Неточные совпадения
Левин доказывал, что ошибка Вагнера и всех его последователей в том, что музыка хочет переходить в область чужого искусства, что так же ошибается поэзия, когда описывает черты лиц, что должна делать живопись, и, как пример такой ошибки, он привел скульптора, который вздумал высекать из мрамора
тени поэтических образов, восстающие вокруг
фигуры поэта на пьедестале.
Он подходил быстрым шагом к своей двери студии, и, несмотря на свое волнение, мягкое освещение
фигуры Анны, стоявшей в
тени подъезда и слушавшей горячо говорившего ей что-то Голенищева и в то же время, очевидно, желавшей оглядеть подходящего художника, поразило его.
Всё, что он видел в окно кареты, всё в этом холодном чистом воздухе, на этом бледном свете заката было так же свежо, весело и сильно, как и он сам: и крыши домов, блестящие в лучах спускавшегося солнца, и резкие очертания заборов и углов построек, и
фигуры изредка встречающихся пешеходов и экипажей, и неподвижная зелень дерев и трав, и поля с правильно прорезанными бороздами картофеля, и косые
тени, падавшие от домов и от дерев, и от кустов, и от самых борозд картофеля.
Прежде чем увидать Степана Аркадьича, он увидал его собаку. Из-под вывороченного корня ольхи выскочил Крак, весь черный от вонючей болотной тины, и с видом победителя обнюхался с Лаской. За Краком показалась в
тени ольх и статная
фигура Степана Аркадьича. Он шел навстречу красный, распотевший, с расстегнутым воротом, всё так же прихрамывая.
В окна, обращенные на лес, ударяла почти полная луна. Длинная белая
фигура юродивого с одной стороны была освещена бледными, серебристыми лучами месяца, с другой — черной
тенью; вместе с
тенями от рам падала на пол, стены и доставала до потолка. На дворе караульщик стучал в чугунную доску.
Самгин высоко поднял его и швырнул прочь, на землю, — он разбился на куски, и тотчас вокруг Самгина размножились десятки
фигур, совершенно подобных ему; они окружили его, стремительно побежали вместе с ним, и хотя все были невесомы, проницаемы, как
тени, но страшно теснили его, толкали, сбивая с дороги, гнали вперед, — их становилось все больше, все они были горячие, и Самгин задыхался в их безмолвной, бесшумной толпе.
И не только жалкое, а, пожалуй, даже смешное; костлявые, старые лошади ставили ноги в снег неуверенно, черные
фигуры в цилиндрах покачивались на белизне снега, тяжело по снегу влачились их
тени, на концах свечей дрожали ненужные бессильные язычки огней — и одинокий человек в очках, с непокрытой головой и растрепанными жидкими волосами на ней.
Мария Романовна тоже как-то вдруг поседела, отощала и согнулась; голос у нее осел, звучал глухо, разбито и уже не так властно, как раньше. Всегда одетая в черное, ее
фигура вызывала уныние; в солнечные дни, когда она шла по двору или гуляла в саду с книгой в руках,
тень ее казалась тяжелей и гуще, чем
тени всех других людей,
тень влеклась за нею, как продолжение ее юбки, и обесцвечивала цветы, травы.
— Митрофанов и Любимова, рыжий Томилин, зеленоватой
тенью мелькнула Варвара, и так же, на какую-то часть секунды, ожили покорные своей судьбе Куликова, Анфимьевна, еще и еще знакомые
фигуры.
Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом. Сумрак скрыл очертания лица и
фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было в
тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной дрожью чувства.
Но нравственная
фигура самой Веры оставалась для него еще в
тени.
В это время Привалов заметил в толпе знакомую
фигуру философа, который шел по залу с таким видом, как будто попал в царство
теней.
В открытые окна из церкви синими струйками тянется ароматный дым, в углах и над алтарем ютятся мечтательные
тени, огни свечей выступают ярче,
фигура Христа из синеватой мглы простирает поднятые руки, и тихое пение хора несется стройно, колыхаясь в прощальных лучах затихающего дня…
Вдруг он вздрогнул — у дальнего конца письменного стола, совсем в
тени, в глубоком кресле сидела неподвижная женская
фигура.
Максим Яценко заслушался грустного напева. В его воображении, вызванная чудесным мотивом, удивительно сливающимся с содержанием песни, всплыла эта картина, будто освещенная меланхолическим отблеском заката. В мирных полях, на горе, беззвучно наклоняясь над нивами, виднеются
фигуры жнецов. А внизу бесшумно проходят отряды один за другим, сливаясь с вечерними
тенями долины.
Сначала молодые люди смеялись своему положению, но, когда они проходили гостиную, Павлу показалось, что едва мерцающие
фигуры на портретах шевелятся в рамках. В зале ему почудился какой-то шорох и как будто бы промелькнули какие-то белые
тени. Павел очень был рад, когда все они трое спустились по каменной лестнице и вошли в их уютную, освещенную комнату. Плавин сейчас же опять принялся толковать с Симоновым.
