Неточные совпадения
Должен сказать, что несчастный по своей дальнейшей
судьбе Каменев был всегда очень внимателен и всегда защищал
ученых и писателей.
— А вот по этому самому… Мы люди простые и живем попросту. Нюрочку я считаю вроде как за родную дочь, и жить она у нас же останется, потому что и деться-то ей некуда.
Ученая она, а тоже простая… Девушка уж на возрасте, и пора ей свою
судьбу устроить. Ведь правильно я говорю? Есть у нас на примете для нее и подходящий человек… Простой он, невелико за ним ученье-то, а только, главное, душа в ём добрая и хороших родителей притом.
«Военные люди — главное бедствие мира. Мы боремся с природой, с невежеством, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить наше жалкое существование.
Ученые посвящают труду всю жизнь для того, чтобы найти средства помочь, облегчить
судьбу своих братьев. И, упорно трудясь и делая открытие за открытием, они обогащают ум человеческий, расширяют науку, каждый день дают новые знания, каждый день увеличивая благосостояние, достаток, силу народа.
Но чем ближе подходило время моего отъезда, тем больший ужас одиночества и большая тоска овладевали мною. Решение жениться с каждым днем крепло в моей душе, и под конец я уже перестал видеть в нем дерзкий вызов обществу. «Женятся же хорошие и
ученые люди на швейках, на горничных, — утешал я себя, — и живут прекрасно и до конца дней своих благословляют
судьбу, толкнувшую их на это решение. Не буду же я несчастнее других, в самом деле?»
Лучше всего о Христе Ларион говорил: я, бывало, плакал всегда, видя горькую
судьбу сына божия. Весь он — от спора в храме с
учёными до Голгофы — стоял предо мною, как дитя чистое и прекрасное в неизречённой любви своей к народу, с доброй улыбкой всем, с ласковым словом утешения, — везде дитя, ослепительное красотою своею!
— Целый час прошел, а я и забыл! Дорогой Василий Михайлович, еще раз благодарю
судьбу за то, что свела нас вместе, но мне пора. Дозволите ли мне посетить вас в вашем
ученом жилище?
(Примеч. автора.)] измученный пытками за веру в истину, которую любит, с которою свыкся еще от детства, оканчивает жизнь в смрадной темнице; иноки, вытащенные из келий и привезенные сюда, чтоб отречься от святого обета, данного богу, и солгать пред ним из угождения немецкому властолюбию; система доносов и шпионства, утонченная до того, что взгляд и движения имеют своих
ученых толмачей, сделавшая из каждого дома Тайную канцелярию, из каждого человека — движущийся гроб, где заколочены его чувства, его помыслы; расторгнутые узы приязни, родства, до того, что брат видит в брате подслушника, отец боится встретить в сыне оговорителя; народность, каждый день поруганная; Россия Петрова, широкая, державная, могучая — Россия, о боже мой! угнетенная ныне выходцем, — этого ли мало, чтоб стать ходатаем за нее пред престолом ее государыни и хотя бы самой
судьбы?