Неточные совпадения
— Ни слова больше, — повторила она, и
с странным для него
выражением холодного отчаяния на
лице она рассталась
с ним.
Теперь, когда он держал в руках его письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он
с тем самым
холодным и гордым
выражением, которое и теперь было на его
лице, выстрелив в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
На бугристом его черепе гладко приклеены жиденькие пряди светло-рыжих волос,
лицо — точно у скопца — совсем голое, только на месте бровей скупо рассеяны желтые щетинки, под ними выпуклые рачьи глаза, голубовато-холодные,
с неуловимым
выражением, но как будто веселенькие.
На ней было легкое барежевое платье
с бледно-синими разводами; волосы ее падали длинными локонами вдоль щек — на английский манер; эта прическа шла к
холодному выражению ее
лица.
Полина
с удовольствием пошла. Ответ этот дал ей маленькую надежду. Вошла m-me Четверикова и проговорила: «Bonsoir!» [Добрый вечер! (франц.).] Она была так же стройна и грациозна, как некогда; но
с бесстрастным и
холодным выражением в
лице принял ее герой мой.
Против них играли два офицера: один — широколицый, румяный, перешедший из гвардии, ротный командир Полторацкий, и, очень прямо сидевший,
с холодным выражением красивого
лица, полковой адъютант.
Я зашел к Зинаиде Федоровне
с таким чувством, как будто я был отцом ребенка. Она лежала
с закрытыми глазами, худая, бледная, в белом чепчике
с кружевами. Помню, два
выражения были на ее
лице: одно равнодушное,
холодное, вялое, другое детское и беспомощное, какое придавал ей белый чепчик. Она не слышала, как я вошел, или, быть может, слышала, но не обратила на меня внимания. Я стоял, смотрел на нее и ждал.
В один из
холодных январских воскресных вечеров
холодного 187… года к воротам завода подходил или, вернее сказать, подбегал молодой человек
с интеллигентным
лицом, одетый в рубище, в опорках вместо сапог, надетых на босые ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и на стук вышел сторож, усатый солдат,
с добродушно-строгим
выражением чисто русского, курносого
лица.
Князь смотрел на всю эту сцену, стоя прислонившись к косяку и
с каким-то бессмысленным
выражением в
лице.
С Елпидифора Мартыныча между тем катился уже
холодный пот,
лицо у него было бледно, глаза горели какой-то решимостью.
Скоро явилась Елизавета Сергеевна в свободном белом платье,
с чёрными кружевами на воротнике, подпоясанная длинным чёрным шнуром
с кистями на концах. Этот костюм хорошо гармонировал
с её спокойным
лицом, придавая величавое
выражение его мелким, но правильным чертам. На щеках её играл румянец удовольствия, и
холодные глаза смотрели оживлённо.
Глаза молодого человека как-то опять испуганно заморгали.
Холодное сожаление купца только ярче напомнило ему холод дороги, и проглоченная рюмка пролетела, будто льдинка. Вследствие этого он налил другую и отправил вслед за первой. Только тогда испуганное
выражение начало исчезать
с лица бедного малого.
Окончившие танцевали
с полным пренебрежением к своим дамам, глядя им поверх головы или даже совсем не глядя в их сторону, точно они были сами по себе, а дамы сами по себе, и сохраняя на своих
лицах и в осанке
выражение суровой озабоченности и
холодного достоинства.
Этому
выражению нельзя было противиться; человек самый грубый и
холодный подвергался его волшебному влиянию и, поглядев на Наташу, чувствовал какое-то смягчение в черствой душе своей и
с непривычной благосклонностью говорил: «Ну, как хороша дочка у Василья Петровича!» Одна Наташа, не то чтобы не знала, — не знать было невозможно, — но не ценила и не дорожила своей красотой; она до того была к ней равнодушна, что никогда мысль одеться к
лицу не приходила ей в голову; наряд ее был небрежный, и она даже не умела одеться.
Часов в десять утра мы съехались в
холодную и грязную полицейскую залу и уселись за длинным столом, покрытым черным сукном и
с зерцалом на одном своем конце. Занявши свое председательское место, полицмейстер стал просматривать дело.
Выражение лица его было еще ужаснее, чем вчера.
Гуров, глядя на нее теперь, думал: «Каких только не бывает в жизни встреч!» От прошлого у него сохранилось воспоминание о беззаботных, добродушных женщинах, веселых от любви, благодарных ему за счастье, хотя бы очень короткое; и о таких, — как, например, его жена, — которые любили без искренности,
с излишними разговорами, манерно,
с истерией,
с таким
выражением, как будто то была не любовь, не страсть, а что-то более значительное; и о таких двух-трех, очень красивых,
холодных, у которых вдруг промелькало на
лице хищное
выражение, упрямое желание взять, выхватить у жизни больше, чем она может дать, и это были не первой молодости, капризные, не рассуждающие, властные, не умные женщины, и когда Гуров охладевал к ним, то красота их возбуждала в нем ненависть и кружева на их белье казались ему тогда похожими на чешую.
Лицу его абсолютно чуждо хотя бы самое малое подобие мимики. Оно, как камень, не имеет
выражения: работа съела его. Со всегдашним мертвым, восковым, мраморным
лицом и
с тем же
холодным спокойствием он входит в клетку со зверями, защелкивая за собою одну за другой внутренние железные задвижки.
«
С странным для него
выражением холодного отчаяния на
лице она рассталась
с ним. Она чувствовала, что в эту минуту не могла выразить словами того чувства стыда, радости и ужаса перед этим вступлением в новую жизнь».
Его обритое
лицо с некрасивыми, вульгарными чертами сначала поражало отсутствием какого-либо оживления, но за этим беспристрастно-холодным
выражением сказывались железная воля и несокрушимая энергия.
Ребенок повиновался и прильнул губами к
холодной щеке мертвенно бледного
лица покойницы, сохранившего строгое
выражение,
с каким, бывало, она распоряжалась остальными слугами.
Домашние графа — его жена графиня Мария Осиповна, далеко еще не старая женщина,
с величественной походкой и
с надменно-суровым
выражением правильного и до сих пор красивого
лица, дочь-невеста Элеонора, или, как ее звали в семье уменьшительно, Лора, красивая, стройная девушка двадцати одного года, светлая шатенка,
с холодным, подчас даже злобным взглядом зеленоватых глаз,
с надменным, унаследованным от матери
выражением правильного, как бы выточенного
лица, и сын, молодой гвардеец, только что произведенный в офицеры, темный шатен,
с умным, выразительным, дышащим свежестью молодости
лицом,
с выхоленными небольшими, мягкими, как пух, усиками, — знали о появлении в их семье маленькой иностранки лишь то немногое, что заблагорассудил сказать им глава семейства, всегда державший последнее в достодолжном страхе, а
с летами ставший еще деспотичнее.
Княжна, по обыкновению, играла кольцами и браслетами на руках, а предательский ноготь так и бросался в глаза графу, как бросается фигура на разгаданной уже загадочной картинке. Этот ноготь напоминал ему, что он здесь властелин, а между тем
с ним играет эта его раба, как кошка
с мышью. Это его бесило и отразилось в тоне его ответа. Княжна заметила этот тон, и
лицо ее приняло надменное,
холодное выражение.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна
с худым, бледным и злым
лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и
с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
Все эти люди и лошади как будто гнались какою-то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц
с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь
с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались всё одни и те же ругательства, и на всех
лицах было одно и то же молодечески-решительное и жестко-холодное
выражение, которое по утру поразило Пьера при звуке барабана на
лице капрала.