Неточные совпадения
Он молча вышел из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она
была точно такая же, какою он видел ее в Москве; то же шерстяное платье и голые руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
Левин видел, что так и не найдет он связи жизни этого человека с его мыслями. Очевидно, ему совершенно
было всё равно, к чему приведет его рассуждение; ему нужен
был только процесс рассуждения. И ему неприятно
было, когда процесс рассуждения заводил его в
тупой переулок. Этого только он не любил и избегал, переводя разговор на что-нибудь приятно-веселое.
«И с чего взял я, — думал он, сходя под ворота, — с чего взял я, что ее непременно в эту минуту не
будет дома? Почему, почему, почему я так наверно это решил?» Он
был раздавлен, даже как-то унижен. Ему хотелось смеяться над собою со злости…
Тупая, зверская злоба закипела в нем.
Он скорее допускал тут одну только
тупую тягость инстинкта, которую не ему
было порвать и через которую он опять-таки
был не в силах перешагнуть (за слабостию и ничтожностию).
Раскольников смотрел на все с глубоким удивлением и с
тупым бессмысленным страхом. Он решился молчать и ждать: что
будет дальше? «Кажется, я не в бреду, — думал он, — кажется, это в самом деле…»
Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя
было хорошенько; другой же угол
был уже слишком безобразно
тупой.
Отец ее, дворянин, полковник в отставке, сильно
пил, женился на вдове, купчихе, очень
тупой и злой.
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и
было в них что-то сонное,
тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина...
Неприятно
было тупое любопытство баб и девок, в их глазах он видел что-то овечье, животное или сосредоточенность полуумного, который хочет, но не может вспомнить забытое. Тугоухие старики со слезящимися глазами, отупевшие от старости беззубые, сердитые старухи, слишком независимые, даже дерзкие подростки — все это не возбуждало симпатий к деревне, а многое казалось созданным беспечностью, ленью.
Там
есть социалисты-фабианцы, но о них можно и не упоминать, они взяли имя себе от римского полководца Фабия Кунктатора, то
есть медлителя, о нем известно, что он
был человеком
тупым, вялым, консервативным и, предоставляя драться с врагами Рима другим полководцам, бил врага после того, как он истощит свои силы.
— Пригласил вас, чтоб лично вручить бумаги ваши, — он постучал
тупым пальцем по стопке бумаг, но не подвинул ее Самгину, продолжая все так же: — Кое-что прочитал и без комплиментов скажу — оч-чень интересно! Зрелые мысли, например: о необходимости консерватизма в литературе. Действительно, батенька, черт знает как начали писать; смеялся я, читая отмеченные вами примерчики: «В небеса запустил ананасом,
поет басом» — каково?
— Из Брянска попал в Тулу. Там
есть серьезные ребята. А ну-ко, думаю, зайду к Толстому? Зашел. Поспорили о евангельских мечах. Толстой сражался тем
тупым мечом, который Христос приказал сунуть в ножны. А я — тем, о котором
было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим, как воздух. По отношению к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы друг другу.
Подсели на лестницу и остальные двое, один — седобородый, толстый, одетый солидно, с широким, желтым и незначительным лицом, с длинным, белым носом; другой — маленький, костлявый, в полушубке, с босыми чугунными ногами, в картузе, надвинутом на глаза так низко, что виден
был только красный,
тупой нос, редкие усы, толстая дряблая губа и ржавая бороденка. Все четверо они осматривали Самгина так пристально, что ему стало неловко, захотелось уйти. Но усатый, сдув пепел с папиросы, строго спросил...
Клим нередко ощущал, что он
тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как дети отказались играть с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но
был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей
было стыдно.
У него
была привычка беседовать с самим собою вслух. Нередко, рассказывая историю, он задумывался на минуту, на две, а помолчав, начинал говорить очень тихо и непонятно. В такие минуты Дронов толкал Клима ногою и, подмигивая на учителя левым глазом, более беспокойным, чем правый, усмехался кривенькой усмешкой; губы Дронова
были рыбьи,
тупые, жесткие, как хрящи. После урока Клим спрашивал...
По торцам мостовой, наполняя воздух
тупым и дробным звуком шагов, нестройно двигалась небольшая, редкая толпа, она
была похожа на метлу, ручкой которой служила цепь экипажей, медленно и скучно тянувшаяся за нею. Встречные экипажи прижимались к панелям, — впереди толпы быстро шагал студент, рослый, кудрявый, точно извозчик-лихач; размахивая черным кашне перед мордами лошадей, он зычно кричал...
