Неточные совпадения
Это было какое-то странное
лицо, похожее как бы
на маску: белое, румяное,
с румяными, алыми губами,
с светло-белокурою бородой и
с довольно еще густыми белокурыми волосами.
Ему было лет сорок,
на макушке его блестела солидная лысина, лысоваты были и виски.
Лицо — широкое,
с неясными глазами, и это — все, что можно было сказать о его
лице. Самгин вспомнил Дьякона, каким он был до того, пока не подстриг бороду. Митрофанов тоже обладал примелькавшейся
маской сотен, а спокойный, бедный интонациями голос его звучал, как отдаленный шумок многих голосов.
Заснул он
на рассвете, — разбудили его Захарий и Ольга, накрывая стол для завтрака. Захарий был такой же, как всегда, тихий, почтительный, и белое
лицо его, как всегда, неподвижно, точно
маска. Остроносая, бойкая Ольга говорила
с ним небрежно и даже грубовато.
Самгин взял бутылку белого вина, прошел к столику у окна; там, между стеною и шкафом, сидел, точно в ящике, Тагильский, хлопая себя по колену измятой картонной
маской. Он был в синей куртке и в шлеме пожарного солдата и тяжелых сапогах, все это странно сочеталось
с его фарфоровым
лицом. Усмехаясь, он посмотрел
на Самгина упрямым взглядом нетрезвого человека.
При вопросе: где ложь? в воображении его потянулись пестрые
маски настоящего и минувшего времени. Он
с улыбкой, то краснея, то нахмурившись, глядел
на бесконечную вереницу героев и героинь любви:
на донкихотов в стальных перчатках,
на дам их мыслей,
с пятидесятилетнею взаимною верностью в разлуке;
на пастушков
с румяными
лицами и простодушными глазами навыкате и
на их Хлой
с барашками.
Я смотрю
на нее и не верю; точно она вдруг сняла
маску с лица: те же черты, но как будто каждая черточка
лица исказилась непомерною наглостью.
Приподымаюсь, смотрю: человек в богатой медвежьей шубе, в собольей шапке,
с черными глазами,
с черными как смоль щегольскими бакенами,
с горбатым носом,
с белыми оскаленными
на меня зубами, белый, румяный,
лицо как
маска.
Волосы у него были черные ужасно,
лицо белое и румяное, как
на маске, нос длинный,
с горбом, как у французов, зубы белые, глаза черные.
— Я знаю это дело. Как только я взглянул
на имена, я вспомнил об этом несчастном деле, — сказал он, взяв в руки прошение и показывая его Нехлюдову. — И я очень благодарен вам, что вы напомнили мне о нем. Это губернские власти переусердствовали… — Нехлюдов молчал,
с недобрым чувством глядя
на неподвижную
маску бледного
лица. — И я сделаю распоряженье, чтобы эта мера была отменена и люди эти водворены
на место жительства.
Весовщиков сидел
на стуле прямо, точно деревянный, упираясь ладонями в колена, и его рябое
лицо без бровей,
с тонкими губами, было неподвижно, как
маска.
Теперь же, — теперь же, не знаю почему, он
с первого же взгляда показался мне решительным, неоспоримым красавцем, так что уже никак нельзя было сказать, что
лицо его походит
на маску.
На нем была картонная
маска, — глупое
лицо с узенькою бороденкою,
с бачками, а
на голове фуражка
с гражданскою круглою кокардою.
Оно двигалось без людей; лишь
на высоком передке сидел возница
с закрытым
маской лицом.
В маленькой комнате, тесно заставленной ящиками
с вином и какими-то сундуками, горела, вздрагивая, жестяная лампа. В полутьме и тесноте Лунёв не сразу увидал товарища. Яков лежал
на полу, голова его была в тени, и
лицо казалось чёрным, страшным. Илья взял лампу в руки и присел
на корточки, освещая избитого. Синяки и ссадины покрывали
лицо Якова безобразной тёмной
маской, глаза его затекли в опухолях, он дышал тяжело, хрипел и, должно быть, ничего не видел, ибо спросил со стоном...
