Неточные совпадения
Добчинский.
То есть оно так только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем,
то есть, законным моим сыном-с и
назывался бы так, как я: Добчинский-с.
Хлестаков. Я люблю поесть. Ведь на
то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия. Как
называлась эта рыба?
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам
называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и
тот будет володеть вами!
Сверх
того, допускалось употребление латинских названий; так, например, персидская ромашка
называлась не персидской ромашкой, a Pyrethrum roseum, иначе слюногон, слюногонка, жгунец, принадлежит к семейству Compositas и т. д.
— Глупые вы, глупые! — сказал он, — не головотяпами следует вам по делам вашим
называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите такого князя, какого нет в свете глупее, — и
тот будет володеть вами.
Он чувствовал, что если б они оба не притворялись, а говорили
то, что
называется говорить по душе, т. е. только
то, что они точно думают и чувствуют,
то они только бы смотрели в глаза друг другу, и Константин только бы говорил: «ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь!» ― а Николай только бы отвечал: «знаю, что умру; но боюсь, боюсь, боюсь!» И больше бы ничего они не говорили, если бы говорили только по душе.
Вспомнив об Алексее Александровиче, она тотчас с необыкновенною живостью представила себе его как живого пред собой, с его кроткими, безжизненными, потухшими глазами, синими жилами на белых руках, интонациями и треском пальцев и, вспомнив
то чувство, которое было между ними и которое тоже
называлось любовью, вздрогнула от отвращения.
Много было
того, что
называется связями; но дружеских отношений не было.
— Ну, этого я не понимаю, — сказал Сергей Иванович. — Одно я понимаю, — прибавил он, — это урок смирения. Я иначе и снисходительнее стал смотреть на
то, что
называется подлостью, после
того как брат Николай стал
тем, что он есть… Ты знаешь, что он сделал…
Она знала любовью всю его душу, и в душе его она видела
то, чего она хотела, а что такое состояние души
называется быть неверующим, это ей было всё равно.
Надобно сказать, что в числе друзей Андрея Ивановича попалось два человека, которые были
то, что
называется огорченные люди.
Они
называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей и при всем
том бывают весьма больно поколачиваемы.
Он насильно пожал ему руку, и прижал ее к сердцу, и благодарил его за
то, что он дал ему случай увидеть на деле ход производства; что передрягу и гонку нужно дать необходимо, потому что способно все задремать и пружины сельского управленья заржавеют и ослабеют; что вследствие этого события пришла ему счастливая мысль: устроить новую комиссию, которая будет
называться комиссией наблюдения за комиссиею построения, так что уже тогда никто не осмелится украсть.
— Слышь, мужика Кошкарев барин одел, говорят, как немца: поодаль и не распознаешь, — выступает по-журавлиному, как немец. И на бабе не
то чтобы платок, как бывает, пирогом или кокошник на голове, а немецкий капор такой, как немки ходят, знашь, в капорах, — так капор
называется, знашь, капор. Немецкий такой капор.
Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город, с
тем чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо
того в полк и написал к отцу уже по своем определении, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это
то, что
называется в простонародии шиш.
Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я стал делать,
называйся ты одним из
тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности?
— Я слышал, однако, что у вас здесь много знакомых. Вы ведь
то, что
называется «не без связей». Зачем же вам я-то в таком случае, как не для целей?
— Видя таковое ее положение, с несчастными малолетными, желал бы, — как я и сказал уже, — чем-нибудь, по мере сил, быть полезным,
то есть, что
называется, по мере сил-с, не более. Можно бы, например, устроить в ее пользу подписку или, так сказать, лотерею… или что-нибудь в этом роде, — как это и всегда в подобных случаях устраивается близкими или хотя бы и посторонними, но вообще желающими помочь людьми. Вот об этом-то я имел намерение вам сообщить. Оно бы можно-с.
Одна из них,
та, куда он привел наших приятелей,
называлась кабинетом.
— Да, он глуп, но — в меру возраста. Всякому возрасту соответствует определенная доза глупости и ума.
То, что
называется сложностью в химии, — вполне законно, а
то, что принимается за сложность в характере человека, часто бывает только его выдумкой, его игрой. Например — женщины…
— Это теперь
называется поумнением, — виновато объяснил Катин. — Есть даже рассказ на
тему измены прошлому, так и
называется: «Поумнел». Боборыкин написал.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет
того, что там у вас
называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый, грубый смех, злость…
Помните, Илья Ильич, — вдруг гордо прибавила она, встав со скамьи, — что я много выросла с
тех пор, как узнала вас, и знаю, как
называется игра, в которую вы играете… но слез моих вы больше не увидите…
«Увяз, любезный друг, по уши увяз, — думал Обломов, провожая его глазами. — И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает… У нас это
называется тоже карьерой! А как мало тут человека-то нужно: ума его, воли, чувства — зачем это? Роскошь! И проживет свой век, и не пошевелится в нем многое, многое… А между
тем работает с двенадцати до пяти в канцелярии, с восьми до двенадцати дома — несчастный!»
От этого и диван в гостиной давным-давно весь в пятнах, от этого и кожаное кресло Ильи Ивановича только
называется кожаным, а в самом-то деле оно — не
то мочальное, не
то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла; оттого же, может быть, и ворота все кривы, и крыльцо шатается. Но заплатить за что-нибудь, хоть самонужнейшее, вдруг двести, триста, пятьсот рублей казалось им чуть не самоубийством.
