Неточные совпадения
— Ступай же, говорят тебе! — кричали запорожцы. Двое из них схватили его под руки, и как он ни упирался ногами, но был наконец притащен на площадь, сопровождаемый бранью, подталкиваньем сзади
кулаками, пинками и увещаньями. — Не пяться же, чертов
сын! Принимай же честь, собака, когда тебе дают ее!
— Знаю, — продолжал высокий человек, — Левко много наговорил тебе пустяков и вскружил твою голову (тут показалось парубку, что голос незнакомца не совсем незнаком и как будто он когда-то его слышал). Но я дам себя знать Левку! — продолжал все так же незнакомец. — Он думает, что я не вижу всех его шашней. Попробует он, собачий
сын, каковы у меня
кулаки.
Не помню, как относился дед к этим забавам
сыновей, но бабушка грозила им
кулаком и кричала...
Феня инстинктивно сжала деньги в
кулаке и не знала, что ей делать, но к ней на выручку прибежала баушка Лукерья и оттолкнула
сына.
Беловолосый
сын Эстонии сначала было заартачился, начал было там свои was soil das heissen, [что это значит (нем.).] но я показал ему
кулак такого колоссального размера, о котором на острове Эзеле не имеют никакого понятия.
— Ну, сударка, теперь только распоясывайся! Любо было кататься, — попробуй-ка саночки повозить! Попробуй! попробуй! Я вот трех
сынов да дочку вырастила, да пятерых детей маленькими схоронила — я знаю! Вот они где у нас, мужчинки-то, сидят! — прибавила она, ударяя себя
кулаком по затылку.
Но
сыновья зашли уже слишком далеко: отступать было поздно; они встретили наглым, смелым взглядом грозный взгляд отца и в ответ на страшный удар, посланный в стол
кулаком Глеба, приступили тотчас же, без обиняков, к своему объяснению…
— Видишь ты это? — крикнул он, неожиданно выступая вперед и показывая
сыну коренастый, узловатый
кулак.
— Если б покойник Игнат прочитал в газете о безобразной жизни своего
сына — убил бы он Фомку! — говорил Маякин, ударяя
кулаком по столу. — Ведь как расписали? Срам!
Выглянув в окно, Артамонов увидал, что
сын, размахивая
кулаком, возбуждённо беседует с дрянненьким Павлушкой Никоновым. Он позвал Якова, запретил ему дружить с Никоновым, хотел сказать что-то поучительное, но, взглянув в сиреневые белки с какими-то очень светлыми зрачками, вздохнув, отстранил
сына...
Второй
сын Яков, кругленький и румяный, был похож лицом на мать. Он много и даже как будто с удовольствием плакал, а перед тем, как пролить слёзы, пыхтел, надувая щёки, и тыкал
кулаками в глаза свои. Он был труслив, много и жадно ел и, отяжелев от еды, или спал или жаловался...
—
Сыновья, друг сердечный, старший, волей божьею на Низу холеркой помер, а другого больно уж любил да ласкал, в чужи люди не пускал, думал, в старые наши годы будут от него подмоги, а выходит, видно, так, что человек на батькиных с маткой пирогах хуже растет, чем на чужих
кулаках — да!
Отец рычал и лез на него, но его удары встречали только
кулаки сына.
Василий, с налитыми кровью глазами, вытянув вперед шею, сжал
кулаки и дышал в лицо
сына горячим дыханием, смешанным с запахом водки; а Яков откинулся назад и зорко следил угрюмым взглядом за каждым движением отца, готовый отражать удары, наружно спокойный, но — весь в горячем поту. Между ними была бочка, служившая им столом.
Повернули назад в деревню, и, пока шли, Лычков-сын всё время бил себя
кулаком по груди и кричал, и Володька тоже кричал, повторяя его слова. А в деревне между тем около породистого бычка и лошадей собралась целая толпа. Бычок был сконфужен и глядел исподлобья, но вдруг опустил морду к земле и побежал, выбрыкивая задними ногами; Козов испугался и замахал на него палкой, и все захохотали. Потом скотину заперли и стали ждать.
— Я знаю, я чувствую это: меня убьют. Я не боюсь смерти, — губернатор закинул седую голову и строго взглянул на
сына, — но знаю: меня убьют. Я все не понимал, я все думал: но в чем же дело? — Он растопырил большие толстые пальцы и быстро сжал их в
кулак. — Но теперь понимаю: меня убьют. Ты не смейся, ты еще молод, но сегодня я почувствовал смерть вот тут, в голове. В голове.
Михайла. Ах ты, сукин
сын. А это видал? (Показывает
кулак.)
Сначала все шло благополучно. Мы с Энрико встречались несколько раз в коридорах и расходились, не глядя друг на друга, с судорожно стиснутыми
кулаками и челюстями. Но мне казалось, что на его лице играет зловещая усмешка. Наконец началась и «Жемчужина Индии». Я представлял
сына раджи, Лоренцита — пленную индианку, Энрико, по обыкновению, палача.
Сжимая
кулаки и морщась от отвращения, он спрашивал себя, как это он,
сын деревенского попа, бурсак по воспитанию, прямой, грубый человек, по профессии хирург — как это он мог отдаться в рабство, так позорно подчинить себя этому слабому, ничтожному, продажному, низкому созданию?
— Позвольте вам, товарищ, объяснить.
Кулак, говорите. Не знаю, как по-новому сказать, а по-старому: вот вам святая икона, — никогда за жизнь свою не имел чужого труда, все с
сынами своими горбом заработал.
Весь необузданный, страстный темперамент юноши вылился в этих словах. Неприятный огонь снова пылал в его глазах, руки были сжаты в
кулаки. Он дрожал всем телом под влиянием дикого порыва возмущения. Очевидно, он решился начать борьбу с отцом, которого прежде так боялся. Но взрыва гнева отца, которого ожидал
сын, не последовало. Иван Осипович смотрел на него серьезно и молчал с выражением немого упрека по взгляде.
Каким-нибудь куском сала или ветошным отребьем захочу ли марать свою честь!» Потом начинал
кулаком утирать слезы, упрекал в клевете своих недоброжелателей, которые будто требовали от него акциденции, да он, помня присягу и долг благородного человека и верного
сына отечества, не посягнул на такие гнусные дела.
— Нет, я не
кулак, я труждающий! Чужой труд никогда не имел! Что есть, все руками вот этими добыл, — я да два
сына. Никогда не имел никаких работников, да и ну их к черту, лодырей этих!