В Лефортове живет дядюшка вашей жены, Семен Степаныч. Это — прекраснейший человек. Он без памяти любит вас и вашу Верочку, после своей смерти оставит вам наследство, но… чёрт с ним, с его любовью и с наследством! На ваше несчастье, вы входите к нему в то самое время, когда он погружен в
тайны политики.
Неточные совпадения
— Замечательная газета. Небывалая. Привлечем все светила науки, литературы, Леонида Андреева, объявим войну реалистам «Знания», — к черту реализм! И —
политику вместе с ним. Сто лет политиканили — устали, надоело. Все хотят романтики, лирики, метафизики, углубления в недра
тайн, в кишки дьявола. Властители умов — Достоевский, Андреев, Конан-Дойль.
Правительство называли «начальством», а представление о внутренней
политике исчерпывалось выражениями: «ежовые рукавицы» и «канцелярская
тайна».
Во всяком случае лучше среднего директора последующего времени уже потому, что тогда «внутренняя
политика» с ее
тайными аттестациями и подлым политическим сыском еще в такой степени не наполняла школу…
Мужья, конечно, были посвящены во все
тайны этой бабьей
политики, и, нужно отдать им справедливость, все точно сговорились и ни во что не желали вступаться.
Он заразился честолюбием и пытается проникнуть в
тайны внутренней
политики, которая, таким образом, делается одним из видов высшего шалопайства.
Меня больше всего интересовала
политика Анны Петровны, не желавшей даже сестре выдать свои семейные
тайны.
[она может быть формулирована следующим образом: да,
тайна частной корреспонденции неприкосновенна (браво! браво! да! да! неприкосновенна!) это общее правило; но существуют соображения здравой
политики, которые в отдельных случаях принуждают нас и заставляют допускать исключения даже для правил, которые мы все признаем справедливыми и нерушимыми.
А мистер Вейль, сидевший рядом со старшим штурманом, Степаном Ильичом, посвящал его в
тайны гавайской
политики, взамен чего Степан Ильич с непоколебимым постоянством и с самым серьезным видом наполнял рюмки и стаканы мистера Вейля, не забывая и своих, продолжая в то же время слушать болтливого шотландца.
По приезде Бирона домой Липман имел еще дух доложить своему патрону, что исполнительный Гроснот найден в своей комнате застреленным, вероятно вследствие побега конюхов, обливавших Горденку. Обратить свой гнев на Липмана было опасно, и потому решились временщик и клеврет его стараться отыскать
тайных производителей этого дела и устремить всю коварную
политику свою на исполнение прежде начертанных планов. Лучших, более действительных, нельзя было и придумать.
А как только вышли на берег, Лелька быстро ушла одна. В тоске бродила по лесу. Долго бродила, зашла далеко, чтоб ни с кем не встречаться. Потом воротилась к себе, в одинокую свою комнату. Села с ногами на подоконник, охватив колени руками. Ночь томила теплынью и
тайными зовами. Открыла Лелька тетрадку с выписками из газет (для занятий в кружке текущей
политики) и, после выписки о большой стачке портовых рабочих в Марселе, написала...
Управляя всеми движениями сокровенной
политики своего истинного доверителя, он все знал о действиях прочих лазутчиков его, но сам, с глубокими
тайнами своей должности, известен был только одному ему и его служителю, Фрицу.