Неточные совпадения
— Отчего?
Подумай, у меня выбор из двух: или быть беременною, то есть больною, или быть другом,
товарищем своего мужа, всё равно мужа, — умышленно поверхностным и легкомысленным тоном сказала Анна.
Вронский, не отвечая, глядел на
товарища,
думая о другом.
Вдруг, что ж ты
думаешь, Азамат? во мраке слышу, бегает по берегу оврага конь, фыркает, ржет и бьет копытами о землю; я узнал голос моего Карагёза; это был он, мой
товарищ!..
Он тщательно скрывал от своих
товарищей эти движения страстной юношеской души, потому что в тогдашний век было стыдно и бесчестно
думать козаку о женщине и любви, не отведав битвы.
— Прощайте,
товарищи! — кричал он им сверху. — Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи?
Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
Климу казалось, что Борис никогда ни о чем не
думает, заранее зная, как и что надобно делать. Только однажды, раздосадованный вялостью
товарищей, он возмечтал...
— Не заставляй
думать, будто ты сожалеешь о том, что помешал
товарищу убить себя.
Клим находил, что Макаров говорит верно, и негодовал: почему именно Макаров, а не он говорит это? И, глядя на
товарища через очки, он
думал, что мать — права: лицо Макарова — двойственно. Если б не его детские, глуповатые глаза, — это было бы лицо порочного человека. Усмехаясь, Клим сказал...
—
Товарищи! Господа! — кричал Правдин. —
Подумайте, к чему может привести вас…
Самгин чувствовал себя несколько неловко. Прейс, видимо, считал его посвященным в дела Кутузова, а Кутузов так же
думал о Прейсе. Он хотел спросить: не мешает ли
товарищам, но любопытство запретило ему сделать это.
Он сильно изменился в сравнении с тем, каким Самгин встретил его здесь в Петрограде: лицо у него как бы обтаяло, высохло, покрылось серой паутиной мелких морщин. Можно было
думать, что у него повреждена шея, — голову он держал наклоня и повернув к левому плечу, точно прислушивался к чему-то, как встревоженная птица. Но острый блеск глаз и задорный, резкий голос напомнил Самгину Тагильского
товарищем прокурора, которому поручено какое-то особенное расследование темного дела по убийству Марины Зотовой.
«Пролетарская солидарность или — страх, что
товарищи вздуют?» — иронически
подумал Самгин, а носильщик сбоку одним глазом заглянул в его лицо, движением подбородка указав на один из домов, громко сказал...
«Вот и я привлечен к отбыванию тюремной повинности», —
думал он, чувствуя себя немножко героем и не сомневаясь, что арест этот — ошибка, в чем его убеждало и поведение
товарища прокурора. Шли переулками, в одном из них, шагов на пять впереди Самгина, открылась дверь крыльца, на улицу вышла женщина в широкой шляпе, сером пальто, невидимый мужчина, закрывая дверь, сказал...
Ругаясь, он
подумал о том, как цинично могут быть выражены мысли, и еще раз пожалел, что избрал юридический факультет. Вспомнил о статистике Смолине, который оскорбил
товарища прокурора, потом о длинном языке Тагильского.
Самгин с недоумением, с иронией над собой
думал, что ему приятно было бы снова видеть в доме и на улице защитников баррикады, слышать четкий, мягкий голос
товарища Якова.
— А тот ушел? Я притворился спящим. Тебя давно не видать, — заговорил Леонтий слабым голосом, с промежутками. — А я все ждал — не заглянет ли,
думаю. Лицо старого
товарища, — продолжал он, глядя близко в глаза Райскому и положив свою руку ему на плечо, — теперь только одно не противно мне…
«Это история, скандал, —
думал он, — огласить позор
товарища, нет, нет! — не так! Ах! счастливая мысль, — решил он вдруг, — дать Ульяне Андреевне урок наедине: бросить ей громы на голову, плеснуть на нее волной чистых, неведомых ей понятий и нравов! Она обманывает доброго, любящего мужа и прячется от страха: сделаю, что она будет прятаться от стыда. Да, пробудить стыд в огрубелом сердце — это долг и заслуга — и в отношении к ней, а более к Леонтью!»
Через полчаса, когда Тушар вышел из классной, я стал переглядываться с
товарищами и пересмеиваться; конечно, они надо мною смеялись, но я о том не догадывался и
думал, что мы смеемся оттого, что нам весело.
