Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его
опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хотя же и дальше терпеть согласны, однако
опасаемся: ежели все помрем,
то как бы бригадир со своей Аленкой нас не оклеветал и перед начальством в сумненье не ввел.
Верные ликовали, а причетники, в течение многих лет питавшиеся одними негодными злаками, закололи барана и мало
того что съели его всего, не пощадив даже копыт, но долгое время скребли ножом стол, на котором лежало мясо, и с жадностью ели стружки, как бы
опасаясь утратить хотя один атом питательного вещества.
На это полицеймейстер заметил, что бунта нечего
опасаться, что в отвращение его существует власть капитана-исправника, что капитан-исправник хоть сам и не езди, а пошли только на место себя один картуз свой,
то один этот картуз погонит крестьян до самого места их жительства.
То есть не подумайте, чтоб я
опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло…
Опасаясь, что старуха испугается
того, что они одни, и не надеясь, что вид его ее разуверит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы старуха как-нибудь не вздумала опять запереться.
С этим господином у Петра Петровича установились какие-то странные, впрочем, отчасти и естественные отношения: Петр Петрович презирал и ненавидел его даже сверх меры, почти с
того самого дня, как у него поселился, но в
то же время как будто несколько
опасался его.
Чего я
опасался,
то и случилось. Швабрин, услыша предложение Пугачева, вышел из себя. «Государь! — закричал он в исступлении. — Я виноват, я вам солгал; но и Гринев вас обманывает. Эта девушка не племянница здешнего попа: она дочь Ивана Миронова, который казнен при взятии здешней крепости».
Он
опасался расспрашивать ее еще и потому, что она, выгодно отличаясь от Лидии, никогда не философствовала на сексуальные
темы, а теперь он подозревал, что и у нее возникло желание «словесных интимностей».
— Ага, — сказал Самгин и отошел прочь,
опасаясь, что скажет еще что-нибудь неловкое. Он чувствовал себя нехорошо, — было физически неприятно, точно он заболевал, как месяца два
тому назад, когда врач определил у него избыток кислот в желудке.
Самгин шел тихо, как бы
опасаясь расплескать на ходу все
то, чем он был наполнен. Большую часть сказанного Кутузовым Клим и читал и слышал из разных уст десятки раз, но в устах Кутузова эти мысли принимали как бы густоту и тяжесть первоисточника. Самгин видел пред собой Кутузова в тесном окружении раздраженных, враждебных ему людей вызывающе спокойным, уверенным в своей силе, — как всегда, это будило и зависть и симпатию.
Он присел на край дивана и сразу, как будто
опасаясь, что не скажет
того, что хочет, сказал...
Самгин слушал философические изъявления Митрофанова и хмурился,
опасаясь, что Варвара догадается о профессии постояльца. «Так вот чем занят твой человек здравого смысла», — скажет она. Самгин искал взгляда Ивана Петровича, хотел предостерегающе подмигнуть ему, а
тот, вдохновляясь все более, уже вспотел, как всегда при сильном волнении.
Полураздетый, он стал раздеваться на ночь с
тем чувством, которое однажды испытал в кабинете доктора,
опасаясь, что доктор найдет у него серьезную болезнь.
Вера пошла полууспокоенная, стараясь угадать, какую меру могла бы принять бабушка, чтоб помешать Марку ждать ее завтра в беседке. Она
опасалась, чтобы Татьяна Марковна, не знающая ничего о страсти Райского, не поручила ему пойти, не предварив ее о
том, а он, не приготовленный, мог поступить, как внушало ему его еще не вполне угасшее корыстное чувство и фантазия.
— Два месяца назад я здесь стоял за портьерой… вы знаете… а вы говорили с Татьяной Павловной про письмо. Я выскочил и, вне себя, проговорился. Вы тотчас поняли, что я что-то знаю… вы не могли не понять… вы искали важный документ и
опасались за него… Подождите, Катерина Николавна, удерживайтесь еще говорить. Объявляю вам, что ваши подозрения были основательны: этот документ существует…
то есть был… я его видел; это — ваше письмо к Андроникову, так ли?
Но я был даже растроган; лжи, которой я
опасался, не было, и я особенно рад был
тому, что уже мне ясно стало, что он действительно тосковал и страдал и действительно, несомненно, много любил — а это было мне дороже всего. Я с увлечением ему высказал это.
Представь себе, мне вообразилось, что он меня боится,
то есть моего крепостного права, и, помню, я всеми силами старался его ободрить; я его уговаривал, ничего не
опасаясь, высказать все его желания, и даже со всевозможною критикой.
