Это не есть, как думают многие, взгляд на жизнь, выработанный материалистической наукой и философией нашего времени; наука и философия нашего времени довели только это воззрение до последних его пределов, при которых очевиднее, чем прежде, стало несоответствие этого взгляда основным
требованиям природы человеческой; но это давнишний, первобытный взгляд людей, стоящих на низшей ступени развития: он выражен и у Китайцев, и у Буддистов, и у Евреев, и в книге Иова, и в изречении: «земля еси и в землю пойдеши».
Неточные совпадения
В согласность ее
требованиям, они ломают
природу ребенка, погружают его душу в мрак, и ежели не всегда с полною откровенностью ратуют в пользу полного водворения невежества, то потому только, что у них есть подходящее средство обойти эту слишком крайнюю меру общественного спасения и заменить ее другою, не столь резко возмущающею человеческую совесть, но столь же действительною.
Требование научного обоснования веры, доказательства истинности веры психологически нелепо и обнаруживает непонимание самой
природы веры.
Требования, которые обычно предъявляют скептики к вере, поражают своей нелепостью, своим непониманием
природы веры.
Предполагалось, что учение Христа передается людям не как всякая другая истина, а особенным, сверхъестественным способом, так что истинность понимания учения доказывается не соответственностью передаваемого с
требованиями разума и всей
природы человека, а чудесностью передачи, служащей непререкаемым доказательством истинности понимания. Возникло это предположение из непонимания, и последствием его была невозможность понимания.
Люди, 18 веков воспитанные в христианстве, в лице своих передовых людей, ученых, убедились в том, что христианское учение есть учение о догматах; жизненное же учение есть недоразумение, есть преувеличение, нарушающее настоящие законные
требования нравственности, соответствующие
природе человека, и что то самое учение справедливости, которое отверг Христос, на месте которого он поставил свое учение, гораздо пригоднее нам.
И потому люди нашего времени не могут верить тому, чтобы повиновение законам гражданским или государственным удовлетворяло бы
требованиям разумности человеческой
природы.
Когда человек при виде нравственного страдания или опасности, угрожающей здоровью и жизни любимого существа, страдает сам всеми силами своей души, забывая сон, покой и пищу, забывая всего себя, когда напрягаются нервы, возвышается его духовная
природа — тогда нет места
требованиям и нет места мелочным вниманиям, заботам и угождениям.
В литературах всех народов мы находим множество писателей, совершенно преданных искусственным интересам и нимало не заботящихся о нормальных
требованиях человеческой
природы.
То и другое
требование — следствие ограниченности человека;
природа и действительная жизнь выше этой ограниченности; произведения искусства, подчиняясь ей, становясь этим ниже действительности и даже очень часто подвергаясь опасности впадать в пошлость или в слабость, приближаются к обыкновенным потребностям человека и через это выигрывают в его глазах.
Греко-римский мир был, по превосходству, реалистический; он любил и уважал
природу, он жил с нею заодно, он считал высшим благом существовать; космос был для него истина, за пределами которой он ничего не видал, и космос ему довлел именно потому, что
требования были ограниченны.
Несколько девок дворовых, прилично случаю убранных, в своем национальном, свободном везде наряде — тогда не умели еще стеснять и снуровать — как бы это сказать?.. ну, натуры или
природы — так стояли они в углу, близ большой печи, в готовности исполнять
требования гостей.
Он пошел по другой дороге и в своей недолгой литературной деятельности выразил такое умозаключение: «Вы боитесь изображать просто
природу и жизнь, чтобы не нарушить
требований искусства; но у древних вы признаете соблюдение правил искусства, смотрите же, я буду вам изображать жизнь и
природу на манер древних.
[На этом пути он действительно доходит до величайших нелепостей, насильственно убивая в себе самые законные
требования и стремления своей
природы.]
Это-то всего более и невыносимо для человека, у которого хоть чуть-чуть начинает просыпаться
требование справедливости, от
природы присущее всем людям, но во многих заглушаемое принижением и придушением их личности.]
Моралисты утверждали, что все это от растленности человеческого рода и от помрачения ума его; другие, напротив, кричали, что теория будто бы идеальной организации, состоящая в обезличении человека, противна естественным
требованиям человеческой
природы и потому должна быть отвергнута, как негодная, и уступить место другой, признающей все права личности и принцип бесконечного развития, бесконечного шествия вперед, то есть прогресса, в противоположность застою.
Но, с другой стороны, взгляд этот крайне печален, потому что потребности человеческой
природы он прямо признает противными
требованиям долга; и, следовательно, принимающие такой взгляд признаются в своей крайней испорченности и нравственной негодности.
Таким образом, признавая в человеке [одну только] способность к развитию и [одну только] наклонность к деятельности (какого бы то ни было рода) и отдыху, мы из этого одного прямо можем вывести — с одной, стороны, естественное
требование человека, чтоб его никто не стеснял, чтоб предоставили ему пользоваться его личными; [неотъемлемыми] средствами и безмездными [, никому не принадлежащими,] благами
природы, а с другой стороны — столь же естественное сознание, что и ему не нужно посягать на права других и вредить чужой деятельности.
Такому
требованию, думается нам, удовлетворяют все исторические религии, ибо такова
природа религии вообще.
Та бедная девушка, которая, живя о бок квартиры такого соседа, достает себе хлеб позорною продажей своих ласк, и та, кажется, имеет в своем положении нечто более прочное: однажды посягнувшая на свой позор, она, по крайней мере, имеет за собою преимущество готового запроса, за нее
природа с ее неумолимыми
требованиями и разнузданность общественных страстей.
Вся тяжесть, наложенная на человека
природой и обществом, историей и
требованиями цивилизации, есть поставленное перед нами затруднение, требующее сопротивления и творческого претворения в личное, единственно личное.
Освобождение человека есть
требование не
природы, разума или общества, как часто думают, а духа.
И что же бы случилось? Весьма вероятно, я добился бы кафедры, стал бы составлять недурные учебники, читал бы, пожалуй, живо и занимательно благодаря моему словесному темпераменту; но истинного ученого из меня (даже и на одну треть такого, как мой первоначальный наставник Бутлеров) не вышло бы. Заложенные в мою
природу литературные стремления и склонности пришли бы в конфликт с
требованиями, какие наука предъявляет своим истинным сынам.
Так, Шекспир до такой степени проникнут этой мудрой умеренностью, что он, по словам Гервинуса, позволяет себе отрицать даже христианскую мораль, предлагающую преувеличенные
требования человеческой
природе.
И всегда слова эти представлялись мне
требованием страданий, лишений, не свойственных человеческой
природе.