Неточные совпадения
Прежде, если бы Левину сказали, что Кити
умерла, и что он
умер с нею вместе, и что у них дети ангелы, и что Бог тут пред ними, — он ничему бы не удивился; но теперь, вернувшись в мир действительности, он делал большие усилия мысли, чтобы понять, что она жива, здорова и что так отчаянно визжавшее
существо есть сын его.
И, может быть, я завтра
умру!.. и не останется на земле ни одного
существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!
Поверяя богу в теплой молитве свои чувства, она искала и находила утешение; но иногда, в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого
существа, она клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро
умру».
— Слушай, Разумихин, — заговорил Раскольников, — я тебе хочу сказать прямо: я сейчас у мертвого был, один чиновник
умер… я там все мои деньги отдал… и, кроме того, меня целовало сейчас одно
существо, которое, если б я и убил кого-нибудь, тоже бы… одним словом, я там видел еще другое одно
существо…. с огненным пером… а впрочем, я завираюсь; я очень слаб, поддержи меня… сейчас ведь и лестница…
Человек
умирает, как природное
существо, и телесный состав его рассеивается в материи и мировой жизни.
Доброе, доброе было
существо, а для себя же хорошо сделала, что
умерла!
Ничтожный промежуток времени — и на свет появится таинственный пришлец, маленькое человеческое
существо, с которым рождается и
умирает вселенная.
Лучше было бы, если бы он
умер, как все другие, а не оставался бессмысленным и жалким
существом, как позор жалкой в своей немощи человеческой природы.
Скажите, однако, у какого Толстого живет отец, ужели это Николай Николаевич Толстой, которого я знал, брат Якова, что в Париже?… Третий брат этих Толстых, то семеновский, Иван, ревизовавший Руперта,
умер… Как адресовать письмо к отцу?… Я вам тотчас скажу, что здесь узнаю и до чего добьюсь из моего лазаретного уединения, которое, впрочем, часто навещается добрыми
существами. Через них буду действовать…
Вам кажется, будто вы-то именно и причина, что пропадает и погибает молодая жизнь, и вы (по крайней мере, думается вам так) готовы были бы лучше сами
умереть за эту жизнь; но ничто уж тут не поможет: яд смерти разрушает дорогое вам существование и оставляет вашу совесть страдать всю жизнь оттого, что несправедливо, и нечестно, и жестоко поступали вы против этого
существа.
Случалось ли с вами, читатель, чтобы около вас
умирало близкое вам
существо?
— А, так у него была и внучка! Ну, братец, чудак же она! Как глядит, как глядит! Просто говорю: еще бы ты минут пять не пришел, я бы здесь не высидел. Насилу отперла и до сих пор ни слова; просто жутко с ней, на человеческое
существо не похожа. Да как она здесь очутилась? А, понимаю, верно, к деду пришла, не зная, что он
умер.
— Надеюсь, это не дурно: лучше, чем выскочить из колеи, бухнуть в ров, как ты теперь, и не уметь встать на ноги. Пар! пар! да пар-то, вот видишь, делает человеку честь. В этой выдумке присутствует начало, которое нас с тобой делает людьми, а
умереть с горя может и животное. Были примеры, что собаки
умирали на могиле господ своих или задыхались от радости после долгой разлуки. Что ж это за заслуга? А ты думал: ты особое
существо, высшего разряда, необыкновенный человек…
— Война — другое дело-с! — отвечал ей с досадой майор. — Но меня всегда бесит, убивает, когда
умирает молоденькое, хорошенькое
существо, тогда как сам тут черт знает для чего живешь и прозябаешь!
Елена осматривается: по-прежнему все бело вокруг; но это снег, снег, бесконечный снег. И она уж не в лодке, она едет, как из Москвы, в повозке; она не одна: рядом с ней сидит маленькое
существо, закутанное в старенький салоп. Елена вглядывается: это Катя, ее бедная подружка. Страшно становится Елене. «Разве она не
умерла?» — думает она.
Болезнь с неудержимой быстротой шла вперед. Я уже решил, что все кончено. Что же, другие
умирают, а теперь моя очередь, — и только. Вещь по своему
существу не только обыкновенная, но даже прозаичная. Конечно, жаль, но все равно ничего не поделаешь. Человек, который, провожая знакомых, случайно остался в вагоне и едет совсем не туда, куда ему нужно, — вот то ощущение, которое меня преследовало неотступно.
Когда я пишу эти последние слова, мороз и огонь овладевают попеременно всем
существом моим, и что тут сказать: бейтесь и
умирайте, рыцари, проливайте вашу кровь, начиная уже с царственной и кончая последним барабанщиком.
Часто жадно ловил он руками какую-то тень, часто слышались ему шелест близких, легких шагов около постели его и сладкий, как музыка, шепот чьих-то ласковых, нежных речей; чье-то влажное, порывистое дыхание скользило по лицу его, и любовью потрясалось все его
существо; чьи-то горючие слезы жгли его воспаленные щеки, и вдруг чей-то поцелуй, долгий, нежный, впивался в его губы; тогда жизнь его изнывала в неугасимой муке; казалось, все бытие, весь мир останавливался,
умирал на целые века кругом него, и долгая, тысячелетняя ночь простиралась над всем…
Ты всем
существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти
умирать и убивать.
