Неточные совпадения
— Что тебе, леший, не спится? — сказала она и, согнув одно бедро, скользнула проворно мимо его, — бродит по ночам! Ты бы хоть лошадям гривы заплетал, благо нет домового! Срамит меня только перед господами! — ворчала она, несясь, как сильф, мимо его,
с тарелками,
блюдами, салфетками и хлебами
в обеих
руках, выше головы, но так, что ни одна тарелка не звенела, ни ложка, ни стакан не шевелились у ней.
Прислуге оставалось только просовывать
в дверь кончик носа и
руку с блюдом.
Я принялся было усердно есть какое-то
блюдо, которого я никогда прежде не ел, как вдруг на возвышении показались две девицы
в прекрасных белых платьях,
с голыми
руками и шеей, все
в завитых локонах; держа
в руках какие-то листы бумаги, они подошли к самому краю возвышения, низко присели (я отвечал им поклоном) и принялись петь.
Дамы того времени, сколько бы ни позволяли себе резвостей
в известном отношении, посты, однако,
соблюдали и вообще были богомольны, так что про Екатерину Петровну театральный жен-премьер рассказывал, что когда она
с ним проезжала мимо Иверской, то, пользуясь закрытым экипажем, одной
рукой обнимала его, а другой крестилась.
— Человече, — сказал ему царь, — так ли ты
блюдешь честника? На что у тебе вабило, коли ты не умеешь наманить честника? Слушай, Тришка, отдаю
в твои
руки долю твою: коли достанешь Адрагана, пожалую тебя так, что никому из вас такого времени не будет; а коли пропадет честник, велю, не прогневайся, голову
с тебя снять, — и то будет всем за страх; а я давно замечаю, что нет меж сокольников доброго строения и гибнет птичья потеха!
С раннего утра передняя была полна аристократами Белого Поля; староста стоял впереди
в синем кафтане и держал на огромном
блюде страшной величины кулич, за которым он посылал десятского
в уездный город; кулич этот издавал запах конопляного масла, готовый остановить всякое дерзновенное покушение на целость его; около него, по бортику
блюда, лежали апельсины и куриные яйца; между красивыми и величавыми головами наших бородачей один только земский отличался костюмом и видом: он не только был обрит, но и порезан
в нескольких местах, оттого что
рука его (не знаю, от многого ли письма или оттого, что он никогда не встречал прелестное сельское утро не выпивши, на мирской счет,
в питейном доме кружечки сивухи) имела престранное обыкновение трястись, что ему значительно мешало отчетливо нюхать табак и бриться; на нем был длинный синий сюртук и плисовые панталоны
в сапоги, то есть он напоминал собою известного зверя
в Австралии, орниторинха,
в котором преотвратительно соединены зверь, птица и амфибий.
Мальчик приподнял фьяску
в уровень
с лицом, ахнул и быстро подбежал к мостовщикам — они все зашевелились, взволнованно закричали, ощупывая фьяску, а мальчишка стрелою умчался куда-то во двор и столь же быстро выскочил оттуда
с большим желтым
блюдом в руках.
Предо мной стоял Вася
с лампой,
В. Т. Островский, Петя Молодцов
с водкой, старый актер А. Д. Казаков
с блюдом хлеба и огурцами и
с колбасой
в руках и Неизвестный
в… лиловой рясе.
Этим служебная деятельность этого благородного и энергичного человека кончилась, и он, не корча из себя униженного и оскорбленного, сидел у себя
в деревне, занимаясь действительно разведением разноцветных тюльпанов, и
с самым веселым смехом рассказывал гостям, как находчивый губернатор не только вырвал у него тайну из души, но даже вынул
блюдо с хлебом из
рук. И если кто-нибудь говорил...
— Вот-вот оне самые и есть… Много ли девке надо при ее глупом разуме: сегодня сводня пряниками покормит, завтра ленточку подарит да насулит
с три короба — ну, девка и идет за ней, как телушка. А как себя не
соблюла раз — тут уж деваться ей совсем некуда! Куда теперь Наська-то денется? У отца не будет век свой жить, а сунься-ко
в контору — да Аксинья-то ее своими
руками задавит. Злющая баба…
— Отец диакон велели водку
с хреном прикладывать — не помогло. Гликерия Анисимовна, дай бог им здоровья, дали на
руку ниточку носить
с Афонской горы да велели теплым молоком зуб полоскать, а я, признаться, ниточку-то надел, а
в отношении молока не
соблюл: Бога боюсь, пост…
— Вьюн: около
рук вьется, а
в руки не дается. Сонетка имела вкус,
блюла выбор и даже, может быть, очень строгий выбор; она хотела, чтобы страсть приносили ей не
в виде сыроежки, а под пикантною, пряною приправою,
с страданиями и
с жертвами; а Фиона была русская простота, которой даже лень сказать кому-нибудь: «прочь поди» и которая знает только одно, что она баба. Такие женщины очень высоко ценятся
в разбойничьих шайках, арестантских партиях и петербургских социально-демократических коммунах.
