Неточные совпадения
Вулич молча вышел в спальню майора; мы за ним последовали. Он подошел к стене, на которой висело
оружие, и наудачу снял с гвоздя один из разнокалиберных пистолетов; мы еще его не понимали; но когда он взвел курок и насыпал на полку пороха, то многие, невольно вскрикнув,
схватили его за руки.
„Захватил, дескать, пестик“ — и помните, как из этого одного пестика нам вывели целую психологию: почему-де он должен был принять этот пестик за
оружие,
схватить его как
оружие, и проч., и проч.
Но, если мы уже целый месяц созерцали эту картину и к ней приготовлялись, то чуть мелькнуло нам что-то в виде
оружия, мы и
схватываем его как
оружие.
И не убить, о нет, вломился он к нему; если б имел преднамеренно этот умысел, то озаботился бы по крайней мере заранее хоть
оружием, а медный пест он
схватил инстинктивно, сам не зная зачем.
Тут мне приходит в голову одна самая обыкновенная мысль: ну что, если б этот пестик лежал не на виду, не на полке, с которой
схватил его подсудимый, а был прибран в шкаф? — ведь подсудимому не мелькнул бы он тогда в глаза, и он бы убежал без
оружия, с пустыми руками, и вот, может быть, никого бы тогда и не убил.
Вот буйные сани опять поехали шагом, отстали, а небуйные сани едут коварно, не показали, обгоняя, никакого вида, что запаслись
оружием; вот буйные сани опять несутся на них с гвалтом и гиканьем, небуйные сани приготовились дать отличный отпор сюрпризом, но что это? буйные сани берут вправо, через канавку, — им все нипочем, — проносятся мимо в пяти саженях: «да, это она догадалась,
схватила вожжи сама, стоит и правит», говорят небуйные сани: — «нет, нет, догоним! отомстим!
При помощи такого
оружия раненный легко журавль делается опасною птицею для охотника и собаки, если они вздумают неосторожно его
схватить.
— Do broni! do broni! [К
оружию! к
оружию! (польск.)] — отчаянно крикнул Райнер, выскочив в сени и, снова вбежав в хату, изорвал свои пакеты и
схватил заливающегося кровью Помаду.
— Нет, честное слово — пойду: если все пойдут, так и я пойду. Но помни, брат Меркул, — заключил он, остановясь и
схватив обе мои руки, — помни, что мы все-таки товарищи, и если мы встретимся друг с другом с
оружием в руках в бою, я закричу: «Скачи мимо!» и тебя не ударю.
Оружие на стене, почти под рукою, стоит только сделать шаг и
схватить.
— Братцы, — отвечал Григорий,
схватив их за руки, — если бы я был ливонец и вы бы пришли со мной вести расчеты
оружием, любо бы было мне потешиться молодецкою забавою. Тогда, Бог весть, чья сторона перетянула бы! Или, к примеру сказать, когда бы я с вами давно был однополчанином и мы пришли бы вместе сюда на врагов, — не хвалюсь, а увидали бы вы сами, знаю ли я попятную.
— Братцы! — отвечал Григорий,
схватив их за руки, — если бы я был ливонцем и вы бы пришли за мной вести расчет
оружием, любо бы было мне потешиться молодецкой забавою. И тогда, Бог весть, чья сторона перетянула бы! Или, к примеру сказать, когда бы я с вами давно был однополчанином и мы пришли бы вместе сюда на врагов, — не хвастаюсь, а увидали бы вы сами, пойду ли я на попятную.
— Этого мало, — повторил он и бросился к стене, на которой висел кинжал. Он
схватил его, вынул из ножен и, засучив рукав своего сюртука до локтя, как исполнитель des hautes oeuvres перед совершением казни, мощною рукой воткнул
оружие в стол. Гибкая сталь задрожала и жалобно заныла.
Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда негодное
оружие пьяному сброду, то поднимал образà, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на 136 подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г-жу Обер-Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал
схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт-директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтоб отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека, и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по-французски стихи о своем участии в этом деле, [Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes — Georges Dandin.