Неточные совпадения
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как
мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались
мальчику страшными и огромными; потом как
мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов
мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного
мальчика за
тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.
— Ты ли это, Илья? — говорил Андрей. — А помню я тебя
тоненьким, живым
мальчиком, как ты каждый день с Пречистенки ходил в Кудрино; там, в садике… ты не забыл двух сестер? Не забыл Руссо, Шиллера, Гете, Байрона, которых носил им и отнимал у них романы Коттень, Жанлис… важничал перед ними, хотел очистить их вкус?..
Его развлек подошедший к нему гладко стриженый ребенок-мальчик и
тоненьким голоском обратился к нему с вопросом...
Панталоны на нем были чрезвычайно какие-то светлые, такие, что никто давно и не носит, клетчатые и из очень
тоненькой какой-то материи, смятые снизу и сбившиеся оттого наверх, точно он из них, как маленький
мальчик, вырос.
Приходская церковь Крестовниковых была небогатая: служба в ней происходила в низеньком, зимнем приделе, иконостас которого скорее походил на какую-то дощаную перегородку; колонны, его украшающие, были
тоненькие; резьбы на нем совсем почти не было; живопись икон — нового и очень дурного вкуса; священник — толстый и высокий, но ризы носил коротенькие и узкие; дьякон — хотя и с басом, но чрезвычайно необработанным, — словом, ничего не было, что бы могло подействовать на воображение, кроме разве хора певчих,
мальчиков из ближайшего сиротского училища, между которыми были недурные тенора и превосходные дисканты.
Антоша,
тоненький, юркий
мальчик, вежливо шаркнул. Передонова усадили в гостиной, и он немедленно начал жаловаться на Антошу: ленив, невнимателен, в классе не слушает, разговаривает и смеется, на переменах шалит. Антоша удивился, — он не знал, что окажется таким плохим, — и принялся горячо оправдываться. Родители оба взволновались.
— Рискованное? — крикнул
тоненьким голоском маленький, чистенький и опрятный
мальчик, который был необыкновенно красив и которого все в классе целовали.
Над его головой на одном из больших неуклюжих камней стоял маленький
мальчик в одной рубахе, пухлый, с большим, оттопыренным животом и на
тоненьких ножках, тот самый, который раньше стоял около бабы.
Глазки, смотревшие вообще сонливо, проявляли также оживление и беспокойство по утрам и вечером, когда мисс Бликс брала Пафа за руку, уводила его в уборную, раздевала его донага и, поставив на клеенку, принималась энергически его мыть огромной губкой, обильно напитанной водою; когда мисс Бликс при окончании такой операции, возлагала губку на голову
мальчика и, крепко нажав губку, пускала струи воды по телу, превращавшемуся тотчас же из белого в розовое, — глазки Пафа не только суживались, но пропускали потоки слез и вместе с тем раздавался из груди его тоненький-тоненький писк, не имевший ничего раздраженного, но походивший скорее на писк кукол, которых заставляют кричать, нажимая им живот.
На другом стуле помещался тоже завитой, но совершенно голый белокурый и худощавый
мальчик лет восьми. Он не успел еще простыть после представления; на
тоненьких его членах и впадине посреди груди местами виднелся еще лоск от испарины; голубая ленточка, перевязывавшая ему лоб и державшая его волосы, была совершенно мокрая; большие влажные пятна пота покрывали трико, лежавшее у него на коленях.
Мальчик сидел неподвижно, робко, точно наказанный или ожидающий наказания.
— Дядя Микит, дядюшка, а дядюшка! — закричал сзади его
тоненьким голоском торопливо выбежавший из сеней на двор семилетний
мальчик в черном полушубочке, новых белых валенках и теплой шапке. — Меня посади, — просил он, на ходу застегивая свой полушубок.
Только один
мальчик с пальчик не плакал. Он кричал своим
тоненьким голосом: «Перестаньте плакать, я вас выведу из лесу»; но братья так громко плакали, что не слышали его. Когда они услышали его, он рассказал им, что он накидал на дороге белых камушков и выведет их из леса; они обрадовались и пошли за ним.
Мальчик с пальчик шел с камушка на камушек и так довел их до дома.
Мать говорит: «Так же, как тебя».
Мальчик был худой; ножки, ручки у него были
тоненькие, и он все кричал. Когда ни проснешься ночью, он все кричит, а мамушка все баюкает, припеваег. Сама кряхтит, а все поет.
Стали якимовские супротивников на бой вызывать. Засучив рукава и сжав кулачонки,
мальчики лет по тринадцати шагнут вперед, остановятся, еще шагнут, еще остановятся и острыми
тоненькими голосками нараспев клич выкликивают...
Теперь ее вряд ли бы узнали даже самые близкие родные. Тася Стогунцева исчезла бесследно, уступив свое место
тоненькому черноглазому
мальчику с испуганным личиком и коротко остриженными кудрями.
Но вот из кучки сбившихся на середину
мальчиков выделился один,
тоненький, смуглый и черноглазый, с вьющимися по плечам смоляными кудрями, и проговорил своим серебристым голоском...
В этом
тоненьком и высоконьком
мальчике было почти невозможно узнать Маю, одетую в костюм Сережи.
Не знаю, какой дурной человек выучил Ваню разыгрывать роль городничего, отыскивающего своих арестантов. Все помирали со смеху, когда
мальчик, щуря глаза и ныряя по сторонам, взывал
тоненьким, пискливым голосом: «Арестанты! арестанты! где вы?» Но Ларивон скоро прекратил эту комедию, сказав Ване, что стыдно и грешно передразнивать покойника.
На Крещенье, ночью, попадья благополучно разрешилась от бремени
мальчиком, и нарекли его Василием. Была у него большая голова и
тоненькие ножки и что-то странно-тупое и бессмысленное в неподвижном взгляде округлых глаз. Три года провели поп и попадья в страхе, сомнениях и надежде, и через три года ясно стало, что новый Вася родился идиотом.
Рост крошечный, как рост пятнадцатилетнего
мальчика; худ точно скелет, но обтянутый не кожею, а вылинявшею и выветренной набойкой; губ нет вовсе — открыты два ряда превосходных белых зубов; нос
тоненький и свернувшийся, как корешок у сухой фиги; два глаза небольшие, круглые, как у птицы, и оба разного цвета, как у знаменитого Анастасия Дирахита: в одном глазе зрачок чистый, голубой, а в другом весь испещрен темными штрихами и крапинами, и оттого кажется коричневым; бороденка и волосы на голове — это всё какие-то клочья.