Неточные совпадения
Вронский посмотрел
с удивлением на князя своими твердыми глазами и, чуть-улыбнувшись, тотчас же заговорил
с графиней Нордстон о предстоящем на
будущей неделе
большом бале.
Но Аркадий уже не слушал его и убежал
с террасы. Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность
будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не
большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а
с лица не сходила краска, и сердце билось.
— Пора идти. Нелепый город, точно его черт палкой помешал. И все в нем рычит: я те не Европа! Однако дома строят по-европейски, все эдакие вольные и уродливые переводы
с венского на московский. Обок
с одним таким уродищем притулился, нагнулся в улицу серенький курятничек в три окна, а над воротами — вывеска: кто-то «предсказывает
будущее от пяти часов до восьми», —
больше, видно, не может, фантазии не хватает.
Будущее! — Кутузов широко усмехнулся...
— За наше благополучие! — взвизгнул Лютов, подняв стакан, и затем сказал, иронически утешая: — Да, да, — рабочее движение возбуждает
большие надежды у некоторой части интеллигенции, которая хочет… ну, я не знаю, чего она хочет! Вот господин Зубатов, тоже интеллигент, он явно хочет, чтоб рабочие дрались
с хозяевами, а царя — не трогали. Это — политика! Это — марксист!
Будущий вождь интеллигенции…
— Как, ты и это помнишь, Андрей? Как же! Я мечтал
с ними, нашептывал надежды на
будущее, развивал планы, мысли и… чувства тоже, тихонько от тебя, чтоб ты на смех не поднял. Там все это и умерло,
больше не повторялось никогда! Да и куда делось все — отчего погасло? Непостижимо! Ведь ни бурь, ни потрясений не было у меня; не терял я ничего; никакое ярмо не тяготит моей совести: она чиста, как стекло; никакой удар не убил во мне самолюбия, а так, Бог знает отчего, все пропадает!
И хотя он отлично знал, что
с каждым
будущим словом все
больше и нелепее будет прибавлять к сказанному уже вздору еще такого же, — но уж сдержать себя не мог и полетел как
с горы.
Мы
с завистью посматривали на его опытность и знание людей; его тонкая ироническая манера возражать имела на нас
большое влияние. Мы на него смотрели как на делового революционера, как на государственного человека in spe. [в
будущем (лат.).]
Он представлен
с раскинутым воротником рубашки; живописец чудно схватил богатые каштановые волосы, отрочески неустоявшуюся красоту его неправильных черт и несколько смуглый колорит; на холсте виднелась задумчивость, предваряющая сильную мысль; безотчетная грусть и чрезвычайная кротость просвечивали из серых
больших глаз, намекая на
будущий рост великого духа; таким он и вырос.
Я давно говорил, что Тихий океан — Средиземное море
будущего. [
С большой радостью видел я, что нью-йоркские журналы несколько раз повторили это. (Прим. А. И. Герцена.)] В этом
будущем роль Сибири, страны между океаном, южной Азией и Россией, чрезвычайно важна. Разумеется, Сибирь должна спуститься к китайской границе. Не в самом же деле мерзнуть и дрожать в Березове и Якутске, когда есть Красноярск, Минусинск и проч.
В тот год, в который я жил в Владимире, соседние крестьяне просили его сдать за них рекрута; он явился в город
с будущим защитником отечества на веревке и
с большой самоуверенностью, как мастер своего дела.
Дети года через три стыдятся своих игрушек, — пусть их, им хочется быть
большими, они так быстро растут, меняются, они это видят по курточке и по страницам учебных книг; а, кажется, совершеннолетним можно бы было понять, что «ребячество»
с двумя-тремя годами юности — самая полная, самая изящная, самая наша часть жизни, да и чуть ли не самая важная, она незаметно определяет все
будущее.
Ведь были же и у нее минуты забвения, в которые она страстно любила своего
будущего малютку, и тем
больше, что его существование была тайна между ними двумя; было же время, в которое она мечтала об его маленькой ножке, об его молочной улыбке, целовала его во сне, находила в нем сходство
с кем-то, который был ей так дорог…
Белое,
с чуть-чуть заметною желтизною, как у густых сливок, лицо, румянец во всю щеку, алые губы, ямочка посреди подбородка,
большие черные глаза, густая прядь черных волос на голове — все обещало, что в недалеком
будущем она развернется в настоящую красавицу.
