«Вообще не следует ни думать, ни говорить о преестественном и
таинственном божестве (της ύπερουσίας και κρύφιας θεότητος) ничего, кроме того, что божественно открыто нам в слове Божием» (De div. nom., I, 1, Migne, III, col. 583).
Неточные совпадения
И вот звучный дифирамб, благоговейная молитва, восторженный гимн
божеству исходит из младенческих уст, представляя себе все чудесным и
таинственным, связывая все явления природы с высшими неведомыми силами; человек любит в это время слушать фантастические рассказы, вносящие элемент чудесного во все, им видимое, одушевляющие для него всю природу, возводящие все частные явления к невидимому, но вечно живому и неизменному началу —
божества.
Третья ложная вера — это признание возможности призвать сверхъестественным путем такое
таинственное действие, посредством которого
божество будет влиять на нашу нравственность (вера в благодать).
Господь Иисус есть Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, в Нем «обитает вся полнота
Божества телесно» [Кол. 2:9.]; как Бог, в абсолютности Своей Он совершенно трансцендентен миру, премирен, но вместе с тем Он есть совершенный Человек, обладающий всей полнотой тварного, мирового бытия, воистину мирочеловек, — само относительное, причем
божество и человечество,
таинственным и для ума непостижимым образом, соединены в Нем нераздельно и неслиянно [Это и делает понятной, насколько можно здесь говорить о понятности, всю чудовищную для разума, прямо смеющуюся над рассудочным мышлением парадоксию церковного песнопения: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником и на престоле сущий со Отцем и Духом, вся исполняя неописанный» (Пасхальные часы).].
Откровение
Божества таинственными иероглифами начертано в творении, носящем Его печать, и христианская вера лишь раскрывает то, что написано в сердце твари.
Жуткие образы догомеровских
божеств, свирепых и злобных, рассеивались, как ночные призраки, мир очищался от населявшей его
таинственной нечисти.
Совсем другое дело, если в эти пять секунд вечной гармонии мне действительно открывается
божество, если смятенною своею душою я соприкасаюсь с реально существующею,
таинственною и великою первоосновою бытия.