Ну, и нужды нет, пересмеялись, подумали и принялись за следующее
блюдо… как бежит наш домине, бледный как мертвец, волосы, как ни были связаны крепко
в косе, однако все ж напужились от внутреннего его волнения;
в руках он несет какую-то дерюгу, рыже-желтокрасного цвета,
с разными безобразного колера пятнами, а сам горько плачет и, обращаясь к батеньке, жалостливым голосом говорит...
Выбирать у г. Жеребцова не из чего: все равно, куда ни загляни. Поэтому мы и начнем
с самого начала —
с основания Руси. Тут ли уж, кажется, не легко автору
соблюсти верность и основательность
в кратком изложении событий? Сколько об этом было у нас писано, сколько источников под
руками, как разъяснен взгляд на эпоху! Посмотрите же, как хорошо г. Жеребцов всем этим воспользовался.
Русскою землею,
Блюсти ее, на царство я избран!
В невзгоды час
с престола моего
Я не сойду, как скоморох
с подмосток!
С мечом
в руках, не
с четками, я встречу
Врага земли!
Топорков,
в ожидании чая, просидел минут десять. Сидел он и глядел на педаль рояля, не двигаясь ни одним членом и не издавая ни звука. Наконец отворилась из гостиной дверь. Показался сияющий Никифор
с большим подносом
в руках. На подносе,
в серебряных подстаканниках, стояли два стакана: один для доктора, другой для Егорушки. Вокруг стаканов,
соблюдая строгую симметрию, стояли молочники
с сырыми и топлеными сливками, сахар
с щипчиками, кружки лимона
с вилочкой и бисквиты.
Распахнулись воротá, и первыми на господский двор жнеи вошли. Хозяин, Андрей Александрыч,
в сношеньях
с крестьянами строго соблюдавший народные обряды, вышел навстречу жнеям. Был он без шапки, а
в руках держал покрытое расшитым полотенцем деревянное
блюдо с большим хлебом, испеченным из новой пшеницы. Завидев Андрея Александрыча, громко закричали жнеи...
После каждого
блюда, заедаемого по обыкновению лавашами и чади [Чади — густая каша кусками вместо хлеба.] или солоноварным вкусным квели, деда поднимался
с места и
с полной чашей
в руке восхвалял того или другого гостя. Вина как верующий магометанин он не пил, и каждый раз передавал свой кубок кому-либо из почетнейших гостей.
А во время такого убедительного разговора он уже волок мужика или бабу, которая ему казалась влиятельнее прочих
в группе, за
руку и вводил всех
в церковь и подводил их к столу, где опять была другая чаша
с водой, крест, кропило и
блюдо, а сам шел
в алтарь и выносил оттуда старенький парчовый воздух и начинал всех обильно кропить водою и отирать этим перепачканным воздухом, приговаривая...
Полуобнаженная, она стоит на возвышении,
с опущенной головой и потупленными глазами;
в протянутых
руках тонкое, кажется, жестяное декоративное
блюдо, на котором предполагается голова Иоанна.
Карп Карпович, продев
в петлю борта своего сюртука салфетку, сам подавал кушанье
с достоинством, не как официант, или лакей, а как радушный хозяин. Разнеся
блюдо и отдав его буфетчику, он становился к окну и прислонившись к стоявшему у стены столу, заложив нога на ногу и сложив
руки, разговаривал
с Ираидой Степановной о новостях, о соседях, о ближайших видах на урожай
в имении, или шутил
с «благородными», но всегда
в меру и
с достоинством.
Завистлива она была до того, что завидовала иногда лишнему
блюду на скромном столе Ранеевых; она, кажется, посмотрела бы
с завистью на серебряную монету подле медного гроша
в руке нищего.
За ними следовали гетманские войсковые музыканты
с литаврщиками, играя поход; потом
в богатой карете, запряженной цугом, секретарь Коллегии иностранных дел, Степан Писарев, вез высочайшую жалованную грамоту, которую держал
в руках, на большом серебряном вызолоченном
блюде.
Самые моськи супруги фон Шнурбауха слаще поели
в этот день, нежели
в обыкновенные, хотя она
в простые дни кормила их из собственных
рук, иногда из одного
с нею
блюда, едва ли не лучше своей высокой половины.