского франта, — заложив для него свой домик, составлявший все достояние старушки и ее недвижимой, увечной дочери да внучки. Дом был заложен в пятнадцати
тысячах, которые франт полностию взял, с обязательством уплатить в самый короткий срок.
— Уж хороши здесь молодые люди! Вон у Бочкова три сына: всё собирают мужчин к себе по вечерам, таких же, как сами, пьют да в карты играют. А наутро глаза у всех красные. У Чеченина сын приехал в отпуск и с самого начала объявил, что ему надо приданое во сто
тысяч, а сам хуже Мотьки:
маленький, кривоногий и все курит! Нет, нет… Вот Николай Андреич — хорошенький, веселый и добрый, да…
— Тут… я не знаю сколько… надо бы сосчитать. Я вам должен до трех
тысяч… или сколько?.. больше или
меньше?
Вот этот вельможа и слушает: говорят, пятнадцать
тысяч будет стоить, не
меньше, и серебром-с (потому что ассигнации это при покойном государе только обратили на серебро).
Стебельков объясняет, что этот Жибельский мешает всему: он что-то там украл, чьи-то деньги, казенные кажется, но намерен еще украсть и затем эмигрировать; так вот ему надобно восемь
тысяч, не
меньше, в виде вспомоществования на эмиграцию.
— Да вот оно, сами видите! Разве не то? В тридцать
тысяч вексель, и ни копейки
меньше! — перебил ее Ламберт.
Уж не
малое богатство, не сто
тысяч, не миллион, а целый мир приобретешь!
Представьте, что из шестидесяти
тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в тень, а китаянок и индианок еще
меньше. Мы видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
Устал я. До свидания; авось завтра увижу и узнаю, что такое Манила. Мы сделали от Лю-чу
тысячу шестьсот верст от 9-го до 16-го февраля… Манила! добрались и до нее, а как кажется это недосягаемо из Петербурга! точно так же, как отсюда теперь кажется недосягаем Петербург — ни больше ни
меньше. До свидания. Расскажу вам, что увижу в Маниле.
Другой посылается, например, в Нижне-Колымский уезд, — это ни больше ни
меньше, как к Ледовитому морю, за две
тысячи пятьсот или три
тысячи верст от Якутска, к чукчам — зачем вы думаете: овладеть их землей, а их самих обложить податью?
Теперь же пока это скромный,
маленький уголок России, в десяти
тысячах пятистах верстах от Петербурга, с двумястами жителей, состоящих, кроме командира порта и некоторых служащих при конторе лиц с семействами, из нижних чинов, командированных сюда на службу казаков и, наконец, якутов.
— Как же, взяла, — оскалив зубы, сказала подсевшая к ним Хорошавка, — тот
меньше тысячи и плюнуть тебе не возьмет.
Тетушки не видали еще таких и не знали, что у этого Шенбока было 200
тысяч долгу, которые — он знал — никогда не заплатятся, и что поэтому 25 рублей
меньше или больше не составляли для него расчета.
Он именно, чуть не по пальцам, высчитал, что Митя, в первый приезд свой в Мокрое, за месяц почти пред катастрофой, не мог истратить менее трех
тысяч или «разве без самого только
малого.
— Ведь вам тогда после родителя вашего на каждого из трех братцев без
малого по сорока
тысяч могло прийтись, а может, и того больше-с, а женись тогда Федор Павлович на этой самой госпоже-с, Аграфене Александровне, так уж та весь бы капитал тотчас же после венца на себя перевела, ибо они очень не глупые-с, так что вам всем троим братцам и двух рублей не досталось бы после родителя.
Федор Павлович, например, начал почти что ни с чем, помещик он был самый
маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста
тысяч рублей чистыми деньгами.
— А не слыхали ли вы хоть однажды, что денег было промотано месяц назад не три
тысячи, а
меньше, и что Дмитрий Федорович уберег из них целую половину для себя?
