Взрослые пили чай среди комнаты, за круглым столом, под лампой
с белым абажуром, придуманным Самгиным: абажур отражал свет не вниз, на стол, а в потолок; от этого по комнате разливался скучный полумрак, а в трех углах ее было темно, почти как ночью.
Тася вернулась в спальню матери. Комната выходила на балкон, в палисадник. Из широкого итальянского окна веяло холодом. Свеча, в низком подсвечнике
с белым абажуром, стояла одиноко на овальном столе у ширм красного дерева; за ними помещалась кровать. Она заглянула за ширмы.
Неточные совпадения
В приплюснутом крышей окне мезонина, где засел дядя Миша,
с вечера до поздней ночи горела неярко лампа под
белым абажуром, но опаловое бельмо ее не беспокоило Самгина.
В третьей, высокой,
с белыми обоями комнате, освещенной небольшой лампой
с темным
абажуром, стояли рядом две кроватки, и между ними в
белой пелеринке сидела нянюшка
с сибирским скуластым добродушным лицом.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого слова о превосходстве того или другого христианского исповедания над прочими. «Все дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на
белых матовых
абажурах подсвечников
с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии христианских исповеданий.
Лампа-«молния»
с покривившимся жестяным
абажуром горела жарко, двумя рогами. На операционном столе, на
белой, свежепахнущей клеенке я ее увидел, и грыжа померкла у меня в памяти.
Генерал-губернатор Южного края, здоровый немец
с опущенными книзу усами, холодным взглядом и безвыразительным лицом, в военном сюртуке,
с белым крестом на шее, сидел вечером в кабинете за столом
с четырьмя свечами в зеленых
абажурах и пересматривал и подписывал бумаги, оставленные ему правителем дел. «Генерал-адъютант такой-то», — выводил он
с длинным росчерком и откладывал.