Сенатора прислали с целой ордой правоведцев; они все очищают только бумаги, и никакой решительно пользы не будет от этой дорогой экспедиции. Кончится тем, что сенатору, [Сенатор — И. Н. Толстой.] которого я очень хорошо знаю
с давних лет, дадут ленту, да и баста. Впрочем, это обыкновенный ход вещей у нас. Пора перестать удивляться и желать только, чтобы, наконец, начали добрые, терпеливые люди думать: нет ли возможности как-нибудь иначе все устроить? Надобно надеяться, что настанет и эта пора.
Просить помощи у одного из товарищей, искушенных в штрихоблудии, не позволяла своеобразная этика, установленная в училище еще
с давних годов, со времен генерала Шванебаха, когда училище переживало свой золотой век.
Заметил я, что желтый этот цвет
Особенно льстит сердцу патриота;
Обмазать вохрой дом иль лазарет
Неодолима русского охота;
Начальство также в этом
с давних летБлагонамеренное видит что-то,
И вохрятся в губерниях сплеча
Палаты, храм, острог и каланча.
Неточные совпадения
Ее прогулки длятся доле.
Теперь то холмик, то ручей
Остановляют поневоле
Татьяну прелестью своей.
Она, как
с давними друзьями,
С своими рощами, лугами
Еще беседовать спешит.
Но
лето быстрое летит.
Настала осень золотая.
Природа трепетна, бледна,
Как жертва, пышно убрана…
Вот север, тучи нагоняя,
Дохнул, завыл — и вот сама
Идет волшебница зима.
И тщетно там пришлец унылый
Искал бы гетманской могилы:
Забыт Мазепа
с давних пор;
Лишь в торжествующей святыне
Раз в
год анафемой доныне,
Грозя, гремит о нем собор.
Слепой взял ее за руки
с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его спокойной и всегда выдержанной подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились
давние годы. Он сидел на холме
с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь…
Ступина принесла и бросила какие-то два письма, Каверина кинула в огонь свой
давний дневник, Прорвич — составленный им
лет шесть тому назад проект демократической республики, умещавшийся всего на шести писанных страничках. Одна Бертольди нашла у себя очень много материала, подлежащего сожжению. Она беспрестанно подносила Белоярцеву целые кипы и
с торжеством говорила...
Между юнкерами по поводу этой увертюры ходило
давнее предание, передававшееся из поколения в поколение. Рассказывали, что будто бы первым литаврщиком, исполнявшим роковой удар гильотины, был никому не известный скромный маленький музыкант, личный друг Крейнбринга еще
с детских
лет.
Мы продолжали жить в той же квартире
с дедом и отцом, а на
лето опять уезжали в «Светелки», где я и дед пропадали на охоте, где дичи всякой было невероятное количество, а подальше, к скитам, медведи, как говорил дед, пешком ходили. В «Светелках» у нас жил тогда и беглый матрос Китаев, мой воспитатель, знаменитый охотник, друг отца и деда
с давних времен.
Несмотря на слабость своего здоровья, Алексей тоже распутничал. У него была, видимо, постоянная и
давняя любовница, москвичка, содержавшая хор певиц, дородная, вальяжная женщина
с медовым голосом и лучистыми глазами. Говорили, что ей уже сорок
лет, но по лицу её, матово-белому,
с румянцем под кожей, казалось, что ей нет и тридцати.
Так продолжал он
с давних пор, и, таким образом, в продолжение нескольких
лет оказалось накопившейся суммы более чем на сорок рублей.
— По тем правилам, — не дожидаясь ответа, продолжала Полихрония, — от язычников, рекше и от зловерных, недавно пришедшего в скором времени несть праведно производити во епископы, да не возгордевся в сеть впадет диаволю… А сей Антоний без единыя седмицы токмо
год пребывал во благочестии… Притом же по тем правилам во епископы такие люди поставляемы быть должны, которые
с давнего времени испытаны в слове, вере и в житии, сообразном правому слову. Так ли?
Он происходил откуда-то из южных славян; служил когда-то без
году неделю в русской артиллерии и, выйдя в отставку, управлял
с очень
давних пор княжескими имениями.
Почти тридцать
лет спустя, в одном из писем своих к Потемкину, он вспоминал про
давнего своего начальника
с чувством неостывшей признательности и писал: «У меня было два отца — Суворов и Фермор».