Неточные совпадения
Городничий. Зачем! Так уж, видно,
судьба! (
Вздохнув.)До сих пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее — слава Богу —
Того, по ком она
вздыхатьОсуждена
судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
— Наоборот, — сказал он. — Варвары Кирилловны — нет? Наоборот, —
вздохнул он. — Я вообще удачлив. Я на добродушие воров ловил, они на это идут. Мечтал даже французские уроки брать, потому что крупный вор после хорошего дела обязательно в Париж едет. Нет, тут какой-то… каприз
судьбы.
— Что делать, не
судьба! — сказал Обломов,
вздохнув. — Состояние не позволяет!
Перейдя реку Ситухе, мы подошли к деревне Крыловке, состоящей из 66 дворов. Следующая деревня, Межгорная (семнадцать дворов), была так бедна, что мы не могли купить в ней даже 4 кг хлеба. Крестьяне
вздыхали и жаловались на свою
судьбу. Последнее наводнение их сильно напугало.
Они производили впечатление угрюмой покорности
судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры солдат, по временам то тяжко
вздыхали, то принимались голосить.
Епиходов. Несомненно, может, вы и правы. (
Вздыхает.) Но, конечно, если взглянуть с точки зрения, то вы, позволю себе так выразиться, извините за откровенность, совершенно привели меня в состояние духа. Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык, так что с улыбкой гляжу на свою
судьбу. Вы дали мне слово, и хотя я…
Мне казалось, что уже больше ничего нельзя требовать от
судьбы, что теперь бы следовало «взять,
вздохнуть хорошенько в последний раз, да и умереть».
Руслан на мягкий мох ложится
Пред умирающим огнем;
Он ищет позабыться сном,
Вздыхает, медленно вертится…
Напрасно! Витязь наконец:
«Не спится что-то, мой отец!
Что делать: болен я душою,
И сон не в сон, как тошно жить.
Позволь мне сердце освежить
Твоей беседою святою.
Прости мне дерзостный вопрос.
Откройся: кто ты, благодатный,
Судьбы наперсник непонятный?
В пустыню кто тебя занес...
— О, господи, господи, —
вздохнул старик. — Бабы, брат, это уж такое дело, — не понять тебе! Тут —
судьба, не обойдёшь её. Даже монахи и те вон…
Он был, по их речам, и страшен и злонравен. И, верно, Душенька с чудовищем жила. Советы скромности в сей час она забыла, Сестры ли в том виной,
судьба ли то, иль рок, Иль Душенькин то был порок, Она,
вздохнув, сестрам открыла, Что только тень одну в супружестве любила, Открыла, как и где приходит тень на срок, И происшествия подробно рассказала, Но только лишь сказать не знала, Каков и кто ее супруг, Колдун, иль змей, иль бог, иль дух.
— Избалованы вы очень, господа! —
вздохнул Самойленко. — Послала тебе
судьба женщину, молодую, красивую, образованную, — и ты отказываешься, а мне бы дал бог хоть кривобокую старушку, только ласковую и добрую, и как бы я был доволен! Жил бы я с ней на своем винограднике и…
— Да, да, вы очень несчастны! —
вздохнула Марья Константиновна, едва удерживаясь, чтобы не заплакать. — И вас ожидает в будущем страшное горе! Одинокая старость, болезни, а потом ответ на Страшном судилище… Ужасно, ужасно! Теперь сама
судьба протягивает вам руку помощи, а вы неразумно отстраняете ее. Венчайтесь, скорее венчайтесь!
В последний раз она плясала.
Увы! заутра ожидала
Ее, наследницу Гудала,
Свободы резвую дитя,
Судьба печальная рабыни,
Отчизна, чуждая поныне,
И незнакомая семья.
И часто тайное сомненье
Темнило светлые черты;
И были все ее движенья
Так стройны, полны выраженья,
Так полны милой простоты,
Что если б Демон, пролетая,
В то время на нее взглянул,
То, прежних братий вспоминая,
Он отвернулся б — и
вздохнул…
— Ах, Гурочка, —
вздыхая, говорила она, — артист вы! И будь вы чуточку покрасивше — устроила бы я вам
судьбу! Уж сколько я молодых юношев пристроила к женщинам, у которых сердце скучает в одинокой жизни!
Я сел у стола и принялся думать горькую думу. Эта Маша, ее сношения с Пасынковым, его письма, скрытая любовь к нему сестры Софьи Николаевны… «Бедняк! бедняк!» — шептал я, тяжело
вздыхая. Я вспомнил всю жизнь Пасынкова, его детство, его молодость, фрейлейн Фридерику… «Вот, — думал я, — много дала тебе
судьба! многим тебя порадовала!»
Марфа
вздохнула свободно. Видя ужасный мятеж народа (который, подобно бурным волнам, стремился по стогнам и беспрестанно восклицал: «Новгород — государь наш! Смерть врагам его!»), внимая грозному набату, который гремел во всех пяти концах города (в знак объявления войны), сия величавая жена подъемлет руки к небу, и слезы текут из глаз ее. «О тень моего супруга! — тихо вещает она с умилением. — Я исполнила клятву свою! Жребий брошен: да будет, что угодно
судьбе!..» Она сходит с Вадимова места.
— Нечего делать, —
вздохнул Алексей. — Не
судьба, видно, получить то место, надобно оставаться дома.
— Ах, не говори, ma chère!.. [моя дорогая!.. (франц.).] Вы вечно так говорите, ну и… сидите вот! Что ж? Какой бы он ни был, а все же пренебрегать не следует… Всяк злак на пользу человека. Кто знает? —
вздохнула полковница, заботливо оглядывая дочерей. — Может быть, тут ваша
судьба. Оденьтесь же на всякий случай…
Ничего не понимаю. Какая-то кабалистика. Идем дальше и собираем грибы. Все время молчим. На лице у Наденьки выражение душевной борьбы. Слышен лай собак: это мне напоминает о моей диссертации, и я громко
вздыхаю. Сквозь стволы деревьев я вижу раненого офицера. Бедняга мучительно хромает направо и налево: справа у него раненое бедро, слева висит одна из разноцветных девиц. Лицо выражает покорность
судьбе.
С тем и ушла. Головку к шелковой думке приклонила, — к подушечке махонькой, —
вздохнула, об
судьбе своей горькой призадумалась, однако ж слеза не идет — черт свое дело сделал.
— Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая,] — сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он
вздохнул и прибавил: — Le sort de mon fils est en vos mains. Décidez, ma bonne, ma chère, ma douce Marie, qui j’ai toujours aimée, comme ma fille. [
Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя нежная Мари, которую я всегда любил, как дочь.]