Неточные совпадения
Он бросился на нее
с топором: губы ее перекосились так жалобно, как у очень маленьких детей, когда они начинают чего-нибудь пугаться, пристально смотрят на
пугающий их предмет и собираются закричать.
Он ярко запомнил выражение лица Лизаветы, когда он приближался к ней тогда
с топором, а она отходила от него к стене, выставив вперед руку,
с совершенно детским испугом в лице, точь-в-точь как маленькие дети, когда они вдруг начинают чего-нибудь пугаться, смотрят неподвижно и беспокойно на
пугающий их предмет, отстраняются назад и, протягивая вперед ручонку, готовятся заплакать.
Жена, кругленькая, розовая и беременная, была неистощимо ласкова со всеми. Маленьким, но милым голосом она, вместе
с сестрой своей, пела украинские песни. Сестра, молчаливая,
с длинным носом, жила прикрыв глаза, как будто боясь увидеть нечто
пугающее, она молча, аккуратно разливала чай, угощала закусками, и лишь изредка Клим слышал густой голос ее...
В нем, кажется мне, как бы бессознательно, и так рано, выразилось то робкое отчаяние,
с которым столь многие теперь в нашем бедном обществе, убоясь цинизма и разврата его и ошибочно приписывая все зло европейскому просвещению, бросаются, как говорят они, к «родной почве», так сказать, в материнские объятия родной земли, как дети, напуганные призраками, и у иссохшей груди расслабленной матери жаждут хотя бы только спокойно заснуть и даже всю жизнь проспать, лишь бы не видеть их
пугающих ужасов.
Уходя, она ещё улыбнулась, и это несколько успокоило тревогу, снова поднятую в нём
пугающими словами — Сибирь, ссылка, политическое преступление. Особенно многозначительно было слово политика, он слышал его в связи
с чем-то страшным и теперь напряжённо вспоминал, — когда и как это было?
— Приятели! Припятили? — кричит слободской народ, уставляясь стеною. Весь он лохматый, одёрганный, многие бойцы уже сильно выпивши, все — и пьяные и трезвые — одинаково бесшабашно дерзки на язык, задорят горожан
с великим умением, со смаком, во всех есть что-то волчье, отчаянное и
пугающее.
Встречу им подвигались отдельные дома, чумазые, окутанные тяжёлыми запахами, вовлекая лошадь и телегу
с седоками всё глубже в свои спутанные сети. На красных и зелёных крышах торчали бородавками трубы, из них подымался голубой и серый дым. Иные трубы высовывались прямо из земли; уродливо высокие, грязные, они дымили густо и черно. Земля, плотно утоптанная, казалась пропитанной жирным дымом, отовсюду, тиская воздух, лезли тяжёлые,
пугающие звуки, — ухало, гудело, свистело, бранчливо грохало железо…
Та глубокая печаль, печаль о не своем горе, которая была начертана на этом лице, была так гармонически слита
с ее личною, собственною ее печалью, до такой степени эти две печали сливались в одну, не давая возможности проникнуть в ее сердце, даже в сон ее чему-нибудь такому, что бы могло нарушить гармонию самопожертвования, которое она олицетворяла, — что при одном взгляде на нее всякое страдание теряло свои
пугающие стороны, делалось делом простым, легким, успокаивающим и, главное, живым, что вместо слов: „как страшно!“ заставляло сказать: „как хорошо! как славно!“»
Другой раз, тоже в палате хроников, Трепов увидел солдата
с хроническою экземою лица. Вид у больного был
пугающий: красное, раздувшееся лицо
с шелушащеюся, покрытою желтоватыми корками кожею. Генерал пришел в негодование и гневно спросил главного врача, почему такой больной не изолирован. Главный врач почтительно объяснил, что эта болезнь незаразная. Генерал замолчал, пошел дальше. Уезжая, он поблагодарил главного врача за порядок в госпитале.
Вас не поразят здесь дикие величественные виды, напоминающие поэтический мятеж стихий в один из ужасных переворотов мира; вы не увидите здесь грозных утесов, этих ступеней, по коим шли титаны на брань
с небом и
с которых пали, разбросав в неровном бою обломки своих оружий, доныне
пугающие воображение; вы не увидите на следах потопа, остывших, когда он стекал
с остова земли, векового дуба, этого Оссиана лесов, воспевающего в час бури победу неба над землей; вы не услышите в реве потока, брошенного из громовой длани, вечного отзыва тех богохульных криков, которые поражали слух природы в ужасной борьбе создания
с своим творцом.
Проснулся Борька очень поздно,
с тяжелою головой, мрачный. В восемь утра его пытались разбудить ребята на утреннюю физкультуру, но он сказал, что нездоровится. Никого уже в спальне не было. Он долго лежал, глядел на лепные украшения потолка, и мутные,
пугающие мысли проходили в голове.
Так же трудно было кормить его, — жадный и нетерпеливый, он не умел рассчитывать своих движений: опрокидывал чашку, давился и злобно тянулся к волосам скрюченными пальцами. И был отвратителен и страшен его вид: на узеньких, совсем еще детских плечах сидел маленький череп
с огромным, неподвижным и широким лицом, как у взрослого. Что-то тревожное и
пугающее было в этом диком несоответствии между головой и телом, и казалось, что ребенок надел зачем-то огромную и страшную маску.
— Несите их вон
с глаз моих! — нервно кричала исступленная женщина, выгоняя из комнаты встречающих ее нянек и, бросаясь после того на постель, рыдала страшно, как бесноватая, со стоном,
с каким-то страшным,
пугающим весь дом визгом и судорогами в горле.