Неточные совпадения
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал
больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную,
высоту,
с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и
высота была ты для него, и я знаю, что чем
больше он
с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
Но теперь она уверовала в Андрея не слепо, а
с сознаньем, и в нем воплотился ее идеал мужского совершенства. Чем
больше, чем сознательнее она веровала в него, тем труднее было ему держаться на одной
высоте, быть героем не ума ее и сердца только, но и воображения. А она веровала в него так, что не признавала между ним и собой другого посредника, другой инстанции, кроме Бога.
Не думайте, чтобы храм был в самом деле храм, по нашим понятиям, в архитектурном отношении что-нибудь господствующее не только над окрестностью, но и над домами, — нет, это, по-нашему, изба, побольше других,
с несколько возвышенною кровлею, или какая-нибудь посеревшая от времени
большая беседка в старом заглохшем саду. Немудрено, что Кемпфер насчитал такое множество храмов: по
высотам их действительно много; но их, без трубы...
Совершенно нелепо требовать, чтобы было доказано существование духовных ценностей и
большая высота их по сравнению
с так называемыми витальными ценностями.
Река Фату (по-удэгейски Фарту) впадает в Санхобе
с левой стороны, в однодневном пути от устья, и течет
с северо-востока параллельно берегу моря. Горный хребет, отделяющий бассейн ее от речек, текущих непосредственно в море, имеет в среднем
высоту 600 м. Следующая
большая река, которая берет начало
с Сихотэ-Алиня, будет Билимбе, впадающая в море около горы Железняк, немного южнее мыса Шанца.
Животное это по размерам своим значительно уступает обыкновенному бурому медведю. Максимальная его длина 1,8 м, а
высота в плечах 0,7 м при наибольшем весе 160 кг. Окраска его шерсти — черная, блестящая, на груди находится белое пятно, которое захватывает нижнюю часть шеи. Иногда встречаются (правда, очень редко) такие медведи, у которых брюхо и даже лапы белые. Голова зверя конусообразная,
с маленькими глазками и
большими ушами. Вокруг нее растут длинные волосы, имеющие вид пышного воротника.
Истоки реки Тютихе представляют собой 2 ручья. По меньшему, текущему
с юга, можно выйти на реку Ното, а по
большому, текущему
с северо-запада, — на Иман. У места слияния их
высота над уровнем моря равняется 651 м. Мы выбрали последний путь, как наименее известный.
Однажды, однако, матушка едва не приняла серьезного решения относительно Аннушки. Был какой-то
большой праздник, но так как услуга по дому и в праздник нужна, да, сверх того, матушка в этот день чем-то особенно встревожена была, то, натурально, сенные девушки не гуляли. По обыкновению, Аннушка произнесла за обедом приличное случаю слово, но, как я уже заметил, вступивши однажды на практическую почву, она уже не могла удержаться на
высоте теоретических воззрений и незаметно впала в противоречие сама
с собою.
Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху,
с высоты переулка — жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму.
И вдруг гигант подымается во весь рост, а в
высоте бурно проносится ураган крика. По
большей части Рущевич выкрикивал при этом две — три незначащих фразы, весь эффект которых был в этом подавляющем росте и громовых раскатах. Всего страшнее было это первое мгновение: ощущение было такое, как будто стоишь под разваливающейся скалой. Хотелось невольно — поднять руки над головой, исчезнуть, стушеваться, провалиться сквозь землю. В карцер после этого мы устремлялись
с радостью, как в приют избавления…
Я думаю, многие из оканчивавших испытывают и теперь в
большей или меньшей степени это настроение «последнего года». Образование должно иметь свой культ, подымающий отдельные знания на
высоту общего смысла. Наша система усердно барабанит по отдельным клавишам. Разрозненных звуков до скуки много, общая мелодия отсутствует… Страх, поддерживающий дисциплину, улетучивается
с годами и привычкой. Внутренней дисциплины и уважения к школьному строю нет, а жизнь уже заглядывает и манит из-за близкой грани…
Большой мыс Лессепс-Дата, выдвинувшийся
с северной стороны в море,
с высоты птичьего полета должен был казаться громадным белым лоскутком на темном фоне воды, а в профиль его можно было принять за чудовище, которое погрузилось наполовину в воду и замерло, словно прислушиваясь к чему-то.
Путешествие наше близилось к концу. Сплошная тайга кончилась и начались перелески, чередующиеся
с полянами.
С высоты птичьего полета граница тайги, по выходе в долину Амура, представляется в виде ажурных кружев. Чем ближе к горам, тем они казались плотнее, и чем ближе к Амуру, тем меньше было древесной растительности и
больше луговых пространств. Лес как-то разбился на отдельные куртины, отошедшие в стороны от Хунгари.
— Василий, — говорю я, когда замечаю, что он начинает удить рыбу на козлах, — пусти меня на козлы, голубчик. — Василий соглашается. Мы переменяемся местами: он тотчас же начинает храпеть и разваливается так, что в бричке уже не остается
больше ни для кого места; а передо мной открывается
с высоты, которую я занимаю, самая приятная картина: наши четыре лошади, Неручинская, Дьячок, Левая коренная и Аптекарь, все изученные мною до малейших подробностей и оттенков свойств каждой.
В
большей части случаев я успеваю в этом. Я столько получаю ежедневно оскорблений, что состояние озлобления не могло не сделаться нормальным моим состоянием. Кроме того, жалованье мое такое маленькое, что я не имею ни малейшей возможности расплыться в материяльных наслаждениях. Находясь постоянно впроголодь, я
с гордостью сознаю, что совесть моя свободна от всяких посторонних внушений, что она не подкуплена брюхом: как у этих «озорников», которые смотрят на мир
с высоты гастрономического величия.