— Понимаю. Они совсем и не грозят донести; они говорят только: «Мы, конечно, не донесем, но, в случае если дело откроется, то…» вот что они говорят, и все; но я
думаю, что этого довольно! Дело не в том: что бы там ни вышло и хотя бы эти записки были у меня теперь же в кармане, но быть солидарным с этими мошенниками, быть их
товарищем вечно, вечно! Лгать России, лгать детям, лгать Лизе, лгать своей совести!..
А ведь стоило только найтись человеку, —
думал Нехлюдов, глядя на болезненное, запуганное лицо мальчика, — который пожалел бы его, когда его еще от нужды отдавали из деревни в город, и помочь этой нужде; или даже когда он уж был в городе и после 12 часов работы на фабрике шел с увлекшими его старшими
товарищами в трактир, если бы тогда нашелся человек, который сказал бы: «не ходи, Ваня, нехорошо», — мальчик не пошел бы, не заболтался и ничего бы не сделал дурного.
«Неужели узнала?» с ужасом
подумал Нехлюдов, чувствуя, как кровь приливала ему к лицу; но Маслова, не выделяя его от других, тотчас же отвернулась и опять с испуганным выражением уставилась на
товарища прокурора.
— Не знаю, успею ли, — отвечал Нехлюдов,
думая только о том, как бы ему отделаться от
товарища, не оскорбив его. — Ты зачем же здесь? — спросил он.
— Дурак! — не мог удержаться не сказать Нехлюдов, особенно за то, что в этом слове «
товарищ» он чувствовал, что Масленников снисходил до него, т. е., несмотря на то, что исполнял самую нравственно-грязную и постыдную должность, считал себя очень важным человеком и
думал если не польстить, то показать, что он всё-таки не слишком гордится своим величием, называя себя его
товарищем.
Утром я отпустил обоих проводников. Тут случилось довольно забавное происшествие. Я дал им каждому по 10 рублей: одному — 10 рублей бумажкой, а другому — две пятирублевые. Тогда первый обиделся. Я
думал, что он недоволен платой, и указал ему на
товарища, который явно выказывал удовлетворение.
Через два часа я был на биваке.
Товарищи не беспокоились за меня,
думая, что я заночевал где-нибудь в фанзе у китайцев. Напившись чаю, я лег на свое место и уснул крепким сном.
«16 августа», то есть, на другой день после прогулки на острова, ведь она была именно 15–го,
думает Вера Павловна: «миленький все время гулянья говорил с этим Рахметовым, или, как они в шутку зовут его, ригористом, и с другими его
товарищами.
Ну,
думаем мы, теперь пришла наша смерть, как увидят его
товарищи, тут нам и конец.
Внутренний результат дум о «ложном положении» был довольно сходен с тем, который я вывел из разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью
думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с
товарищами.
Я пожал руку жене — на лице у нее были пятны, рука горела. Что за спех, в десять часов вечера, заговор открыт, побег, драгоценная жизнь Николая Павловича в опасности? «Действительно, —
подумал я, — я виноват перед будочником, чему было дивиться, что при этом правительстве какой-нибудь из его агентов прирезал двух-трех прохожих; будочники второй и третьей степени разве лучше своего
товарища на Синем мосту? А сам-то будочник будочников?»
Черт всплеснул руками и начал от радости галопировать на шее кузнеца. «Теперь-то попался кузнец! —
думал он про себя, — теперь-то я вымещу на тебе, голубчик, все твои малеванья и небылицы, взводимые на чертей! Что теперь скажут мои
товарищи, когда узнают, что самый набожнейший из всего села человек в моих руках?» Тут черт засмеялся от радости, вспомнивши, как будет дразнить в аде все хвостатое племя, как будет беситься хромой черт, считавшийся между ними первым на выдумки.
Ошибочно было бы
думать, что я когда-либо вращался исключительно в этой среде «
товарищей».
Я сидел ровно, вытянувшись и, по обыкновению,
думая о чем-то постороннем, как вдруг сидевший рядом со мной
товарищ толкнул меня локтем и указал на дверь.
Я
подумал, что Гюгенет строг и чопорен только в гимназии, а здесь, на улице, он заговорит опять по — прежнему со смехом и прибаутками, как веселый старший
товарищ.