— У вас слишком заметное
лицо, особенно глаза, это не годится, вам нельзя ходить без
маски, без дела. По фигуре, да и вообще, вы похожи
на мелочного торгаша, вам надо завести ящик
с товаром — шпильки, иголки, тесёмки, ленты и всякая мелочь. Я скажу, чтобы вам дали ящик и товару, — тогда вы можете заходить
на кухни, знакомиться
с прислугой…
Несмотря
на это последнее обстоятельство, господин Голядкин положил ждать до тех пор, покамест
маска спадет
с некоторых
лиц и кое-что обнажится.
Я взглянула
на Пуд. Апатично-сонное
лицо ее казалось какой-то широкой и плоской
маской безучастности. Бесцветные глаза спали
с открытыми веками. Ни единого проблеска мысли не было в этих тусклых зрачках.
Мужчина поднялся, вытянулся во весь рост и сорвал
с себя
маску. Открыв свое пьяное
лицо и поглядев
на всех, любуясь произведенным эффектом, он упал в кресло и радостно захохотал. А впечатление действительно произвел он необыкновенное. Все интеллигенты растерянно переглянулись и побледнели, некоторые почесали затылки. Евстрат Спиридоныч крякнул, как человек, сделавший нечаянно большую глупость.
Без
маски лицо у нее оказалось некрасивое,
с резковатыми чертами, но рост прекрасный и довольно стройные формы. Она была уже не самой первой молодости для девушки — лет под тридцать. Подействовать
на мое воображение или
на мои эротические чувства она не могла; но она меня интересовала как незнакомый мне тип немецкой девушки, ищущей в жизни чего-то менее банального.
Никто не видел
лица конвойного, и ужас пролетел по зале невидимкой, как бы в
маске. Судебный пристав тихо поднялся
с места и
на цыпочках, балансируя рукой, вышел из залы. Через полминуты послышались глухие шаги и звуки, какие бывают при смене часовых.
Внесли солдата, раненного шимозою; его
лицо было, как
маска из кровавого мяса, были раздроблены обе руки, обожжено все тело. Стонали раненные в живот. Лежал
на соломе молодой солдатик
с детским
лицом,
с перебитою голенью; когда его трогали, он начинал жалобно и капризно плакать, как маленький ребенок. В углу сидел пробитый тремя пулями унтер-офицер; он три дня провалялся в поле, и его только сегодня подобрали. Блестя глазами, унтер-офицер оживленно рассказывал, как их полк шел в атаку
на японскую деревню.
Четвертое отделение представляло «Обман»;
на знаке была изображена
маска, окруженная змеями, кроющимися в розах,
с надписью: «Пагубная прелесть». За знаком шли цыгане, цыганки, поющие, пьющие и пляшущие, колдуны, ворожеи и несколько дьяволов. В конце следовал «Обман», в
лице прожектеров и аферистов.
Вся эта мелюзга является туда тоже в
масках и в пестрых костюмах. Девочки четырех, пяти лет
с длинными шлейфами, белыми напудренными париками, подведенными глазами и мушками
на лице.
Но Настя не двигалась
с места и
с тою же странною откровенностью смотрела отцу прямо в глаза. И
лицо ее не было похоже
на отвратительную
маску идиота.
Так же трудно было кормить его, — жадный и нетерпеливый, он не умел рассчитывать своих движений: опрокидывал чашку, давился и злобно тянулся к волосам скрюченными пальцами. И был отвратителен и страшен его вид:
на узеньких, совсем еще детских плечах сидел маленький череп
с огромным, неподвижным и широким
лицом, как у взрослого. Что-то тревожное и пугающее было в этом диком несоответствии между головой и телом, и казалось, что ребенок надел зачем-то огромную и страшную
маску.