Неточные совпадения
Из обеих дверей выскочили, точно обожженные, подростки, девицы и юноши, расталкивая их, внушительно спустились с лестницы бородатые,
тощие старики, в длинных одеждах, в ермолках и бархатных измятых картузах, с седыми локонами на щеках поверх бороды,
старухи в салопах и бурнусах, все они бормотали, кричали, стонали, кланяясь, размахивая руками.
Дважды в неделю к ней съезжались люди местного «света»: жена фабриканта бочек и возлюбленная губернатора мадам Эвелина Трешер, маленькая, седоволосая и веселая красавица; жена управляющего казенной палатой Пелымова, благодушная, басовитая
старуха, с темной чертою на верхней губе — она брила усы; супруга предводителя дворянства, высокая,
тощая, с аскетическим лицом монахини; приезжали и еще не менее важные дамы.
Эта генеральша, самое важное лицо во всем этом кружке и перед которой все ходили по струнке, была
тощая и злая
старуха, вся одетая в траур, — злая, впрочем, больше от старости и от потери последних (и прежде еще небогатых) умственных способностей; прежде же она была вздорная.
Егорушка вошел в избу. Его встретила
тощая, горбатая
старуха с острым подбородком. Она держала в руках сальную свечку, щурилась и протяжно вздыхала.
Яков Иваныч окликнул ее; было уже время начинать часы. Она умылась, надела белую косыночку и пошла в молельную к своему любимому брату уже тихая, скромная. Когда она говорила с Матвеем или в трактире подавала мужикам чай, то это была
тощая, остроглазая, злая
старуха, в молельной же лицо у нее было чистое, умиленное, сама она как-то вся молодела, манерно приседала и даже складывала сердечком губы.
Нахмурив седые брови и поглаживая бакены, фельдшер стал оглядывать
старуху, а она сидела на табурете сгорбившись и,
тощая, остроносая, с открытым ртом, походила в профиль на птицу, которой хочется пить.
Тут были: отставной генерал,
тощий как моща, два лысые старика в очках, как впоследствии я узнал, один учитель латинского языка, а другой — греческого, пять-шесть
старух с утиными носами, юнкер — племянник генеральши, отставной частный пристав и еще какой-то сотрудник «Московских Ведомостей», который, объявив мне об этом, тотчас же сел на диван, задремал и начал бредить, произнося слово «нигилист».