Он торопливо, мелкими, путающимися шажками перебежал через мост и поднялся вверх по шоссе, не переставая звать собаку. Перед ним лежало видное глазу на полверсты, ровное, ярко-белое полотно дороги, но на нем — ни одной
фигуры, ни одной
тени.
— Чего? — спросил отец, надвигаясь на высокую, тонкую
фигуру сына, как
тень на березу.
«Никто не жалеет!» — думала она. А перед нею стояла, точно
тень, широкая
фигура Николая, его узкие глаза смотрели холодно, жестко, и правая рука качалась, точно он ушиб ее…
Все было новое, крепкое, чистое, и на все монашеская
фигура хозяйки бросала холодную
тень.
Хотя няня, тоже поэт в душе, клала на все самые мягкие краски, выделяя лишь светлые образы дорогого ее крепостническому сердцу прошлого, но и в ее передаче эта
фигура рисовалась некоторой
тенью…
Над столом висит лампа, за углом печи — другая. Они дают мало света, в углах мастерской сошлись густые
тени, откуда смотрят недописанные, обезглавленные
фигуры. В плоских серых пятнах, на месте рук и голов, чудится жуткое, — больше, чем всегда, кажется, что тела святых таинственно исчезли из раскрашенных одежд, из этого подвала. Стеклянные шары подняты к самому потолку, висят там на крючках, в облачке дыма, и синевато поблескивают.
Лозищанин вздохнул, оглянулся и сел на скамью, под забором, около опустевшего вокзала. Луна поднялась на середину неба,
фигура полисмена Джона Келли стала выступать из сократившейся
тени, а незнакомец все сидел, ничем не обнаруживая своих намерений по отношению к засыпавшему городу Дэбльтоуну.
Джон Келли стал искать
тени, подлиннее и погуще, чтобы пристроить к ней свою долговязую
фигуру.
Широко шагая, пошёл к землянке, прислонившейся под горой. Перед землянкой горел костёр, освещая чёрную дыру входа в неё, за высокой
фигурой рыбака влачились по песку две
тени, одна — сзади, чёрная и короткая, от огня, другая — сбоку, длинная и посветлее, от луны. У костра вытянулся тонкий, хрупкий подросток, с круглыми глазами на задумчивом монашеском лице.
Заходила ли эта женщина в сырую утреннюю
тень, падавшую от дома, выходила ли она на средину двора, освещенного радостным молодым светом, и вся стройная
фигура ее в яркой одежде блистала на солнце и клала черную
тень, — он одинаково боялся потерять хоть одно из ее движений.
В эту тяжелую минуту для кандидата отворилась дверь его комнатки, и какая-то
фигура, явным образом не столичная, вошла, снимая темный картуз с огромным козырьком. Козырек этот бросал
тень на здоровое, краснощекое и веселое лицо человека пожилых лет; черты его выражали эпикурейское спокойствие и добродушие. Он был в поношенном коричневом сюртуке с воротником, какого именно тогда не носили, с бамбуковой палкой в руках и, как мы сказали, с видом решительного провинциала.
Я видел, как его грандиозная, внушающая
фигура в беспредельной, подпоясанной ремнем волчьей шубе поднялась на крыльцо; видел, как в окне моталась
тень его высокого кока и как потом он тотчас же вышел назад к экипажу, крикнул ямщику: «не смей отпрягать» и объявил матушке, что на почтовой станции остановиться ночевать невозможно, потому что там проезжие ремонтеры играют в карты и пьют вино; «а ночью, — добавлял наш провожатый, — хотя они и благородные, но у них наверное случится драка».
Гамлет — Вольский в сопровождении двух приставленных к нему королем его друзей, Горацио и Марчелло, вышел на террасу, где появлялась
тень отца. Он одним взмахом накинул на себя тяжелый плащ, который сразу красиво задрапировал его
фигуру.
Но когда в маленькой, скудно освещённой комнате перед ним встала высокая
фигура Ольги, а на стене он увидал её большую
тень, которая тихо подвигалась встречу ему, — Климков оробел, смутился и молча встал в двери.
Около входа в подвал стояла в
тени темная
фигура и зазывала прохожих.
Утренний ветер шуршал обнаженными и обмерзшими ветвями. Я невольно вспомнил ее такой, какой она была летом, с пятнами света и
тени, с
фигурами Урманова и «американки» в перспективе… Мне казалось, что это так давно… Надо будет разыскать Урманова… Положительно это его я видел в парке. Неужели он живет все на лесной дачке?.. Мне вспомнилось освещенное окно, свет лампы, склоненная над столом голова Урманова и красивая, буйная прядь черных волос, свесившаяся над его лбом…
Пятна солнца и
теней мелькали на серой тужурке генерала и на небольшой женской
фигуре.