Когда он вышел в столовую, Настя резала хлеб на доске буфета с такой яростью, как однажды Анфимьевна — курицу: нож
был тупой, курица, не желая умирать, хрипела, билась.
Вера Петровна долго рассуждала о невежестве и
тупой злобе купечества, о близорукости суждений интеллигенции, слушать ее
было скучно, и казалось, что она старается оглушить себя. После того, как ушел Варавка, стало снова тихо и в доме и на улице, только сухой голос матери звучал, однообразно повышаясь, понижаясь. Клим
был рад, когда она утомленно сказала...
Внимательно следил, чтоб куски холодного мяса и ветчины
были равномерны, тщательно обрезывал ножом излишек их, пронзал вилкой оба куска и, прежде чем положить их в рот, на широкие,
тупые зубы, поднимал вилку на уровень очков, испытующе осматривал двуцветные кусочки.
Может
быть, когда дитя еще едва выговаривало слова, а может
быть, еще вовсе не выговаривало, даже не ходило, а только смотрело на все тем пристальным немым детским взглядом, который взрослые называют
тупым, оно уж видело и угадывало значение и связь явлений окружающей его сферы, да только не признавалось в этом ни себе, ни другим.
Он не навязывал ей ученой техники, чтоб потом, с глупейшею из хвастливостей, гордиться «ученой женой». Если б у ней вырвалось в речи одно слово, даже намек на эту претензию, он покраснел бы пуще, чем когда бы она ответила
тупым взглядом неведения на обыкновенный, в области знания, но еще недоступный для женского современного воспитания вопрос. Ему только хотелось, а ей вдвое, чтоб не
было ничего недоступного — не ведению, а ее пониманию.
Как же она вынесет эту жизнь? Сначала бьется, отыскивая и угадывая тайну жизни, плачет, мучится, потом привыкает, толстеет,
ест, спит,
тупеет…
Пришел Захар и, найдя Обломова не на постели, мутно поглядел на барина, удивляясь, что он на ногах. В этом
тупом взгляде удивления написано
было: «Обломовщина!»
Музыку он любил до опьянения. В училище
тупой, презираемый первыми учениками мальчик Васюков
был предметом постоянной нежности Райского.
На лице у него
было тупое, бессмысленное выражение.
Я с жадностью смотрел на это зрелище, за которое бог знает что дали бы в Петербурге. Я
был, так сказать, в первом ряду зрителей, и если б действующим лицом
было не это
тупое, крепко обтянутое непроницаемой кожей рыло, одаренное только способностью глотать, то я мог бы читать малейшее ощущение страдания и отчаяния на сколько-нибудь более органически развитой физиономии.
Незаметно тоже
было в выражении лица ни
тупого самодовольства, ни комической важности или наивной, ограниченной веселости, как у многих из них.
«Ну, это значит
быть без обеда», — думал я, поглядывая на две гладкие, белые, совсем
тупые спицы, которыми нельзя взять ни твердого, ни мягкого кушанья. Как же и чем
есть? На соседа моего Унковского, видно, нашло такое же раздумье, а может
быть, заговорил и голод, только он взял обе палочки и грустно разглядывал их. Полномочные рассмеялись и наконец решили приняться за обед. В это время вошли опять слуги, и каждый нес на подносе серебряную ложку и вилку для нас.
Узнав ближе тюрьмы и этапы, Нехлюдов увидал, что все те пороки, которые развиваются между арестантами: пьянство, игра, жестокость и все те страшные преступления, совершаемые острожниками, и самое людоедство — не
суть случайности или явления вырождения, преступного типа, уродства, как это наруку правительствам толкуют
тупые ученые, а
есть неизбежное последствие непонятного заблуждения о том, что люди могут наказывать других.
Обрюзглое лицо, мешки под глазами, красный нос, мутный
тупой взгляд больших темных глаз и дрожавшие руки красноречиво свидетельствовали, чем занималась пани Марина в своих пяти комнатах, где у Приваловых
был устроен приют для какого-то беглого архиерея.
С моей стороны я желаю доброму и даровитому юноше всего лучшего, желаю, чтоб его юное прекраснодушие и стремление к народным началам не обратилось впоследствии, как столь часто оно случается, со стороны нравственной в мрачный мистицизм, а со стороны гражданской в
тупой шовинизм — два качества, грозящие, может
быть, еще большим злом нации, чем даже раннее растление от ложно понятого и даром добытого европейского просвещения, каким страдает старший брат его».