В конце письма «вельможа»
с большим вниманием входит в положение скромного чиновника, как человека семейного, для которого перевод сопряжен
с неудобствами, но
с тем вместе указывает, что новое назначение открывает ему широкие виды на
будущее, и просит приехать как можно скорее…
Философия
будущего больше будет иметь общего
с философией средневековой, [Средневековая философия не исчерпывалась схоластикой.
К приезду новых людей они относились всегда подозрительно,
с опасением за свое
будущее, но встречали их всякий раз любезно, без малейшего протеста, и самое
большее, если они при этом лгали, описывая Сахалин в мрачных красках и думая этим отвадить иностранцев от острова.
Переезд в господский дом являлся для Нюрочки чем-то особенным, а не просто переменой одной квартиры на другую. Она предчувствовала, что случится
с ней что-то необыкновенное именно в этом старом господском доме, и волновалась смутным предчувствием этого таинственного
будущего. И отец относился к ней теперь иначе. Он уже говорил
с ней как
с большой и в трудных случаях даже советовался, как поступить лучше.
Я много уже перенес и еще
больше предстоит в
будущем, если богу угодно будет продлить надрезаннуюмою жизнь; но все это я ожидаю как должно человеку, понимающему причину вещей и непременную их связь
с тем, что рано или поздно должно восторжествовать, несмотря на усилие людей — глухих к наставлениям века.
С будущим месяцем начнем копаться в огороде. Только вряд ли я буду
большой помощник Евгению и Михеевне, кашей доброй dame de palais. [Домашней работнице (франц.).] Нога в жары как-то сильно напоминает об себе: заставляет сидеть, поднявши ее вверх; а в этом положении не годишься в огородники.
Все это были люди в достаточной степени развращенные, лгуны,
с большими надеждами на
будущее, вроде, например, поступления на содержание к какой-нибудь графине.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает
с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает
большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и
с нами,
будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна
большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа
с крестом, и то в самые
большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
— Так что же вы говорите, я после этого уж и не понимаю! А знаете ли вы то, что в Демидовском студенты имеют единственное развлечение для себя — ходить в Семеновский трактир и пить там?
Большая разница Москва-с, где — превосходный театр, разнообразное общество, множество библиотек, так что, помимо ученья, самая жизнь будет развивать меня, а потому стеснять вам в этом случае волю мою и лишать меня, может быть, счастья всей моей
будущей жизни — безбожно и жестоко
с вашей стороны!
Мать старалась не двигаться, чтобы не помешать ему, не прерывать его речи. Она слушала его всегда
с бо́льшим вниманием, чем других, — он говорил проще всех, и его слова сильнее трогали сердце. Павел никогда не говорил о том, что видит впереди. А этот, казалось ей, всегда был там частью своего сердца, в его речах звучала сказка о
будущем празднике для всех на земле. Эта сказка освещала для матери смысл жизни и работы ее сына и всех товарищей его.
И народ бежал встречу красному знамени, он что-то кричал, сливался
с толпой и шел
с нею обратно, и крики его гасли в звуках песни — той песни, которую дома пели тише других, — на улице она текла ровно, прямо, со страшной силой. В ней звучало железное мужество, и, призывая людей в далекую дорогу к
будущему, она честно говорила о тяжестях пути. В ее
большом спокойном пламени плавился темный шлак пережитого, тяжелый ком привычных чувств и сгорала в пепел проклятая боязнь нового…
— В настоящее время, пришедши в преклонность моих лет, я, милостивый государь, вижу себя лишенною пристанища. А как я,
с самых малых лет, имела к божественному
большое пристрастие, то и хожу теперь
больше по святым монастырям и обителям, не столько помышляя о настоящей жизни, сколько о жизни
будущей…
В радости они не знали, что делать. Вечер был прекрасный. Они отправились куда-то за город, в глушь, и, нарочно отыскав
с большим трудом где-то холм, просидели целый вечер на нем, смотрели на заходящее солнце, мечтали о
будущем образе жизни, предполагали ограничиться тесным кругом знакомых, не принимать и не делать пустых визитов.
