Неточные совпадения
Отъезда день давно просрочен,
Проходит и последний срок.
Осмотрен, вновь обит, упрочен
Забвенью брошенный возок.
Обоз обычный, три кибитки
Везут домашние пожитки,
Кастрюльки, стулья, сундуки,
Варенье
в банках, тюфяки,
Перины, клетки с петухами,
Горшки, тазы et cetera,
Ну, много всякого добра.
И вот
в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач:
Ведут на двор осьмнадцать кляч...
— Ну да. Ему даже судом пригрозили за какие-то служебные промахи. С
банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на язык наступил. А — жалко его, умный! Вот, все ко мне
ходит душу отводить. Что —
в других странах отводят душу или — нет?
Было ровно двенадцать часов; я
прошел в следующую комнату, подумал, сообразил о новом плане и, воротясь, разменял у
банка мои кредитки на полуимпериалы.
Я тотчас их начал мирить,
сходил к жильцу, очень грубому, рябому дураку, чрезвычайно самолюбивому чиновнику, служившему
в одном
банке, Червякову, которого я очень сам не любил, но с которым жил, однако же, ладно, потому что имел низость часто подтрунивать вместе с ним над Петром Ипполитовичем.
— Ты бы, Верочка,
сходила в кладовую, — проговорила она, усаживаясь на диван. — Там есть
в банке варенье… Да скажи по пути Досифеюшке, чтобы нам подали самоварчик.
Лопахин. Ну, прощай, голубчик. Пора ехать. Мы друг перед другом нос дерем, а жизнь знай себе
проходит. Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я существую. А сколько, брат,
в России людей, которые существуют неизвестно для чего. Ну, все равно, циркуляция дела не
в этом. Леонид Андреич, говорят, принял место, будет
в банке, шесть тысяч
в год… Только ведь не усидит, ленив очень…
По комнате, держа
в руках большую кипу ассигнаций,
ходил плешивый, с огромным злым ртом, худой и бледный безусый офицер и всё ставил ва-банк наличные деньги и выигрывал.
— У меня на вечере; человек пятьдесят гостей было. Я, по твоему доброму совету, не играю больше
в банк, а
хожу только около столов и наблюдаю, чтобы
в порядке все было.
Моисей
ходит уже
в шляпе котелком; он часто приезжает
в город на беговых дрожках по каким-то делам и останавливается около
банка.
Во втором случае, ежели вы, например, имеете
в банке вклад, то забудьте о своих человеческих немощах и думайте об одном: что вам предназначено судьбою
ходить. Кажется, и расписка у вас есть, и все
в порядке, что следует, там обозначено, но, клянусь, раньше двух-трех дней процентов не получите! И объявления писать вам придется, и расписываться, и с сторожем разговаривать, и любоваться, как чиновник спичку зажечь не может, как он папироску закуривает, и наконец стоять, стоять и стоять!
Я думаю, с моего прибытия времени
прошло не более получаса. Вдруг крупёр уведомил меня, что я выиграл тридцать тысяч флоринов, а так как
банк за один раз больше не отвечает, то, стало быть, рулетку закроют до завтрашнего утра. Я схватил все мое золото, ссыпал его
в карманы, схватил все билеты и тотчас перешел на другой стол,
в другую залу, где была другая рулетка; за мною хлынула вся толпа; там тотчас же очистили мне место, и я пустился ставить опять, зря и не считая. Не понимаю, что меня спасло!
Вечером, когда уже при свечах мы все
в зале
банк метали, — входит наш комиссионер и играть не стал, но говорит: «я болен еще», и прямо
прошел на веранду, где
в сумраке небес, на плитах, сидела кукона — и вдруг оба с нею за густым хмелем скрылись и исчезли
в темной тени. Фоблаз не утерпел, выскочил, а они уже преавантажно вдвоем на плотике через заливчик плывут к островку… На его же глазах переплыли и скрылись…
Гуров не спал всю ночь и возмущался, и затем весь день провел с головной болью. И
в следующие ночи он спал дурно, все сидел
в постели и думал или
ходил из угла
в угол. Дети ему надоели,
банк надоел, не хотелось никуда идти, ни о чем говорить.
Из большого села Абатского (375 верст от Тюмени),
в ночь под 6-е мая, везет меня старик лет 60; незадолго перед тем, как запрягать, он парился
в бане и ставил себе кровососные
банки. Для чего
банки? Говорит, что поясница болит. Он боек не по летам, подвижен, словоохотлив, но
ходит нехорошо: кажется, у него спинная сухотка.
В столовой еще горел огонь. У стола, тихо разговаривая, сидели Токарев и Варвара Васильевна. Сергей
прошел по коридору
в комнату матери. Конкордия Сергеевна резала на блюде свежесваренную яблочную пастилу и укладывала ее
в банки. У окна, заставленного бутылями с наливкою и ягодным уксусом, стояла Катя. Конкордия Сергеевна сказала...
Даже когда я знал, что меня ждут, сердце у меня
ходило в груди, как поршень
в паровике, я несколько раз сворачивал со Старо-Дворянской на Площадную не влево, к их дому, а вправо, к
банку, несколько раз подходил к крыльцу, — и
проходил мимо.
— Как мне не
ходить, signior principe, вместе с моей дочерью, у меня целая семья на руках, муж мой умер, и кому же, как не мне, главе семейства, следует заботиться о доходах семьи. Моя Бианка так молода и легкомысленна, что истратит зря все полученное ею
в подарок на пустяки; я же кладу деньги
в банк и коплю приданое моим дочерям.