Оказалось, что реформа, запретившая оставаться более двух лет в одном классе, застигла его продолжительную гимназическую карьеру только на второй ступени. Богатырь оказался моим
товарищем, и я со страхом
думал, что он сделает со мной в ближайшую перемену… Но он не показал и виду, что помнит о наших внегимназических отношениях. Вероятно, ему самому эти воспоминания доставляли мало удовольствия…
Он
думал, что его
товарищ шутил и, стоя на ногах, встряхивал землю, палатку и котел с кашей.
— Да, почти как
товарищ. Я вам потом это всё разъясню… А хороша Настасья Филипповна, как вы
думаете? Я ведь ее никогда еще до сих пор не видывал, а ужасно старался. Просто ослепила. Я бы Ганьке всё простил, если б он по любви; да зачем он деньги берет, вот беда!
Потом, когда он простился с
товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитал, чтобы
думать про себя; он знал заранее, о чем он будет
думать: ему все хотелось представить себе, как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же?
Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что еще сейчас нечего и
думать о последнем мгновении, так что он еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с
товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты еще положил, чтобы
подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть.
Не нужно вам повторять, что мы здесь читаем все, что можно иметь о современных событиях, участвуя сердечно во всем, что вас волнует. Почта это время опаздывает, и нетерпение возрастает. Когда узнал о смерти Корнилова,
подумал об его брате и об Николае,
товарище покойного. Совершенно согласен с нашим философом, что при такой смерти можно только скорбеть об оставшихся.
— Какое ж веселье, Лизанька? Так себе сошлись, — не утерпел на старости лет похвастаться
товарищам дочкою. У вас в Мереве, я
думаю, гораздо веселее: своя семья большая, всегда есть гости.
Думаю,
товарищи мне не откажутся помочь.
— Ах ты, боже мой! — И Лихонин досадливо и нервно почесал себе висок. — Борис же все время вел себя в высокой степени пошло, грубо и глупо. Что это за такая корпоративная честь,
подумаешь? Коллективный уход из редакций, из политических собраний, из публичных домов. Мы не офицеры, чтобы прикрывать глупость каждого
товарища.
— Тоже и
товарища привели! — нечего сказать! — заговорила Тамара насмешливо и сердито. — Я
думала, он в самом деле мужчина, а это девчонка какая-то! Скажите, пожалуйста, жалко ему свою невинность потерять. Тоже нашел сокровище! Да возьми назад, возьми свои два рубля! — закричала она вдруг на Петрова и швырнула на стол две монеты. — Все равно отдашь их горняшке какой-нибудь! А то на перчатки себе прибереги, суслик!
— Мне, я
думаю, нужней будеть жить с
товарищами, а не с мужиком! — обратился Павел наконец к отцу с ударением.
Взглянул я, знаете, на Легкомысленного, а он так и горит храбростью. Сначала меня это озадачило:"Ведь разбойники-то,
думаю, убить могут!" — однако вижу, что
товарищ мой кипятится, ну, и я как будто почувствовал угрызение совести.
Но слишком часто она видела, что все эти люди как будто нарочно подогревают друг друга и горячатся напоказ, точно каждый из них хочет доказать
товарищам, что для него правда ближе и дороже, чем для них, а другие обижались на это и, в свою очередь доказывая близость к правде, начинали спорить резко, грубо. Каждый хотел вскочить выше другого, казалось ей, и это вызывало у нее тревожную грусть. Она двигала бровью и, глядя на всех умоляющими глазами,
думала...
— У меня тоже есть сын. Ему уже тринадцать лет, но он живет у отца. Мой муж —
товарищ прокурора. И мальчик — с ним. Чем он будет? — часто
думаю я…
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя. Мать смотрела на него с грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если убил не Весовщиков, никто из
товарищей Павла не мог сделать этого», —
думала она. Павел, опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
Эти беседы с каждым днем все больше закрепляли нашу дружбу с Валеком, которая росла, несмотря на резкую противоположность наших характеров. Моей порывистой резвости он противопоставлял грустную солидность и внушал мне почтение своею авторитетностью и независимым тоном, с каким отзывался о старших. Кроме того, он часто сообщал мне много нового, о чем я раньше и не
думал. Слыша, как он отзывается о Тыбурции, точно о
товарище, я спросил...
— Что твой Зверков! Он и
думать забыл о тебе! Зверков! — вот о ком вспомнил! Надо самим ехать в Петербург. Поселишься там — и
товарищи о тебе вспомнят. И сына определишь, и сам место найдешь. Опять человеком сделаешься.