С высоты своей славы — пусть только московской, но несомненной — он, как и почти все музыкальные маэстро, презирал
большую, невежественную толпу и был совсем не чувствителен к комплиментам.
Но мои грезы обширнее, потому что
с высоты птичьего полета, и притом
с одной стороны, величавому олимпийцу, сменившему по воле судеб свой божественный Олимп на фронтон
Большого театра, ему казались все равными: вельможи и архиереи, купцы и купчихи на рысаках — и пеший люд всякого звания, состояния, и сытый, и голодный.
Аполлон
с высоты Большого театра мог видеть только живое, колеблющееся зарево от факелов, и облачка дыма поднимались до него, и он мог думать, что это ему опять приносят жертву, опять воскуряют фимиам, как и тогда, тысячелетия тому назад…
Она держала себя
с большим достоинством.
С таким тактом встречала она своих то надменных, то суетливых заказчиц, так ловко и такими парижскими оборотами отпарировала всякое покушение бомонда потретировать модистку
с высоты своего величия, что засмотреться на нее было можно.
Как
большие, прозрачные, стеклянные капли,
с неведомой
высоты падали в металлическую, тихо звенящую чашу часы и минуты.
Яков Артамонов смотрел на всё, что творилось дома,
с высоты забот о себе самом, но хотя заботы всё возрастали, однако и дома тоже возникало всё
больше новых тревог.
Жульё вы лицемерное и
больше ничего!» А потом вниз тормашками
с высоты и — вдребезги!
Это была одна из тех ужасных гроз, которые разражаются иногда над
большими низменностями. Небо не вспыхивало от молний, а точно все сияло их трепетным голубым, синим и ярко-белым блеском. И гром не смолкал ни на мгновение. Казалось, что там наверху идет какая-то бесовская игра в кегли
высотою до неба.
С глухим рокотом катились там неимоверной величины шары, все ближе, все громче, и вдруг — тррах-та-та-трах — падали разом исполинские кегли.
Мы молчим
с минуту. Потом я прощаюсь и ухожу. Мне идти далеко, через все местечко, версты три. Глубокая тишина, калоши мои скрипят по свежему снегу громко, на всю вселенную. На небе ни облачка, и страшные звезды необычайно ярко шевелятся и дрожат в своей бездонной
высоте. Я гляжу вверх, думаю о горбатом телеграфисте. Тонкая, нежная печаль обволакивает мое сердце, и мне кажется, что звезды вдруг начинают расплываться в
большие серебряные пятна.
Эта лестница послужила трибуной для ораторов, Полояров вскарабкался на дрова, сложенные в
большом количестве тут же на дворе, и
с высоты своего поста ежеминутно порывался вещать народу.
Старший штурман, сухой и старенький человек, проплававший
большую часть своей жизни и видавший всякие виды, один из тех штурманов старого времени, которые были аккуратны, как и пестуемые ими хронометры, пунктуальны и добросовестны,
с которыми, как в старину говорили, капитану можно было спокойно спать, зная, что такой штурман не прозевает ни мелей, ни опасных мест, вблизи которых он чувствует себя беспокойным, — этот почтенный Степан Ильич торопливо допивает свой третий стакан, докуривает вторую толстую папиросу и идет
с секстаном наверх брать
высоты солнца, чтобы определить долготу места.
Горизонт был чист, и на нем то и дело показывались белеющие пятна парусов или дымки пароходов. Солнце, яркое, но не греющее, холодно смотрело
с высоты неба, по которому бегали перистые облака, и доставляло
большое удовольствие старому штурману Степану Ильичу, который уже брал
высоты, чтобы иметь, наконец, после нескольких дней без наблюдений, точное место, то есть знать широту и долготу, в которой находится корвет.
Полный месяц
с небесной
высоты задумчиво смотрел на уснувшую землю и тихим густым светом озарял мохнатые ели, белые стволы берез и
большие глыбы лавы, которые издали можно было принять за гигантских жаб или окаменевших допотопных чудовищ.
Обширное низменное пространство, о котором здесь идет речь, покрыто редким смешанным лесом плохого качества. Перелески, если смотреть на них
с высоты птичьего полета, наподобие ажурных кружев окружали заболоченные низины. Изредка кое-где попадались
большие старые деревья: тополь, липа, осокорь и другие в возрасте от полутораста до двухсот лет.
Меня поразило его лицо: все оно как будто светилось мягким, торжественным и грустным светом; как будто он смотрел на меня
с какой-то
большой высоты; и теперь не было обычного его взгляда исподлобья, — глаза смотрели прямо и как-то… не могу подыскать менее торжественного слова: как-то благостно.
Ступайте на
высоту, где стоит храмик,
с большим вкусом сооруженный нынешним владетелем Мариенбурга.
Призванный философ не согласится понизить качество своего дела в мире — он ждет, чтобы до
больших высот дошел уровень духовной общности и чтобы в соответствии
с этим изменился критерий общеобязательности.
На землю он
больше не вернулся. То, что, крутясь, низверглось
с высоты и тяжестью раздробленных костей и мяса вдавилось в землю, уже не было ни он, ни человек — никто. Тяготение земное, мертвый закон тяжести сдернул его
с неба, сорвал и бросил оземь, но то, что упало, вернулось маленьким комочком, разбилось, легло тихо и мертвенно-плоско, — то уже не было Юрием Михайловичем Пушкаревым.