Там Софья Антроповна, старушка из благородных, давно уже проживавшая у Юлии Михайловны, растолковала ему, что та еще в десять часов изволила отправиться в
большой компании, в трех экипажах, к Варваре Петровне Ставрогиной в Скворешники, чтоб осмотреть тамошнее место для
будущего, уже второго, замышляемого праздника, через две недели, и что так еще три дня тому было условлено
с самою Варварой Петровной.
Вообще этот человек был для нас
большим ресурсом. Он был не только единственным звеном, связывавшим нас
с миром живых, но к порукой, что мы можем без страха глядеть в глаза
будущему, до тех пор, покуда наша жизнь будет протекать у него на глазах.
Будущее, безнадежное и безвыходное, однажды блеснувшее его уму и наполнившее его трепетом,
с каждым днем все
больше и
больше заволакивалось туманом и, наконец, совсем перестало существовать.
К вечеру мысль о женитьбе совершенно пленила его, он рисовал себе одну за другой картины
будущей жизни и всё
с большей радостью думал, что вот, наконец, нашёл себе давно желанное место в жизни — прочное и спокойное.
Все эти дни Бобров находился под обаянием разговора на вокзале. Сотни раз он вспоминал его в мельчайших подробностях и
с каждым разом прозревал в словах Нины более глубокое значение. По утрам он просыпался со смутным сознанием чего-то
большого и светлого, что посетило его душу и обещает ему в
будущем много блаженства.
Если земцы будут кричать: страх врагам! чистосердечно и без преднамерения — это будет хорошо; но ежели они будут кричать
с подковыркою, то есть увидят в этом кличе лишь средство удовлетворить некоторым тайным преднамерениям, и ежели, вслед за тем, Пафнутьев или Никанор Дракин,
с свойственною им ловкостью, сперва обиняком, а потом громче и громче, пустят слух о необходимости перемещения центра тяжести правящей Руси, — тогда ожидайте
больших хлопот в
будущем.
И — кто знает? — возвращаясь
с работы по
Большой Дворянской, я, быть может, не раз еще позавидую инженеру Должикову, живущему умственным трудом, но теперь думать обо всех этих
будущих моих невзгодах мне было весело.
И догадался; —
с досадой смотрел он на веселую толпу и думал о
будущем, рассчитывал дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом, обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и
больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! — о, создатель, если б ты меня любил — как сына, — нет, — как приемыша… половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял в час рождения… и я прокляну твое владычество, в час моей кончины…
Между тем Грацианов не только не лишал меня своего покровительства, но все
больше и
больше сближался со мною. Обыкновенно он приходил ко мне обедать и в это время обменивался со мной мыслями по всем отраслям сердцеведения, причем каждый раз обнадеживал, что я могу смело быть
с ним откровенным и что вообще, покуда он тут, я не имею никакого основания трепетать за свое
будущее.
Он кипел и вздрагивал от оскорбления, нанесенного ему этим молоденьким теленком, которого он во время разговора
с ним презирал, а теперь сразу возненавидел за то, что у него такие чистые голубые глаза, здоровое загорелое лицо, короткие крепкие руки, за то, что он имеет где-то там деревню, дом в ней, за то, что его приглашает в зятья зажиточный мужик, — за всю его жизнь прошлую и
будущую, а
больше всего за то, что он, этот ребенок по сравнению
с ним, Челкашом, смеет любить свободу, которой не знает цены и которая ему не нужна.
Утром пароход долго простоял у пристани Гребешки. Сначала грузили дрова, а потом ждали какую-то важную чиновную особу. Брат Павлин начал волноваться. «Брат Яков» придет в Бобыльск
с большим опозданием, к самому вечеру и придется заночевать в городе, а всех капиталов у
будущего инока оставалось четыре копейки.
Социалистические брошюры начал я читать всего за год до переворота жизни и
будущее — понимаю, а в настоящем — разбираюсь
с большим трудом, прошлое же русской земли — совсем тёмное дело для меня; тут, пожалуй, Егор
больше знает, чем я.