— Эх! — сказал он, — давайте-ка о чем-нибудь другом говорить или не хотите ли в преферансик по
маленькой? Нашему брату, знаете ли, не след таким возвышенным чувствованиям предаваться. Наш брат думай об одном: как бы дети не пищали да жена не бранилась. Ведь я с тех пор в законный, как говорится, брак вступить успел… Как же… Купеческую дочь взял: семь
тысяч приданого. Зовут ее Акулиной; Трифону-то под стать. Баба, должен я вам сказать, злая, да благо спит целый день… А что ж преферанс?
Тысячи тысяч птиц большими и
малыми стаями тянулись к югу.
Собрав последние крохи, которые оставались, он увидел у себя
тысяч десять, — по тогдашнему на ассигнации, — пустился с ними в мелкую хлебную торговлю, стал брать всякие
маленькие подряды, хватался за всякое выгодное дело, приходившееся по его средствам, и лет через десять имел изрядный капитал.
— Что же делать, господин офицер. Он предлагает мне хорошее жалование, три
тысячи рублей в год и все готовое. Быть может, я буду счастливее других. У меня старушка мать, половину жалования буду отсылать ей на пропитание, из остальных денег в пять лет могу скопить
маленький капитал, достаточный для будущей моей независимости, и тогда bonsoir, [прощайте (фр.).] еду в Париж и пускаюсь в коммерческие обороты.
— Есть у него деньги, и даже не
маленькие, только он их в ломбарте не держит — процент мал, — а по Москве под залоги распускает. Купец Погуляев и сейчас ему полтораста
тысяч должен — это я верно знаю. Тому, другому перехватить даст — хороший процент получит.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый мир, как наша земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется
маленькой потому, что, понимаешь,
тысячи, десятки
тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу землю».
По внешнему виду Заполье ничего особенного из себя не представляло:
маленький уездный городок с пятнадцатью
тысячами жителей, и больше ничего.
— Самое интересное будет впереди, — объяснял Стабровский. — Мы будем бить Прохорова шаг за шагом его же пятачком, пока не загоним совсем в угол, и тогда уже в качестве завоевателей пропишем ему условия, какие захотим. Раньше я согласен был получить с него отступного сорок
тысяч, а сейчас
меньше шестидесяти не возьму… да.
Ваше имение находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое
малое двадцать пять
тысяч в год дохода.
— Ах, дедушко, дедушко,
малая ты пылинка в божьем глазу! Ленька, ты только молчи про это! — разорился ведь дедушко-то дотла! Дал барину одному большущие деньги-тысячи, а барин-то обанкрутился…
И ну-ну-ну, ну-ну-ну: по всем по трем, вплоть до Питера, к Корзинкину прямо на двор. — Добро пожаловать. Куды какой его высокопревосходительство затейник, из-за
тысячи верст шлет за какою дрянью. Только барин доброй. Рад ему служить. Вот устерсы теперь лишь с биржи. Скажи, не
меньше ста пятидесяти бочка, уступить нельзя, самим пришли дороги. Да мы с его милостию сочтемся. — Бочку взвалили в кибитку; поворотя оглобли, курьер уже опять скачет; успел лишь зайти в кабак и выпить два крючка сивухи.
По-моему, на меня далеко еще
меньше десяти
тысяч всего истрачено, но я положил десять
тысяч, и, согласитесь сами, что, отдавая долг, я никак не мог предлагать господину Бурдовскому более, даже если б я его ужасно любил, и не мог уже по одному чувству деликатности, именно потому, что отдавал ему долг, а не посылал ему подаяние.
Шесть
тысяч верст между нами, но я при всех
малых ожиданиях на помощь правительства не теряю терпения и иногда даже питаю какие-то надежды.
На другой день приезда моего в Москву (14 марта) комедиант Яковлев вручил мне твою записку из Оренбурга. Не стану тебе рассказывать, как мне приятно было получить о тебе весточку; ты довольно меня знаешь, чтоб судить о радости моей без всяких изъяснений. Оставил я Петербург не так, как хотелось, вместо пяти
тысяч достал только две и то после долгих и несносных хлопот. Заплатил тем, кто более нуждались, и отправился на первый случай с
маленьким запасом.