В это время подошел пассажирский поезд. Он на минуту остановился; темные
фигуры вышли на другом конце платформы и пошли куда-то в темноту вдоль полотна. Поезд двинулся далее. Свет из окон полз по платформе полосами. Какие-то китайские
тени мелькали в окнах, проносились и исчезали. Из вагонов третьего класса несся заглушённый шум, обрывки песен, гармония. За поездом осталась полоска отвратительного аммиачного запаха…
Мы были в конце аллеи и уселись в
тени на скамейке. В другом конце дорожки генерал с дочерью повернули обратно, и опять пятна света мелькали на серой тужурке генерала и на светлой дамской
фигуре… Они тихо приближались к нашему концу.
Красные пятна от костра вместе с
тенями ходили по земле около темных человеческих
фигур, дрожали на горе, на деревьях, на мосту, на сушильне; на другой стороне обрывистый, изрытый бережок весь был освещен, мигал и отражался в речке, и быстро бегущая бурливая вода рвала на части его отражение.
Фигура ничего не ответила, но тронулась тихо вдоль стены к двери, как китайская
тень. Это была Маша. Истомин взял ее за руку и крепко поцеловал в ладонь.
В жизнь Якова угловатая, чёрная
фигура дяди внесла ещё одну
тень, вид монаха вызывал в нём тяжёлые предчувствия, его тёмное, тающее лицо заставляло думать о смерти.
Ольга встретила их на дворе, она ходила от сарая к воротам туда и обратно, в белой юбке, в ночной кофте, при свете луны она казалась синеватой, прозрачной, и было странно видеть, что от её
фигуры на лысый булыжник двора падает густая
тень.
Затем колыхались
тени в коридоре, шмыгали сиделки, и я видел, как по стене прокралась растрепанная мужская
фигура и издала сухой вопль. Но его удалили. И стихло.
На клоке марли на столе лежал шприц и несколько ампул с желтым маслом. Плач конторщика донесся из-за двери, дверь прикрыли,
фигура женщины в белом выросла у меня за плечами. В спальне был полумрак, лампу сбоку завесили зеленым клоком. В зеленоватой
тени лежало на подушке лицо бумажного цвета. Светлые волосы прядями обвисли и разметались. Нос заострился, и ноздри были забиты розоватой от крови ватой.
В полночь Успеньева дня я шагаю Арским полем, следя, сквозь тьму, за
фигурой Лаврова, он идет сажен на пятьдесят впереди. Поле — пустынно, а все-таки я иду «с предосторожностями», — так советовал Лавров, — насвистываю, напеваю, изображая «мастерового под хмельком». Надо мною лениво плывут черные клочья облаков, между ними золотым мячом катится луна,
тени кроют землю, лужи блестят серебром и сталью. За спиною сердито гудит город.
Впрочем, парубок, видно, был не из страшливых: отойдя еще подальше в
тень, так что едва белели под вишнями две
фигуры, он крепкою рукой придержал всполохнувшуюся девушку и опять повел тихие речи.
В стороне от стола бродили, как
тени, унылые
фигуры и делали вид, что ищут в траве грибов или читают этикеты на коробках, — это те, которым не хватило стаканов.
Опять скрипнула дверь, показалась Маруся. Потом неуклюжая
фигура Тимохи сползла по лестнице с сеновала. Маруся принялась доить коров, Тимоха запряг лошадь и привез к огороду огромное полубочье воды для поливки. Замычали коровы и телята, на заимке начинался день… Небо над верхушками гор слабо окрашивалось, но мы находились еще в длинной
тени, покрывшей всю равнину… Кроме того, по небу развесилась топкая подвижная пелена тумана…
Еще один мостик с фонарями, еще пустырь — и мы въехали в улицу сибирской слободки, погруженной в глубокий сон. У одного дома мы увидели оседланную лошадь. Знакомая
фигура в шлыке хлопотала около нее, снимая переметы… В замерзшие окна виднелся свет, тоже, как и в резиденции, мелькали
тени и слышались нестройные пьяные песни…
Фигура его вся была в
тени, а на голову сквозь ветки падал бледный свет луны.
В лунном свете каждая белая
фигура казалась легкою и неторопливою и не шла, а точно скользила впереди своей черной
тени, и вдруг человек пропадал в чем-то черном, и тогда слышался его голос.
Ожидая паром, они оба легли в
тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Лёнька задремал, а дед Архип, чувствуя тупую, давящую боль в груди, не мог уснуть. На тёмно-коричневом фоне земли их отрёпанные и скорченные
фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.
И
тени вечера становились удушливее, гуще. Навстречу Лёньке попадались казаки и казачки и проходили мимо, не обращая на него внимания, уже успев привыкнуть к наплыву голодающих из России. Он тоже лениво скользил потускневшим взглядом по их сытым крупным
фигурам и быстро шёл к церкви, — крест её сиял за деревьями впереди его.