Неточные совпадения
В доме тянулась бесконечная анфилада обитых штофом комнат; темные тяжелые резные шкафы,
с старым фарфором и
серебром, как саркофаги, стояли по стенам
с тяжелыми же диванами и стульями рококо, богатыми, но жесткими, без комфорта. Швейцар походил на Нептуна; лакеи пожилые и молчаливые, женщины в темных
платьях и чепцах. Экипаж высокий,
с шелковой бахромой, лошади старые, породистые,
с длинными шеями и спинами,
с побелевшими от старости губами, при езде крупно кивающие головой.
Буржуа не может без злости вспомнить, что пруссаки выпили все вино, хранившееся в его погребах, выкурили все его сигары, выкрали из его шкапов
платье, посуду и
серебро и даже часы
с каминов.
Между садов вьется узкая тропа, и по ней, тихо спускаясь
с камня на камень, идет к морю высокая женщина в черном
платье, оно выгорело на солнце до бурых пятен, и даже издали видны его заплаты. Голова ее не покрыта — блестит
серебро седых волос, мелкими кольцами они осыпают ее высокий лоб, виски и темную кожу щек; эти волосы, должно быть, невозможно причесать гладко.
Графиня стала раздеваться перед зеркалом. Откололи
с нее чепец, украшенный розами; сняли напудренный парик
с ее седой и плотно остриженной головы. Булавки дождем сыпались около нее. Желтое
платье, шитое
серебром, упало к ее распухлым ногам. Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета; наконец, графиня осталась в спальной кофте и ночном чепце: в этом наряде, более свойственном ее старости, она казалась менее ужасна и безобразна.
Когда я говорю: невеста
с достоинствами, то не воображайте, что я говорю, применяясь к теперешним понятиям, то есть, что девица воспитана отлично, образована превосходно, обучена всем языкам, пляскам, музыкам разным и проч. — нет, мы понимали дела в настоящем смысле и вещи называли как должно; воспитана — означало у нас: вскормлена, вспоена, не жалея кошту, и оттого девка полная, крупная, ядреная, кровь как не брызнет из щек; образована — объясняло, что она имела во что нарядиться и дать себе образ или вид замечательный, в прочих же достоинствах разумелось недвижимое и движимое имущество, пуды
серебра (тогда
серебро не считалось на деньги, а на вес), сундуки
с платьями, да
платьями все глазетовыми, парчевыми, все это не теряющее никогда цены…
Будут
платья дорогие,
Ожерелья
с жемчугом;
Наряжайся, одевайся
Хоть парчою
с серебром.
Чего только там нет — белья носильного и столового видимо-невидимо, и все-то новенькое, ни разу не надеванное; три шубы черно-бурой лисы, одну только что привез покойник
с ярманки;
серебра пуда три, коли не больше, а шелковых да шерстяных материй на
платья целая пропасть…
— Надо думать, что лежат в тех сундуках
платья, да шубы, да иное приданое, может статься, есть тут и золото и
серебро, а чтобы все десять возов были полны чистым золотом — этому поверить нельзя, — насмешливо молвил Миней и переглянулся
с Илюшкой пустобояровским.
Подробно рассказала,
с каким именно «Божиим милосердием» отпустят Лизу из дома, сколько будет за ней икон, в каких ризах и окладах, затем перечислила все
платья, белье, обувь, посуду,
серебро, дорогие наряды и, наконец, объявила, сколько они назначают ей при жизни своей капиталу…
В каюте Серафимы стемнело. Она ждала Теркина к чаю и немного вздремнула, прислонившись к двум подушкам. Одну из них предложил ей Теркин. У нее взята была
с собою всего одна подушка. Когда она собралась на пароход, пришлось оставить остальные дома, вместе со множеством другого добра: мебели, белья столового и спального, зимнего
платья, даже
серебра, всяких ящичков и туалетных вещиц, принадлежавших ей, а не Рудичу, купленных на ее деньги.
Палтусов смотрит ей вслед. Много тут и бюстов, и талий, и наливных плеч. Но у ней походка особенная… Порода сказывается! Он обернулся и поглядел на средину залы. В эту только минуту заметил он Станицыну в голубом. Она была хороша; но это не графиня Даллер. Купчиха! Лицо слишком строго, держится жестко, не знает, как опустить руки, цветы нехорошо нашиты и слишком много цветов. Голубое
платье с серебром — точно риза.
В этом шкапу висели зимние
платья, укутанные в простыни, тяжелые, расшитые шелками,
серебром, золотом,
с кружевными отделками.
Она была в синем бархатном
платье, отделанном
серебром; большие буфы-рукава оставляли обнаженными пухленькие маленькие ручки до локтей, шея и часть спины были открыты большим вырезом лифа, на груди которого играла всеми цветами радуги бриллиантовая брошь, в форме луны. Кроме этой драгоценности, в маленьких розовеньких ушках Фанни Викторовны блестели великолепные солитеры, в волосах дорогая бриллиантовая звездочка, на обеих ручках звенели браслеты, а пальчики были унизаны кольцами
с драгоценными камнями.