— Ей-богу, не знаю: если это игра, так она похожа на
ту, когда человек ставит последний грош на карту, а другой рукой щупает пистолет в кармане. Дай руку, тронь сердце, пульс и скажи, как
называется эта игра? Хочешь прекратить пытку: скажи всю правду — и страсти нет, я покоен, буду сам смеяться с тобой и уезжаю завтра же. Я шел, чтоб сказать тебе это…
И он прав: ничего нет глупее, как
называться Долгоруким, не будучи князем. Эту глупость я таскаю на себе без вины. Впоследствии, когда я стал уже очень сердиться,
то на вопрос: ты князь? всегда отвечал...
Кроме глаз ее нравился мне овал ее продолговатого лица, и, кажется, если б только на капельку были менее широки ее скулы,
то не только в молодости, но даже и теперь она могла бы
назваться красивою.
Наконец мне стало легче, и я поехал в Сингапур с несколькими спутниками. Здесь есть громкое коммерческое имя Вампоа. В Кантоне так
называется бухта или верфь; оттуда ли родом сингапурский купец — не знаю, только и его зовут Вампоа. Он уж лет двадцать как выехал из Китая и поселился здесь. Он не может воротиться домой, не заплатив… взятки. Да едва ли теперь есть у него и охота к
тому. У него богатые магазины, домы и великолепная вилла; у него наши запасались всем; к нему же в лавку отправились и мы.
Потом пойдут вопросы: далеко ли отъехали, скоро ли приедут на станцию, как
называется вон
та деревня, что в овраге?
Мы ехали по берегу
той же протекающей по городу реки, которая по нем, или город по ней,
называется Сингапур. Она мутна и не радует глаз, притом очень узка, но не мелка.
Побольше остров
называется Пиль, а порт, как я сказал, Ллойд. Острова Бонин-Cима стали известны с 1829 года. Из путешественников здесь были: Бичи, из наших капитан Литке и, кажется, недавно Вонлярлярский, кроме
того, многие неизвестные свету англичане и американцы. Теперь сюда беспрестанно заходят китоловные суда разных наций, всего более американские. Бонин-Cима по-китайски или по-японски значит Безлюдные острова.
Недалеко от Устера мы объехали кругом холма, который где-нибудь в саду мог представлять большую гору: это — куча каменьев, поросших кустарниками, в которых, говорят, много змей, оттого она и
называется Шлянгенхель,
то есть Змеиная горка.
Я узнал от смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там есть один каменный дом, а прочие деревянные; что есть продажа вина; что господа все хорошие и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «
то есть камня никакого нет, — сказал он, — это только так
называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше,
то чтоб я спешил, а
то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо и т. п.
Солдаты! нельзя ничего выдумать противоположнее
тому, что у нас
называется солдатом.
Станция
называется Маймакан. От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На горах не оттаял вчерашний снег; ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять
то горы,
то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали в темноте, лежа в каюте, со свечкой, и ничего не видали. От холода коченели ноги.
И
та, и другая превосходного качества, особенно красная, как рубин, которая
называется здесь тинто.
Наконец, не знаю в который раз, вбежавший Кичибе объявил, что если мы отдохнули,
то губернатор ожидает нас,
то есть если устали, хотел он, верно, сказать. В самом деле устали от праздности. Это у них
называется дело делать. Мы пошли опять в приемную залу, и начался разговор.
Эта гостиница
называется «Фокс анд гоундс» («Fox and hounds»),
то есть «Лисица и собаки».
Наслегом
называется несколько разбросанных, в двадцати, или около
того, верстах друг от друга, юрт, в которых живет по два и по три, происходящих от одного корня, поколения или рода.
В нее надо войти умеючи, а
то как раз стукнешься о каменья, которые почему-то
называются римскими, или о Ноев ковчег, большой, плоский, высовывающийся из воды камень у входа в залив, в нескольких саженях от берега, который тоже весь усеян более или менее крупными каменьями.
Потом, когда он предположил, что присяжные уже достаточно прониклись этими истинами, он стал развивать другую истину о
том, что убийством
называется такое действие, от которого происходит смерть человека, что отравление поэтому тоже есть убийство.
Это были люди заброшенные, одуренные постоянным угнетением и соблазнами, как
тот мальчик с половиками и сотни других людей, которых видел Нехлюдов в остроге и вне его, которых условия жизни как будто систематически доводят до необходимости
того поступка, который
называется преступлением.
Вообще домик был устроен с большим вкусом и был
тем, что
называется полная чаша.
По натуре добрый и по-своему неглупый, Виктор Васильич был
тем, что
называется «рубаха-парень»,
то есть не мог не делать
того, что делали другие, и шел туда, куда его толкали обстоятельства.
То, что
называется безумием революции, есть рациональное безумие.
То, что
называется европейской или интернациональной цивилизацией, есть в сущности фантом.
Знали еще, что молодая особа, особенно в последний год, пустилась в
то, что
называется «гешефтом», и что с этой стороны она оказалась с чрезвычайными способностями, так что под конец многие прозвали ее сущей жидовкой.
«Она сама, низкая, виновата», — говорил он утвердительно, а обидчиком был не кто иной, как «Карп с винтом» (так
назывался один известный тогда городу страшный арестант, к
тому времени бежавший из губернского острога и в нашем городе тайком проживавший).
— Ну, кто же основал? — надменно и свысока повернулся к нему Коля, уже по лицу угадав, что
тот действительно знает, и, разумеется, тотчас же приготовившись ко всем последствиям. В общем настроении произошел, что
называется, диссонанс.