Неточные совпадения
— Особенно я, будущий
лекарь, и лекарский
сын, и дьячковский внук…
— Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им, и все мое честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие слова: «
Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его и ничего не жалел для его воспитания…» — Голос старика перервался.
— Вот князь Serge все узнал: он
сын какого-то
лекаря, бегает по урокам, сочиняет, пишет русским купцам французские письма за границу за деньги, и этим живет…» — «Какой срам!» — сказала ma tante.
Он не договорил того, чем угрожал, но даже
сын, часто видавший его во гневе, вздрогнул от страху. Целый час спустя старик даже весь трясся от злобы, а к вечеру заболел и послал за «
лекарем».
Мать Варнавки, бедненькая просвирня, сегодня сказала мне в слезах, что
лекарь с городничим, вероятно по злобе к ее
сыну или в насмешку над ним, подарили ему оного утопленника, а он, Варнавка, по глупости своей этот подарок принял, сварил мертвеца в корчагах, в которых она доселе мирно золила свое белье, и отвар вылил под апортовую яблоньку, а кости, собрав, повез в губернский город, и что чрез сие она опасается, что ее драгоценного
сына возьмут как убийцу с костями сего человека.
Прозаическому, осеннему царствованию Николая не нужно было таких людей, которые, раненные насмерть, помнят о старом
лекаре и, умирая, не знают, что завещать, кроме просьбы о
сыне приятеля.
Сдали дитя, расстались с ним… Мать не умерла с горя: в сердце ее была надежда увидеть
сына через год, а с надеждою не умирают. При этом случае
лекарь, ничтожный человек, видел баронессу у ног своих… властелин духом остался властелином.
Отыскали наконец… Бедный, несчастный Антон! не застал царевича в живых. Даньяр лежал в беспамятстве на трупе
сына; он не видел
лекаря, а то б убил его. Татаре бросились было на Антона, но его освободили недельщики, присланные уж с приказанием великого князя взять его под стражу и заковать в железа. Антон не противился; он знал, что участь его решена, он понимал Ивана Васильевича и помнил, что слово грозного владыки не мимо идет. Невинный, он должен был подклонить голову под топор палача.
— Буди по-твоему. Слышишь, друже мой? — сказал радостно Иоанн. — Мое слово заложено за твоего
сына; я за него отвечаю. Ступай к себе домой, не слушай пустых речей и не кручинься попусту. Но коли после того не сделаешь по моему слову, не дашь
лекарю делать с
сыном, что он знает, так я тебе не друг.
Молите бога, чтобы я скоро умер, тогда разве ваш
сын не будет
лекарем.
Сам
сын колдуньи, сожженной можайским князем за сообщение ее с нечистым, напуганный уж предложением
лекаря поменяться кровью с маленьким дьяком, боярин прибегает ныне к чарам басурмана.
После того смел ли барон, весь во власти честолюбия, думавший только о возвышении своем, допустить до себя и мысль, чтоб признанием сына-лекаря, отчужденного от него с малолетства, омрачить навеки фамильный щит свой, который он сам сочетал с щитом одной венчанной особы; смел ли открытием обмана раздражить своего повелителя?
Он подходил то к отцу, то к
сыну, умолял их укротить гнев свой, заверял, что дело обойдется и без насилия, что он, усердный их слуга, потеряет голову, если государеву
лекарю будет нанесена обида, что он лучше советует просить
лекаря отступиться от своей невесты в пользу царевича.
Сын отвечал ему глухим, предсмертным кашлем. Еще не дошла до них тайна, что Образец отдает дочь свою за Антона-лекаря. Хотя и потревожило Мамона известие, что басурмана выжил старый воевода из своего двора, но весть о смерти царевича покуда вознаградила его.
Амалия сделалась вновь беременной: это обстоятельство принесло отраду растерзанной душе барона. Может быть, она подарит ему другого
сына… Тогда первый пусть идет в жертву неумолимому року, пусть будет
лекарем!..
В повести нашей мы видели две враждующие партии: боярина Мамона против семейства Образца и рыцаря Поппеля против
лекаря Эренштейна; не говорю уж о тайных ненавистных нападках отца на
сына, возмущающих душу.
Иван, — прибавил он, — вели, чтобы отныне звали его во всяком деле Хабаром. Хабарно [Выгодно.] русскому царю иметь такого молодца. Недаром жалуешь его. А как попался на пир
лекарь Антон? — спросил великий князь своего
сына, когда Мамон удалился.
Прошло опять несколько дней, Фиоравенти не являлся за своею жертвою. Ужасные дни! Они отняли у барона несколько годов жизни. Не узнало бы высшее дворянство, не проведали бы родня, знакомые, кто-нибудь, хоть последний из его вассалов, что
сын отдается в
лекаря, как отдают слугу на годы в учение сапожному, плотничному мастерству?.. Эти мысли тревожили его гораздо более самой жертвы.
На все убеждения друга он хранил глубокое молчание; в его душе восставали против
лекаря сильнейшие убеждения, воспитанные ненавистью ко всему иноземному, неединоверному, проклятому, — как он говорил, — святыми отцами на соборе и еще более проклятому душою суровою, угрюмою с того времени, как пал от руки немца любимый
сын его.
Но Каракача не слушал, бесился, топал ногами, хватал себя за голову, отчего перевязки на ней сползли и показалась кровь; судороги начали его корчить. Отец испугался. «
Лекарь колдун, вогнал опять хворость в
сына, чтобы отмстить за невесту», — подумал Даньяр и пал в ноги Антону, умоляя его спасти Каракаченьку и клянясь, что они за невестой не погонятся.
С ним вместе отправлены дворецкий и другой боярин: они везут слово Ивана Васильевича к Даньяру, чтобы он допустил
лекаря до осмотра
сына.
— Если господин придворный толмач, — сказал
сын Аристотеля, — так же верно переводит великому господину нашему немецкие бумаги и переговоры с послами, можно поздравить Русь не с одной парой лягушечьих глаз. На колена сейчас, сей миг, господин Бартоломей, и моли о прощении. Счастлив еще будешь, если
лекарь и боярин великокняжеские вытолкают тебя в шею с тем, чтобы ты никогда не являлся к ним.
И потому отказывается, что этот
сын, если и перестанет быть
лекарем, все-таки был
лекарем.
Мы видели, что спокойствие барона насчет отчужденного
сына было нарушено известием Фиоравенти о посвящении его в
лекари; видели, как барон вышел из оборонительного положения и стал действовать наступательно орудиями ужасными, заставившими укрыть Антона под защиту русского великого князя.
— Часто и на благо моего ближнего. Вот, хоть бы и теперь, веду речь к спасению вашего
сына. Немцы сказывали мне, Мамон бьется на верную смерть. Почему б не поучиться и вашему сынку у ловкого бойца, хоть бы, недалеко ходить, у господина Антона-лекаря.
Отец, не желая второй раз награждать глупого
сына, искал обеспечить его огромным богатством Нефоры посредством брака с нею, и Нефора, к совершенному удивлению многих, отвечала согласием на это искательство; но вскоре за тем, когда дала уже слово, она начала откладывать свадьбу день за день и не только сказывалась нездоровою, но и в самом деле сильно разнемоглась, и ни один из
лекарей, которых присылал к ней правитель, не мог узнать, что у нее за болезнь и какими лекарствами можно помочь ей.
— Еще бы!
Сын уже на
лекаря вышел. Твои дети тебе кланяются.
Другой карьеры им не намечалось, но старший их брат, «литераторский
сын», все еще учился и достиг того, что «вышел на
лекаря».