Он ушёл от неё на рассвете лёгкой походкой, чувствуя себя человеком, который в опасной игре выиграл нечто ценное.
Тихий праздник в его душе усиливало ещё и то, что когда он, уходя, попросил у Полины спрятанный ею револьвер, а она не захотела отдать его, Яков принужден был сказать, что без револьвера боится идти, и сообщил ей историю с Носковым. Его очень обрадовал испуг Полины, волнение её убедило его, что он действительно дорог ей, любим ею. Ахая, всплескивая руками, она стала упрекать его...
Неточные совпадения
Была
тихая, теплая погода, и чувствовался
праздник.
Каждый раз, когда у нее скоплялось немножко денег от продажи грибов и орехов, она раскладывала их под окнами «
тихой милостыней», а сама даже по
праздникам ходила в отрепье, в заплатах.
В одной из квартир жил закройщик лучшего портного в городе,
тихий, скромный, нерусский человек. У него была маленькая, бездетная жена, которая день и ночь читала книги. На шумном дворе, в домах, тесно набитых пьяными людьми, эти двое жили невидимо и безмолвно, гостей не принимали, сами никуда не ходили, только по
праздникам в театр.
Тихий старик не долго пережил Савелия и Ахиллу. Он дожил только до великого
праздника весны, до Светлого Воскресения, и тихо уснул во время самого богослужения.
А по
праздникам, рано, когда солнце едва поднималось из-за гор над Сорренто, а небо было розовое, точно соткано из цветов абрикоса, — Туба, лохматый, как овчарка, катился под гору, с удочками на плече, прыгая с камня на камень, точно ком упругих мускулов совсем без костей, — бежал к морю, улыбаясь ему широким, рыжим от веснушек лицом, а встречу, в свежем воздухе утра, заглушая сладкое дыхание проснувшихся цветов, плыл острый аромат,
тихий говор волн, — они цеплялись о камни там, внизу, и манили к себе, точно девушки, — волны…
Когда в заговенье или в престольный
праздник, который продолжался три дня, сбывали мужикам протухлую солонину с таким тяжким запахом, что трудно было стоять около бочки, и принимали от пьяных в заклад косы, шапки, женины платки, когда в грязи валялись фабричные, одурманенные плохой водкой, и грех, казалось, сгустившись, уже туманом стоял в воздухе, тогда становилось как-то легче при мысли, что там, в доме, есть
тихая, опрятная женщина, которой нет дела ни до солонины, ни до водки; милостыня ее действовала в эти тягостные, туманные дни, как предохранительный клапан в машине.
На улице, обыкновенно
тихой, теперь по случаю кануна
праздника было большое движение.
Какие мысли были у мужа, такие и у нее. Если он думал, что в комнате жарко, или что дела теперь стали
тихие, то так думала и она. Муж ее не любил никаких развлечений и в
праздники сидел дома, и она тоже.
Дьякон ушел и увел с собою Анастасия. Как всегда бывает накануне Светлого дня, на улице было темно, но все небо сверкало яркими, лучистыми звездами. В
тихом, неподвижном воздухе пахло весной и
праздником.
С утра до вечера цельный день трубы курлычут, флейты попискивают. Потому команда, помимо своей порции, еще и в городском саду по вольной цене по
праздникам играла. А тут еще и особливый случай привалил: капельмейстер, прибалтийский судак, хочь человек вольнонаемный, однако по службе тянулся, — вальс собственного сочинения ко дню именин полковой командирши разучивал, «Лебединая прохлада» — на одних
тихих нотах, потому в закрытом помещении у командира нельзя ж во все трубы реветь…
Глубоко вздохнув, Юра поглядел на небо — оно совсем высоко — и
тихими шагами направился в обход
праздника, всех его смутных границ, возможностей и далей.
— Ах, братцы, беда… Поди, сами знаете, — мой-от в роте всех
тише, всех безответнее… В иноки б ему, а не в солдаты… Портняжил он все между делом, по малости. То вольноопределяющему шинельку пригонит, то подпрапорщику шароварки сошьет… То да се, — десять целковых и набежало… Хотел матери убогой к
празднику послать. Старушка в слободе под Уманью живет, только тем и дышит, что от сына кой-когда перепадает. Ан вот сегодня и прилучилось; скрали у моего солдата всю выручку, и звания не осталось…