Те червяки, которые попадались мне в периоде близкого превращения в куколок, почти никогда у меня не умирали; принадлежавшие к породам бабочек денных, всегда имевшие гладкую кожу, приклепляли свой зад выпускаемою изо рта клейкой материей к стене или крышке ящика и казались умершими, что сначала меня очень огорчало; но по
большей части в продолжение суток спадала
с них сухая, съежившаяся кожица гусеницы, и висела уже хризалида
с рожками,
с очертанием
будущих крылушек и
с шипообразною грудкою и брюшком; многие из них были золотистого цвета.
Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал в заседании суда две речи, выпил в буфете стакан пустого чаю, поговорил
с товарищем о
будущей практике и направился к выходу, деловито хмурясь и прижимая к боку новенький портфель, в котором одиноко болталась книга: «Судебные речи». Он подходил уже к лестнице, когда чья-то
большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее.
И для этого
будущего второй разряд людей, т. е. люди
с размашистыми натурами дают все-таки несравненно
больше хороших надежд, чем убитые существа без всяких стремлений.
Бесполезно гадать, где и на чем установятся в
будущем пределы стыдливости; но в одном нельзя сомневаться, — что люди все
с большей серьезностью и уважением станут относиться к природе и ее законам, а вместе
с этим перестанут краснеть за то, что у них есть тело и что это тело живет по законам, указанным природою.
Будущее мое было не прозрачно, но все-таки можно было
с большею вероятностью сказать, что мне ничто не угрожает, что черных туч вблизи нет.
Наибольшее сближение
с богом — это наибольшее сосредоточение в настоящем, и наоборот, чем
больше занят прошедшим или
будущим, тем
больше удаляешься от бога.
— Чего-с ужасно? Порка-то? Ничего! Это ихнему брату даже полезно иногда бывает. Нас ведь тоже посекали, бывало, — это ничего!.. Оно, знаете ли, эдакое спартанское воспитание, пожалуй, и не вредит: для
будущего годится, потому — мальчишка после этого, гляди, озлобится
больше, а это хорошо — злоба-то!
Больше бабы сидели в старых платочных рядах; мужья, сыновья их и братья
с утра до ночи снуют, бывало, по ярманке, отыскивая неисправных должников либо приглядываясь к свежим товарам и условливаясь
с оптовыми торговцами насчет
будущих цен и сроков платежа.
Однако и Дуня не лишена дружбы Дорушки, очень доброй по природе. Несмотря на новых подруг, Дорушка по-прежнему раздает свои гостинцы подругам, и делится добрячка
с ними каждым куском. По-прежнему ровна и ласкова она со всеми, а
с Дуней ласковее всех, но нет теперь времени Дорушке посвящать все свои досуги Дуне. Целыми днями просиживает она за работой. Изучает выкройки, образцы… Шьет
больше, нежели требуется в приюте, словом, всячески готовится к сложной роли
будущей хозяйки мастерской.
Помню только, как мы
с участливостью осматривали
большие, крытые троечные телеги, в которых нам надлежало ехать; садились в них, вылезали и снова садились; делили между собою места; осматривали лошадей, ценили их, определяли их достоинство, силу и характер; потом отправились
с своими
будущими возницами в какой-то грязненький трактир, где пили чай и водку.
Он в это время лежал на диване своей каюты, предоставленной ему от товарищества, как
будущему пайщику, и только сквозь узкие окна видел полосу берега, народ на пристани, два-три дома на подъеме в гору, часть рядов
с «галдарейками», все — знакомое ему
больше двадцати пяти лет.
Голос этой девушки — мягкий, вибрирующий,
с довольно
большим регистром — звучал вплоть до низких нот медиума, прямо хватал за сердце даже и не в сильных сценах; а когда началась драма и душа"ребенка"омрачилась налетевшей на нее бурей — я забыл совсем, что я автор и что мне надо"следить"за игрой моей
будущей исполнительницы. Я жил
с Верочкой и в последнем акте был растроган, как никогда перед тем не приводилось в театральной зале.