Неточные совпадения
А между тем слова старика открывали перед молодым
существом иной мир, иначе симпатичный, нежели тот, в котором сама
религия делалась чем-то кухонным, сводилась на соблюдение постов да на хождение ночью в церковь, где изуверство, развитое страхом, шло рядом с обманом, где все было ограничено, поддельно, условно и жало душу своей узкостью.
То, что я скажу, по внешности покажется парадоксальным, но по
существу неопровержимо: наука и
религия говорят одно и то же о чуде, согласны в том, что в пределах порядка природы чудо невозможно и чуда никогда не было.
Философия, по необходимости, по
существу своему, заключает в себе
религию.
— Потому, — продолжал Вибель, — что проявлением стремления людей к
религии, к добру, к божественной жизни не может быть единичное
существо, но только сонм
существ, кои сливаются в желании не личного, но общего блага.
А мать —
существо бездушное, кулак-баба, заключающая в китайских церемониях — и любовь, и
религию, и нравственность.
Канта — «ноумен» — синоним «вещи в себе».], — Grand Etre О. Конта [Высшее
существо (фр.) — бог «позитивной
религии» О. Конта, которым объявляется общество или совокупное человечество и которое должно почитаться каждым отдельным человеком.].
Религия вне морального ее трактования кажется ему идолопоклонством — Abgötterei [«Идолопоклонство в практическом смысле — это все еще та
религия, которая мыслит высшее
существо со свойствами, по которым и нечто другое, а не моральность сама по себе может быть подходящим условием для того, чтобы сообразоваться с его волей во всем, что в состоянии делать человек» (там же С. 497).].
Например, в третьей «Лекции о сущности
религии» он пишет: «
Существо, которое человек противопоставляет себе в
религии и теологии как совершенно иное, от него отличное, есть его собственное
существо» (Фейербах Л. Избранные философские произведения/ М., 1955 Т. 2. С. 517).].
«Обычное представление о Боге как отдельном
существе вне мира и позади (?) мира не исчерпывает всеобщего предмета
религии и есть редко чистая и всегда недостаточная форма выражения религиозного сознания…
Развитое в тексте понимание соотношения между философией и
религией дает иное его истолкование и в значительной мере снимает самый вопрос о разнице между религиозной и общей метафизикой, ибо в
существе они совпадают и могут различаться скорее в приемах изложения.
Объект
религии, Божество, есть нечто по
существу своему трансцендентно-имманентное или имманентно-трансцендентное.
Между прочим, нельзя не поражаться близостью основного и наиболее интимного мотива федоровской
религии; религиозной любви к умершим отцам, к
существу египетской
религии, которая вся вырастает из почитания мертвых: весь ее культ и ритуал есть разросшийся похоронный обряд [Египетская
религия основана на вере в загробное существование и воскресение для новой жизни за гробом, причем культ богов и умерших Озириса и Озирисов (ибо всякий умерший рассматривался как ипостась Озириса) сливается в один ритуал.
Это определение как будто теряет свою силу тогда, когда атеизм отрицает существование бога и вместе с тем, как буддизм, остается чрезвычайно интенсивной
религией; но нетрудно распознать, что эта видимость проистекает лишь из предвзятого реалистического взгляда на
существо божие, которое не подходит к буддийскому абсолютному иллюзионизму.
Христианину надлежит верить, что в языческом мире хотя и живо ощущалась потребность в таинстве, ибо она не устранима из
религии по самому ее
существу, и хотя она утолялась по-своему [Об этом см. ниже в отделе III.], но не было таинств истинных, «питающих в жизнь вечную», которые могли явиться лишь в христианстве, после воплощения Бога-Слова, давшего Свою Плоть и Кровь в живот вечный.
С этим плоским, мертвым, безрелигиозным смакованием жизни и ее мгновений не имеет решительно ничего общего та глубокая, светлая радость, которая составляет
существо аполлоновой
религии.
Социология, которая отрицает, что человек есть духовное
существо и что из духовного мира он черпает свои оценки, есть не наука, а ложная философия, даже ложная
религия.
Страдание людей и отсутствие у многих людей даже хлеба насущного происходит не от того, что эксплуатирует человека человек, один класс — другой класс, как учит
религия социализма, а от того, что человек рожден свободным
существом, свободным духом.
— Я всегда считал ее способной на все, это гордое, злое
существо, без сердца, без
религии, без нравственных правил — костил он везде княжну.
Поистине всякий альтруизм есть в
существе своем замаскированный утилитаризм, он есть
религия человеческого благополучия.
Философия не есть, подобно
религии, откровение Бога — она есть откровение человека, но человека, причастного к Логосу, к Абсолютному Человеку, к всечеловеку, а не замкнутого индивидуального
существа.
Ах, мой друг,
религия, и только одна
религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна
религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем
существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других — призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим.