Неточные совпадения
Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет
с корабля,
С крутого берега сбегая,
Уж к морю отправляюсь я.
Потом за трубкой раскаленной,
Волной соленой оживленный,
Как мусульман в своем раю,
С восточной гущей кофе пью.
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается;
на балкон
Маркёр выходит полусонный
С метлой в руках, и у крыльца
Уже сошлися два купца.
Прекрасны вы, брега Тавриды,
Когда вас видишь
с корабляПри свете утренней Киприды,
Как вас впервой увидел я;
Вы мне предстали в блеске брачном:
На небе синем и прозрачном
Сияли груды ваших гор,
Долин, деревьев, сёл узор
Разостлан был передо мною.
А там, меж хижинок татар…
Какой во мне проснулся жар!
Какой волшебною тоскою
Стеснялась пламенная грудь!
Но, муза! прошлое забудь.
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест
(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест).
Оставил он свое селенье,
Лесов и нив уединенье,
Где окровавленная тень
Ему являлась каждый день,
И начал странствия без цели,
Доступный чувству одному;
И путешествия ему,
Как всё
на свете, надоели;
Он возвратился и попал,
Как Чацкий,
с корабля на бал.
Не о корысти и военном прибытке теперь думали они, не о том, кому посчастливится набрать червонцев, дорогого оружия, шитых кафтанов и черкесских коней; но загадалися они — как орлы, севшие
на вершинах обрывистых, высоких гор,
с которых далеко видно расстилающееся беспредельно море, усыпанное, как мелкими птицами, галерами,
кораблями и всякими судами, огражденное по сторонам чуть видными тонкими поморьями,
с прибрежными, как мошки, городами и склонившимися, как мелкая травка, лесами.
Когда
на другой день стало светать,
корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать
на палубе, поборотая вином Грэя; держались
на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший
на корме
с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…
Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью
на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала
корабль с Алыми Парусами.
Грэй дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел в комиссионную контору и дал тайное поручение за крупную сумму — выполнить срочно, в течение шести дней. В то время, как Грэй вернулся
на свой
корабль, агент конторы уже садился
на пароход. К вечеру привезли шелк; пять парусников, нанятых Грэем, поместились
с матросами; еще не вернулся Летика и не прибыли музыканты; в ожидании их Грэй отправился потолковать
с Пантеном.
Пантен, крича как
на пожаре, вывел «Секрет» из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер
с командой и лейтенантом в белых перчатках; лейтенант, ступив
на палубу
корабля, изумленно оглянулся и прошел
с Грэем в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Из заросли поднялся
корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь.
Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы
с всего, что еще нежилось, потягиваясь
на сонной земле.
Быть может, поступив
на корабль, он снова вообразит, что там, в Каперне, его ждет не умиравший никогда друг, и, возвращаясь, он будет подходить к дому
с горем мертвого ожидания.
Накануне того дня и через семь лет после того, как Эгль, собиратель песен, рассказал девочке
на берегу моря сказку о
корабле с Алыми Парусами, Ассоль в одно из своих еженедельных посещений игрушечной лавки вернулась домой расстроенная,
с печальным лицом.
Он посадит тебя в лодку, привезет
на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся
с неба, чтобы поздравить тебя
с приездом.
На этот раз ему удалось добраться почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял
на слове «смотри»,
с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей
на синей морской щели уличного пространства белый
корабль с алыми парусами.
Но, видя всякий раз, как
с Моря
Сокровища несут горами
корабли,
Как выгружаются богатые товары
И ломятся от них анбары,
И как хозяева их в пышности цвели,
Пастух
на то прельстился...
— Ой, Климуша,
с каким я марксистом познакомила-ась! Это, я тебе скажу… ух! Голос — бархатный. И, понимаешь, точно
корабль плавает… эдакий —
на всех парусах! И — до того все в нем определенно… Ты смеешься? Глупо. Я тебе скажу: такие, как он, делают историю. Он…
на Желябова похож, да!
Разыскивая мебель
на Апраксином дворе и Александровском рынке, он искал адвоката, в помощники которому было бы удобно приписаться. Он не предполагал заниматься юридической практикой, но все-таки считал нужным поставить свой
корабль в кильватер более опытным плавателям в море столичной жизни. Он поручил Ивану Дронову найти адвоката
с большой практикой в гражданском процессе, дельца не очень громкого и — внепартийного.
— Годится,
на всякий случай, — сухо откликнулась она. — Теперь — о делах Коптева, Обоимовой. Предупреждаю: дела такие будут повторяться. Каждый член нашей общины должен, посмертно или при жизни, — это в его воле, — сдавать свое имущество общине. Брат Обоимовой был член нашей общины, она — из другой, но недавно ее
корабль соединился
с моим. Вот и все…
Он догнал жизнь, то есть усвоил опять все, от чего отстал давно; знал, зачем французский посланник выехал из Рима, зачем англичане посылают
корабли с войском
на Восток; интересовался, когда проложат новую дорогу в Германии или Франции. Но насчет дороги через Обломовку в большое село не помышлял, в палате доверенность не засвидетельствовал и Штольцу ответа
на письма не послал.
— Это правда, я глуп, смешон, — сказал он, подходя к ней и улыбаясь весело и добродушно, — может быть, я тоже
с корабля попал
на бал… Но и Фамусовы в юбке! — Он указал
на теток. — Ужели лет через пять, через десять…
А разве вы ожидали противного?..» — «Нет: я сравниваю
с нашими офицерами, — продолжал он, —
на днях пришел английский
корабль, человек двадцать офицеров съехали сюда и через час поставили вверх дном всю отель.
После обеда наши уехали
на берег чай пить in’s Grune [
на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной
с английского
корабля газеты узнал много новостей из Европы, особенно интересных для нас. Дела
с Турцией завязались; Англия
с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
— Меня, — кротко и скромно отвечал Беттельгейм (но под этой скромностью таилось, кажется, не смирение). — Потом, — продолжал он, — уж постоянно стали заходить сюда
корабли христианских наций, и именно от английского правительства разрешено раз в год посылать одно военное судно,
с китайской станции,
на Лю-чу наблюдать, как поступают
с нами, и вот жители кланяются теперь в пояс. Они невежественны, грязны, грубы…
Моряки особенно жаловались мне
на недостаток любознательности в нашей публике ко всему, что касается моря и флота, и приводили в пример англичан, которые толпами,
с женами и детьми, являются
на всякий
корабль, приходящий в порт.
На Крысьем острове избиты были некогда испанцы и сожжены их
корабли с товарами.
Работа кипит: одни
корабли приходят
с экземплярами Нового завета, курсами наук
на китайском языке, другие
с ядами всех родов, от самых грубых до тонких.
Только индиец, растянувшись в лодке, спит, подставляя под лучи то один, то другой бок; закаленная кожа у него ярко лоснится, лучи скользят по ней, не проникая внутрь, да китайцы,
с полуобритой головой, машут веслом или ворочают рулем, едучи
на барке по рейду, а не то так работают около европейских
кораблей, постукивая молотком или таская кладь.
Я
с первого шага
на корабль стал осматриваться.
Утром мы все четверо просыпались в одно мгновение, ровно в восемь часов, от пушечного выстрела
с «Экселента», другого английского
корабля, стоявшего
на мертвых якорях, то есть неподвижно, в нескольких саженях от нас.
Например, иностранные
корабли не иначе допускаются
на второй и третий рейды, как
с разрешения губернатора.
В 1521 году Магеллан, первый,
с своими
кораблями пристал к юго-восточной части острова Магинданао и подарил Испании новую, цветущую колонию, за что и поставлен ему монумент
на берегу Пассига. Вторая экспедиция приставала к Магинданао в 1524 году, под начальством Хуана Гарсия Хозе де Лоаиза. Спустя недолго приходил мореплаватель Виллалобос, который и дал островам название Филиппинских в честь наследника престола, Филиппа II, тогда еще принца астурийского.
Но в Аяне, по молодости лет его, не завелось гостиницы, и потому путешественники, походив по берегу, купив что надобно, возвращаются обыкновенно спать
на корабль. Я посмотрел в недоумении
на барона Крюднера, он
на Афанасья, Афанасий
на Тимофея, потом поглядели
на князя Оболенского, тот
на Тихменева, а этот
на кучера Ивана Григорьева, которого князь Оболенский привез
с собою
на фрегате «Диана», кругом Америки.
Известно, что смерчи, или водяные столпы, разбивают ядрами
с кораблей, иначе они, налетев
на судно, могут сломать рангоут или изорвать паруса.
То представлялась скала, у подножия которой лежит наше разбитое судно, и утопающие напрасно хватаются усталыми руками за гладкие камни; то снилось, что я
на пустом острове, выброшенный
с обломком
корабля, умираю
с голода…
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что,
на прощанье, съехал
с людьми
на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный
корабль дал об этом знать
на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен,
с судном, где-то в Новой Зеландии.
Мы провели
с час, покуривая сигару и глядя в окно
на корабли, в том числе
на наш,
на дальние горы; тешились мыслью, что мы в Африке.
Много ужасных драм происходило в разные времена
с кораблями и
на кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали
на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Поезжайте летом
на кронштадтский рейд,
на любой военный
корабль, адресуйтесь к командиру, или старшему, или, наконец, к вахтенному (караульному) офицеру
с просьбой осмотреть
корабль, и если нет «авральной» работы
на корабле, то я вам ручаюсь за самый приятный прием.
Лейб-гвардии капитаном Измайловского полка он находился при миссии в Лондоне; Павел, увидя это в списках, велел ему немедленно явиться в Петербург. Дипломат-воин отправился
с первым
кораблем и явился
на развод.
— Большим
кораблям большое плавание, а мы около бережку будем ползать… Перед отъездом мы
с попом Макаром молебствие отслужили угодникам бессребренникам. Как же, все по порядку. Тоже и мы понимаем, как и што следует: воздадите кесарево кесарю… да. Главная причина, Галактион Михеич, что жаль мелкие народы. Сейчас-то они вон сто процентов платят, а у меня будут платить всего тридцать шесть… Да там еще кланялись сколько, да еще отрабатывали благодарность, а тут
на, получай, и только всего.
Даже поселенцы толкуют, что эта местность во времена оны была дном морским и будто гиляки теперь находят
на ней вещи
с кораблей.
Китов, следующих в Аниве за сельдью, такое множество, что
корабль Крузенштерна был окружен ими и
на берег должно было ездить «
с осторожностью».
Удовольствие мое переменилося в равное негодование
с тем, какое ощущаю, ходя в летнее время по таможенной пристани, взирая
на корабли, привозящие к нам избытки Америки и драгие ее произращения, как-то: сахар, кофе, краски и другие, не осушившиеся еще от пота, слез и крови, их омывших при их возделании.
В проекции, если смотреть
на него
с высоты птичьего полета, он представляет собой как бы вогнутый нос
корабля.
Его силом не удерживали: напитали, деньгами наградили, подарили ему
на память золотые часы
с трепетиром, а для морской прохлады
на поздний осенний путь дали байковое пальто
с ветряной нахлобучкою
на голову. Очень тепло одели и отвезли Левшу
на корабль, который в Россию шел. Тут поместили Левшу в лучшем виде, как настоящего барина, но он
с другими господами в закрытии сидеть не любил и совестился, а уйдет
на палубу, под презент сядет и спросит: «Где наша Россия?»
— Потом вспомнил, а вчера забыл. Об деле действительно хотел
с тобою поговорить, но пуще всего надо было утешить Александру Семеновну. «Вот, говорит, есть человек, оказался приятель, зачем не позовешь?» И уж меня, брат, четверо суток за тебя продергивают. За бергамот мне, конечно,
на том свете сорок грехов простят, но, думаю, отчего же не посидеть вечерок по-приятельски? Я и употребил стратагему [военную хитрость]: написал, что, дескать, такое дело, что если не придешь, то все наши
корабли потонут.
Палец об палец он, верно, не ударил, чтоб провести в жизни хоть одну свою сентенцию, а только, как бескрылая чайка, преспокойно сидит
на теплом песчаном бережку и
с грустью покачивает головой, когда у ней перед носом борются и разрушаются
на волнах
корабли.
Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность моря уже сбросила
с себя сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском;
с бухты несет холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далекий неумолкаемый гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину утра.
На кораблях глухо бьет 8-я стклянка.
Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое
кораблями и лодками, колыхаемое ровной широкой зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся по улицам. По воде разносятся звуки какого-то старинного вальса, который играет полковая музыка
на бульваре, и звуки выстрелов
с бастионов, которые странно вторят им.
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными
на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у раненого офицера, которого
на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие
с помощью товарищей
с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в
кораблях и, бойко гребя,
на баркасах отплывающих от них.
— Неужели это уж Севастополь? — спросил меньшой брат, когда они поднялись
на гору, и перед ними открылись бухта
с мачтами
кораблей, море
с неприятельским далеким флотом, белые приморские батареи, казармы, водопроводы, доки и строения города, и белые, лиловатые облака дыма, беспрестанно поднимавшиеся по желтым горам, окружающим город, и стоявшие в синем небе, при розоватых лучах солнца, уже
с блеском отражавшегося и спускавшегося к горизонту темного моря.