— Ученых людей этих, профессоров этих самых (вероятно, перед
тем говорили что-нибудь о профессорах), — начал Макар Иванович, слегка потупившись, — я сначала ух боялся: не смел я пред ними, ибо паче всего
опасался безбожника.
Чиновник был послан, сколько я мог узнать, чтоб сблизить их. «Как же вы сделали?» — спросил я его. «Лаской и подарками, — сказал он, — я с трудом зазвал их старшин на русскую сторону, к себе в юрту, угостил чаем, уверил, что им
опасаться нечего, и после
того многие семейства перекочевали на русскую сторону».
Молодой доктор, весь пропитанный карболовой кислотой, вышел к Нехлюдову в коридор и строго спросил его, что ему нужно. Доктор этот делал всякие послабления арестантам и потому постоянно входил в неприятные столкновения с начальством тюрьмы и даже с старшим доктором.
Опасаясь того, чтобы Нехлюдов не потребовал от него чего-нибудь незаконного, и, кроме
того, желая показать, что он ни для каких лиц не делает исключений, он притворился сердитым.
Во-вторых, конечно для
того, чтобы сам барин, видя, что его никто не караулит, и страшно
опасаясь прихода сына, чего не скрывал, усугубил свою недоверчивость и свою осторожность.
Следователи, видимо,
опасались того впечатления, которое могло произвести ее появление на Дмитрия Федоровича, и Николай Парфенович пробормотал даже несколько слов ему в увещание, но Митя, в ответ ему, молча склонил голову, давая
тем знать, что «беспорядка не произойдет».
— Н-ну!.. Вот! — прокричал было он в изумлении, но вдруг, крепко подхватив Алешу под руку, быстро повлек его по тропинке, все еще ужасно
опасаясь, что в
том исчезнет решимость. Шли молча, Ракитин даже заговорить боялся.
— Чего вы все беспокоитесь? — вдруг уставился на него Смердяков, но не
то что с презрением, а почти с какою-то уже гадливостью, — это что суд-то завтра начнется? Так ведь ничего вам не будет, уверьтесь же наконец! Ступайте домой, ложитесь спокойно спать, ничего не
опасайтесь.
— Кстати, мне недавно рассказывал один болгарин в Москве, — продолжал Иван Федорович, как бы и не слушая брата, — как турки и черкесы там у них, в Болгарии, повсеместно злодействуют,
опасаясь поголовного восстания славян, —
то есть жгут, режут, насилуют женщин и детей, прибивают арестантам уши к забору гвоздями и оставляют так до утра, а поутру вешают — и проч., всего и вообразить невозможно.
Опасаясь потерять
ту козулю, которая была уже убита, я повернул назад.
С утра погода стояла хмурая; небо было: туман или тучи. Один раз сквозь них прорвался было солнечный луч, скользнул по воде, словно прожектором, осветил сопку на берегу и скрылся опять в облаках. Вслед за
тем пошел мелкий снег.
Опасаясь пурги, я хотел было остаться дома, но просвет на западе и движение туч к юго-востоку служили гарантией, что погода разгуляется. Дерсу тоже так думал, и мы бодро пошли вперед. Часа через 2 снег перестал идти, мгла рассеялась, и день выдался на славу — теплый и тихий.
Я шел за огнем все дальше и дальше, не
опасаясь заблудиться, шел до
тех пор, пока желудок не напомнил, что пора возвратиться назад.
Обеспокоенный
тем, что вьюков нет долго, и
опасаясь, что с лошадьми могло что-нибудь случиться, я вместе с Дерсу пошел назад.
Предоставив им заниматься своим делом, я пошел побродить по тайге.
Опасаясь заблудиться, я направился по течению воды, с
тем чтобы назад вернуться по
тому же ручью. Когда я возвратился на женьшеневую плантацию, китайцы уже окончили свою работу и ждали меня. К фанзе мы подошли с другой стороны, из чего я заключил, что назад мы шли другой дорогой.
Опасаясь, что они могут заблудиться, я ответил им
тем же.
— Вы шутите, но я серьезно боюсь,
опасаюсь высказать вам мое мнение, — оно может казаться сходно с
тем, что проповедуют обскуранты о бесполезности просвещения.
То, чего я
опасался за год перед
тем,
то случилось, и хуже, чем я думал.
Я, впрочем, не помню, чтобы встречались хорошие голоса, но хуже всего было
то, что и певцы и певицы пели до крайности вычурно; глотали и коверкали слова, картавили, закатывали глаза и вообще старались дать понять, что, в случае чего, недостатка по части страстности
опасаться нет основания.