Так, например, осматривая ножи, он сказал, что у человека нож
был тупой и что он, когда резал их, то за один край держал зубами.
Лицо третьего, Ильюши,
было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то
тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились — он словно все щурился от огня.
Прямо против него, на лавке под образами, сидел соперник Яшки — рядчик из Жиздры: это
был невысокого роста плотный мужчина лет тридцати, рябой и курчавый, с
тупым вздернутым носом, живыми карими глазками и жидкой бородкой.
Ни дать ни взять
тупым ножом бечевку
пилит.
Через четверть часа мы уже сидели на дощанике Сучка. (Собак мы оставили в избе под надзором кучера Иегудиила.) Нам не очень
было ловко, но охотники народ неразборчивый. У
тупого, заднего конца стоял Сучок и «пихался»; мы с Владимиром сидели на перекладине лодки; Ермолай поместился спереди, у самого носа. Несмотря на паклю, вода скоро появилась у нас под ногами. К счастью, погода
была тихая, и пруд словно заснул.
Лес становился гуще и крупнее, кое-где мелькали
тупые вершины кедров и остроконечные
ели, всегда придающие лесу угрюмый вид. Незаметно для себя я перевалил еще через один хребетник и спустился в соседнюю долину. По дну ее бежал шумный ручей.
…Три года тому назад я сидел у изголовья больной и видел, как смерть стягивала ее безжалостно шаг за шагом в могилу. Эта жизнь
была все мое достояние. Мгла стлалась около меня, я дичал в
тупом отчаянии, но не тешил себя надеждами, не предал своей горести ни на минуту одуряющей мысли о свидании за гробом.
…
Есть с чего сойти с ума. Благо Белинскому, умершему вовремя. Много порядочных людей впали в отчаяние и с
тупым спокойствием смотрят на происходящее, — когда же развалится этот мир?..
Вот этот характер наших сходок не понимали
тупые педанты и тяжелые школяры. Они видели мясо и бутылки, но другого ничего не видали. Пир идет к полноте жизни, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди. Мы не
были монахи, мы жили во все стороны и, сидя за столом, побольше развились и сделали не меньше, чем эти постные труженики, копающиеся на заднем дворе науки.
Юноша, пришедший в себя и успевший оглядеться после школы, находился в тогдашней России в положении путника, просыпающегося в степи: ступай куда хочешь, —
есть следы,
есть кости погибнувших,
есть дикие звери и пустота во все стороны, грозящая
тупой опасностью, в которой погибнуть легко, а бороться невозможно.
Чувство изгнано, все замерло, цвета исчезли, остался утомительный,
тупой, безвыходный труд современного пролетария, — труд, от которого, по крайней мере,
была свободна аристократическая семья Древнего Рима, основанная на рабстве; нет больше ни поэзии церкви, ни бреда веры, ни упованья рая, даже и стихов к тем порам «не
будут больше писать», по уверению Прудона, зато работа
будет «увеличиваться».
Эта неуместная,
тупая, немецкая шутка
была поцелуем Дибича. Полежаева свезли в лагерь и отдали в солдаты.
Вадим умер в феврале 1843 г.; я
был при его кончине и тут в первый раз видел смерть близкого человека, и притом во всем не смягченном ужасе ее, во всей бессмысленной случайности, во всей
тупой, безнравственной несправедливости.
На заплывшем лице его написано
было тупое самодовольство и неизреченная животненная плотоядность.
Когда кому нужда
была в ножике очинить перо, то он немедленно обращался к Ивану Федоровичу, зная, что у него всегда водился ножик; и Иван Федорович, тогда еще просто Ванюша, вынимал его из небольшого кожаного чехольчика, привязанного к петле своего серенького сюртука, и просил только не скоблить пера острием ножика, уверяя, что для этого
есть тупая сторона.
Инструмент оказывается
тупым, но мне говорят, что это не может
быть, так как слесарь недавно точил его.
Очевидно, что в этом случае надобно брать на цель ниже или ближе стоящей рыбы; если же берег высок и угол падения дроби
будет выходить
тупой, то дробь пойдет в воде под тем же углом вниз, следовательно брать на цель надобно несколько выше или дальше.
Все эти темные представления мучили и не удовлетворяли. Они стоили больших усилий и
были так неясны, что в общем он чувствовал лишь неудовлетворенность и
тупую душевную боль, которая сопровождала все потуги больной души, тщетно стремившейся восстановить полноту своих ощущений.
Это
было какое-то
тупое соревнование между неподвижной каменной жабой и морской водою, нападающей на берег.