— Вот что, брательники… Поедемте-ка лучше к девочкам, это будет вернее, — сказал решительно старый студент Лихонин, высокий, сутуловатый, хмурый и бородатый
малый. По убеждениям он был анархист-теоретик, а по призванию — страстный игрок на бильярде, на бегах и в карты, — игрок с очень широким, фатальным размахом. Только накануне он выиграл в купеческом клубе около
тысячи рублей в макао, и эти деньги еще жгли ему руки.
На столе, между
тысячью разнообразных вещей, стоял около перилец шитый портфель с висячим замочком, и мне захотелось попробовать, придется ли к нему
маленький ключик. Испытание увенчалось полным успехом, портфель открылся, и я нашел в нем целую кучу бумаг. Чувство любопытства с таким убеждением советовало мне узнать, какие были эти бумаги, что я не успел прислушаться к голосу совести и принялся рассматривать то, что находилось в портфеле…
Виссарион, как человек практический, не преминул сейчас же тем воспользоваться и начал для m-me Николовой делать
маленькие вечера, на которых, разумеется, всегда бывал и начальник губернии, — и на весь город распространился слух, что губернатор очень благоволит к инженеру Захаревскому, а это имело последствием то, что у Виссариона от построек очутилось в кармане
тысяч пять лишних; кроме того, внимание начальника губернии приятно щекотало и самолюбие его.
Мало того: что три года тому назад при продаже рощи Николай Сергеич утаил в свою пользу двенадцать
тысяч серебром, что на это можно представить самые ясные, законные доказательства перед судом, тем более что на продажу рощи он не имел от князя никакой законной доверенности, а действовал по собственному соображению, убедив уже потом князя в необходимости продажи и предъявив за рощу сумму несравненно
меньше действительно полученной.
В Филипцеве, по
малой мере, пятнадцать
тысяч сажен дров, в Ковалихе пять
тысяч, в парке полторы, а там еще Тараканиха, Опалиха, Ухово, Волчьи Ямы…
Так бежал он по узкому коридору, образованному с одной стороны — высокой стеной, с другой — тесным строем кипарисов, бежал, точно
маленький обезумевший от ужаса зверек, попавший в бесконечную западню. Во рту у него пересохло, и каждое дыхание кололо в груди
тысячью иголок. Топот дворника доносился то справа, то слева, и потерявший голову мальчик бросался то вперед, то назад, несколько раз пробегая мимо ворот и опять ныряя в темную, тесную лазейку.
Округ Кукарских заводов занимал собой территорию в пятьсот
тысяч десятин, что равнялось целому германскому княжеству или даже
маленькому европейскому королевству.
— Ничего. Ладно живу. В Едильгееве приостановился, слыхали — Едильгеево? Хорошее село. Две ярмарки в году, жителей боле двух
тысяч, — злой народ! Земли нет, в уделе арендуют, плохая землишка. Порядился я в батраки к одному мироеду — там их как мух на мертвом теле. Деготь гоним, уголь жгем. Получаю за работу вчетверо
меньше, а спину ломаю вдвое больше, чем здесь, — вот! Семеро нас у него, у мироеда. Ничего, — народ все молодой, все тамошние, кроме меня, — грамотные все. Один парень — Ефим, такой ярый, беда!
Забиякин. Оно, коли хотите,
меньше и нельзя. Положим, хоть и Шифель: человек он достойный, угнетенный семейством — ну, ему хоть три
тысячи; ну, две
тысячи… (Продолжает шептаться, причем считает на пальцах; по временам раздаются слова:
тысяча…
тысяча…
тысяча.)
Пробовали мы его в свою компанию залучить, однако пользы не оказалось никакой; первое дело, что отец отпускал ему самую
малую сумму, всего
тысяч десять на серебро в год, и, следовательно, денег у него в наличности не бывало; второе дело, что хотя он заемные письма и с охотою давал, но уплаты по ним приходилось ждать до смерти отца, а это в нашем быту не расчет; третье дело, чести в нем совсем не было никакой: другой, если ткнуть ему кулаком в рожу или назвать при всех подлецом, так из кожи вылезет, чтобы достать деньги и заплатить, а этот ничего, только смеется.