Агашка обеими руками держалась
то за дверцу,
то за лукошко; меня подбрасывало так, что я серьезно
опасался быть вышвырнутым из экипажа.
Сердце Пустотелова радостно бьется в груди: теперь уж никакой неожиданности
опасаться нельзя. Он зорко следит за молотьбой, но дни становятся все короче и короче, так что приходится присутствовать на гумне не больше семи-восьми часов в сутки. И чем дальше,
тем будет легче. Пора и отдохнуть.
— То-то, что и он этого
опасается. Да и вообще у оборотливого человека руки на службе связаны. Я полагаю, что он и жениться задумал с
тем, чтобы службу бросить, купить имение да оборотами заняться. Получит к Святой генерала и раскланяется.
Некоторое время он был приставлен в качестве камердинера к старому барину, но отец не мог выносить выражения его лица и самого Конона не иначе звал, как каменным идолом. Что касается до матушки,
то она не обижала его и даже в приказаниях была более осторожна, нежели относительно прочей прислуги одного с Кононом сокровенного миросозерцания. Так что можно было подумать, что она как будто его
опасается.
Но за ней уже пристально следили,
опасаясь, чтобы она чего-нибудь над собой не сделала, и в
то же время не допуская мысли, чтоб виноватая могла ускользнуть от заслуженного наказания.
Но свергая идол «научности»,
тем более следует
опасаться мистического отрицания Логоса.
Жизнь в общих камерах порабощает и с течением времени перерождает арестанта; инстинкты оседлого человека, домовитого хозяина, семьянина заглушаются в нем привычками стадной жизни, он теряет здоровье, старится, слабеет морально, и чем позже он покидает тюрьму,
тем больше причин
опасаться, что из него выйдет не деятельный, полезный член колонии, а лишь бремя для нее.
Признаться надлежит, скудости ради своей, язык наш на сказанное недостаточен весьма, и нужно для
того, чтобы они неизвестные имена вещам в мозгу своем сооружали; или, если употребят древние,
то испортят истинный смысл, чего наипаче
опасаемся в писаниях священных в рассуждении их важности.
Когда мы подходили к биваку, я увидел, что нависшей со скалы белой массы не было, а на месте нашей палатки лежала громадная куча снега вперемешку со всяким мусором, свалившимся сверху. Случилось
то, чего я
опасался: в наше отсутствие произошел обвал. Часа два мы откапывали палатку, ставили ее вновь, потом рубили дрова. Глубокие сумерки спустились на землю, на небе зажглись звезды, а мы все не могли кончить работы. Было уже совсем темно, когда мы вошли в палатку и стали готовить ужин.
— Гм. Я
опасаюсь не
того, видите ли. Доложить я обязан, и к вам выйдет секретарь, окромя если вы… Вот то-то вот и есть, что окромя. Вы не по бедности просить к генералу, осмелюсь, если можно узнать?
Аглая не только не расхохоталась, подойдя к князю, как
опасалась того, но даже чуть не с робостью сказала ему...
— Да уж одно
то заманчиво, как тут будет лгать человек. Тебе же, Ганечка, особенно
опасаться нечего, что солжешь, потому что самый скверный поступок твой и без
того всем известен. Да вы подумайте только, господа, — воскликнул вдруг в каком-то вдохновении Фердыщенко, — подумайте только, какими глазами мы потом друг на друга будем глядеть, завтра например, после рассказов-то!
— Ты вот что, Аграфенушка… гм… ты, значит, с Енафой-то поосторожней, особливо насчет еды. Как раз еще окормит чем ни на есть… Она эк-ту уж стравила одну слепую деушку из Мурмоса. Я ее вот так же на исправу привозил… По-нашему, по-скитскому, слепыми прозываются деушки, которые вроде тебя. А красивая была… Так в лесу и похоронили сердешную. Наши скитские матери тоже всякие бывают… Чем с тобою ласковее будет Енафа,
тем больше ты ее
опасайся. Змея она подколодная, пряменько сказать…
Прошел и успеньев день. Заводские служащие, отдыхавшие летом, заняли свои места в конторе, как всегда, — им было увеличено жалованье, как мастерам и лесообъездчикам. За контору никто и не
опасался, потому что служащим, поколениями выраставшим при заводском деле и не знавшим ничего другого, некуда было и деваться, кроме своей конторы. Вся разница теперь была в
том, что они были вольные и никакой Лука Назарыч не мог послать их в «гору». Все смотрели на фабрику, что скажет фабрика.
А между
тем приближалась девятая декада,
тот девятый вал, которого Белоярцев имел много оснований
опасаться.