Неточные совпадения
Прогулки, чтенье, сон глубокой,
Лесная
тень, журчанье струй,
Порой белянки черноокой
Младой и свежий поцелуй,
Узде послушный конь ретивый,
Обед довольно прихотливый,
Бутылка светлого
вина,
Уединенье, тишина:
Вот жизнь Онегина святая;
И нечувствительно он ей
Предался, красных летних дней
В беспечной неге не считая,
Забыв и город, и друзей,
И скуку праздничных затей.
Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни
тени, ни движенья, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху
вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полями.
Он был, по их речам, и страшен и злонравен. И, верно, Душенька с чудовищем жила. Советы скромности в сей час она забыла, Сестры ли в том
виной, судьба ли то, иль рок, Иль Душенькин то был порок, Она, вздохнув, сестрам открыла, Что только
тень одну в супружестве любила, Открыла, как и где приходит
тень на срок, И происшествия подробно рассказала, Но только лишь сказать не знала, Каков и кто ее супруг, Колдун, иль змей, иль бог, иль дух.
Я видел, как его грандиозная, внушающая фигура в беспредельной, подпоясанной ремнем волчьей шубе поднялась на крыльцо; видел, как в окне моталась
тень его высокого кока и как потом он тотчас же вышел назад к экипажу, крикнул ямщику: «не смей отпрягать» и объявил матушке, что на почтовой станции остановиться ночевать невозможно, потому что там проезжие ремонтеры играют в карты и пьют
вино; «а ночью, — добавлял наш провожатый, — хотя они и благородные, но у них наверное случится драка».
У двери белой кантины, [Кантина — погребок-закусочная.] спрятанной среди толстых лоз старого виноградника, под
тенью навеса из этих же лоз, переплетенных вьюнком и мелкой китайской розой, сидят у стола, за графином
вина, Винченцо, маляр, и Джиованни, слесарь.
В маленькой комнате, тесно заставленной ящиками с
вином и какими-то сундуками, горела, вздрагивая, жестяная лампа. В полутьме и тесноте Лунёв не сразу увидал товарища. Яков лежал на полу, голова его была в
тени, и лицо казалось чёрным, страшным. Илья взял лампу в руки и присел на корточки, освещая избитого. Синяки и ссадины покрывали лицо Якова безобразной тёмной маской, глаза его затекли в опухолях, он дышал тяжело, хрипел и, должно быть, ничего не видел, ибо спросил со стоном...
На них сплошь, подобно узору цветных камней, сверкали огни
вин, золото, серебро и дивные вазы, выпускающие среди редких плодов зеленую
тень ползучих растений, завитки которых лежали на скатерти.
Не знаю сам. Но я с собой был честен
И двум идеям вместе не служил.
Просторно сердце женщины, напротив;
В нем резкие противоречья могут
Ужиться рядом. В нем бывает слышен,
Среди любви живой и настоящей,
Нередко запоздалый отголосок
Другой, отжившей, конченной любви.
Вины тут нет: подобные явленья
В природе женской. Но делиться я
И с
тенью даже не могу тем сердцем.
Которое мне отдалося. В нем
Я должен быть один.
Прогулки, чтенье, сон глубокий,
Лесная
тень, журчанье струй,
Порой белянки черноокой
Младой и свежий поцелуй,
Узде послушный конь ретивый,
Обед довольно прихотливый,
Бутылка светлого
вина,
Уединенье, тишина, —
Вот жизнь Онегина святая…
Квартира Мольера. Вечер. Свечи в канделябрах, таинственные
тени на стенах. Беспорядок. Разбросаны рукописи. Мольер, в колпаке, в белье, в халате, сидит в громадном кресле. Бутон в другом. На столе две шпаги и пистолет. На другом столе ужин и
вино, к которому Бутон время от времени прикладывается. Лагранж в темном плаще ходит взад и вперед и не то ноет, не то что-то напевает, за ним по стене ходит темная рыцарская
тень.
Посмотри: в
тени чинары
Пену сладких
винНа узорные шальвары
Сонный льёт грузин...
По-видимому, всему
виной граница, которая отделяет нас: как ты не знаешь Моего и не можешь произнести такой пустой вещи, как Мое истинное Имя, так и Я не знал твоего, Моя земная
тень, и лишь теперь с восторгом разбираюсь в твоем огромном богатстве.
В Холодне не сказали бы того, что я слышал лет десять тому назад в одном уездном городе от продавца
вин, у которого спрашивал шампанского: «А что, батюшка, будем мы делать, когда вдова Клико помрет?» Пили, правда, много, очень много, но с патриотизмом — все свое доморощенное: целебные настойки под именами великих россиян, обессмертивших себя сочинением этих питий наравне с изобретателями железных дорог и электрических телеграфов, и наливки разных цветов по
теням ягод, начиная от янтарного до темно-фиолетового.
В обширных опустелых палатах правителя отдавало теперь чем-то невыносимо жутким. Когда оставшийся при доме правителя хлебодар, старый раб из Вавилона, вошел в столовую, чтобы убирать несъеденные гостями кушанья и недопитые
вина, ему показалось, что по стенам открытой столовой движутся
тени. Или это луна светит нынче совсем необыкновенно.
«Блажен, кто незнаком с
виною,
Кто чист младенчески душою!
Мы не дерзнем ему вослед;
Ему чужда дорога бед…
Но вам, убийцы, горе, горе!
Как
тень, за вами всюду мы,
С грозою мщения во взоре,
Ужасные созданья тьмы.