Человек,
умирая, знает, что с ним ничего не случится особенного, что с ним будет то, что было с миллионами
существ, что он только переменит способ путешествия, но он не может не испытывать волнения, подъезжая к тому месту, где произойдет эта перемена.
Когда мы
умираем, то с нами может быть только одно из двух: или то, что мы считали собой, перейдет в другое отдельное
существо, или мы перестанем быть отдельными
существами и сольемся с богом. Будет ли то или другое — в обоих случаях нечего бояться.
Если жизнь есть сон, а смерть — пробуждение, то то, что я вижу себя отделенным от всего
существом, есть сновидение, от которого я надеюсь пробудиться,
умирая.
И когда раскаты отдаленного грома затихли,
умерли в их мрачных аккордах и снова где-то вдали заиграл рожок пастушка, собиравшего привычной музыкой разбежавшееся среди бури перепуганное стадо, Наташа рванулась еще ближе к роялю, с силой ухватилась обеими руками за руки музыканта и, сорвав их с клавиатуры с рыданием, потрясшим все ее
существо, истерически закричала...
Года два он прожил там со мною, мой милый, единственный друг… И вот однажды его укусила бешеная собака… Я всеми силами старалась спасти его… И не могла… Он
умер, и начальница нашего пансиона, очень жалевшая меня, приказала сделать с него чучело и подарила его мне… моего бедного мертвого Мурку… Но мертвый не может заменить живого… А я так привязалась к нему! Ведь он был единственным
существом в мире, которое меня любило! — глухо закончила свой рассказ Нан…
Эта постоянная близость к возможной каждую минуту смерти и придала какую-то несвойственную ей суровость, замкнутость и безразличие к опасности всему её еще далеко не установившемуся полудетскому
существу. И синие глаза девушки, еще по-детски пухлые губы и все лицо её выражали теперь полную готовность
умереть каждую минуту, если только смерть её смогла бы принести хотя крошечную пользу дорогой славянской земле.
— Нет, не они, a ты, ты, Мила… Это была ты… В ту минуту, когда я почувствовал, что жизнь кончается, что я
умру, погибну, расстрелянный этими людьми — передо мной предстал, как живой, твой милый образ… И тогда я понял, что ты — самое дорогое для меня
существо в мире и что я люблю тебя, как самого дорогого друга на земле, как самую дорогую сестру… И я никогда, никогда не забуду этой минуты, Милочка… Никогда не забуду…
Борьба со смертью во имя вечной жизни требует такого отношения к себе и к другому
существу, как будто ты сам и другой человек может в любой момент
умереть.
Нужно
умирать. Не смерть страшна мне: жизнь холодная и тусклая, полная бесплодных угрызений, — бог с нею! Я об ней не жалею. Но так
умирать!.. За что ты боролся, во имя чего
умер? Чего ты достиг своею смертью? Ты только жертва, жертва бессмысленная, никому не нужная… И напрасно все твое
существо протестует против обидной ненужности этой жертвы: так и должно было быть…
Человек жил как животное во время ребячества и ничего не знал о жизни. Если бы человек прожил десять месяцев, он бы ничего не знал ни о своей, ни о какой бы то ни было жизни; так же мало знал бы о жизни, как и тогда, когда бы он
умер в утробе матери. И не только младенец, но и неразумный взрослый, и совершенный идиот не могут знать про то, что они живут и живут другие
существа. И потому они и не имеют человеческой жизни.
Родится человек, собака, лошадь, у каждого свое особенное тело, и вот живет это особенное его тело, а потом
умрет; тело разложится, пойдет в другие
существа, а того прежнего
существа не будет.
— Но я не могу выносить принуждений, — страстно возразил мальчик, — а военная служба не что иное, как постоянное принуждение, каторга! Всем повинуйся, никогда не имей собственной воли, изо дня в день покоряйся дисциплине, неподвижно застывшей форме, которая убивает малейшее самостоятельное движение. Я не могу больше переносить этого! Все мое
существо рвется к свободе, к свету и жизни. Отпусти меня, отец! Не держи меня больше на привязи: я задыхаюсь, я
умираю.
Он почувствовал это как-то не умом, не сердцем, а всем
существом своим, и не только успокоился, но как-то странно радостно стал думать, что она
умерла.
— Конечно… Что же мне здесь делать?.. Единственное близкое мне
существо — тетя
умерла, и моя жизнь ничем не привязана к столице… Что же касается нашей связи, то я думаю, что она достаточно ослабла для того, чтобы мы расстались друзьями.
— Ирена вас любит. Она
умрет от этой любви… Я хочу, чтобы она жила, я хочу, чтобы она была счастлива… Я хочу, чтобы она была честной женщиной. Князь, перед вами мать, умоляющая за свою дочь, говорит вам: не убивайте моего ребенка, не доводите его до отчаяния… Вы совершили преступление, да, преступление самое ужасное из всех, над этим беззащитным
существом, которое вы опозорили в награду за ее любовь к вам, красоту и невинность… Князь, сжальтесь над ней!
Находили минуты, в которые ей становилось грустно, холодно от мысли
умереть такой молодою, когда
существо ее только что раскинулось было пышным цветом, когда на устах и груди ее млели поцелуи любви, когда сердце нежило так много темных и вместе сладких желаний.