Неточные совпадения
Полагая, что
птицы теперь сильно напуганы, я хотел было
стрелять, но Дерсу опять остановил меня, сказав, что на дереве их ловить еще удобнее, чем на земле.
В такие дни нельзя
стрелять:
птица, выпорхнув у вас из-под ног, тотчас же исчезает в беловатой мгле неподвижного тумана.
По пути мы 2 раза
стреляли мелких
птиц и убили 3 поползней и 1 дятла, но что значили эти
птицы для 5 человек!
Здесь совсем другое дело: если подкрался к ближайшему дереву, из-за которого нельзя высунуться, не испугав
птицы, то уж близко ли, далеко ли, ловко или неловко,
стрелять надо.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных
птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья
стрелять — и с хорошим ружьем ничего не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет ружье, тем хуже, тем больше будет промахов.
В кустах и около кустов
стрелять коростеля труднее: он сейчас завернет за куст, сквозь который, когда он одет зелеными листьями,
птицы не видно и убить ее не возможно.
Но в одиночку, даже в паре, дрофы несколько смирнее; иногда может удасться подъехать к ним в меру выстрела крупною гусиною дробью или безымянкой: последняя благонадежнее потому, что
стрелять приходится не близко, и потому, что эта
птица к ружью очень крепка.
Из любопытства я пробовал
стрелять дунстом: если заряд не разорвет
птицу, то убивает ее, как будто палкой, не делая ран.
Притом это первая
птица, с которою знакомишься, начиная
стрелять, от которой некогда сильно билось молодое сердце страстного охотника, а впечатления детства остаются навсегда.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную
птицу, не нужно ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится
стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью; ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь
птицу: надобно только, чтоб ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
6)
Птицу, летящую прямо от охотника довольно низко, надобно
стрелять в шею так, чтобы дуло ружья закрывало все остальное ее тело.
3) Когда
стреляешь в
птицу, сидящую на воде или плотно присевшую на земле, то надобно целить под нее, то есть в ту черту, которою соединяется ее тело с водой или землей.
Это уж не то, что в поле или голом болоте, где выпускать в меру, тянуть и прицеливаться в
птицу на просторе: вальдшнепа, мелькающего в лесу, надобно так же быстро
стрелять, как ныряющего на воде гоголя.
Мне не удавалось много
стрелять их; это хлопотно, потому что они всегда сидят на середине пруда и надобно к ним подъезжать на лодке, чего я никогда не делал, да и
птица того не стоит.
Чибисы, или пигалицы, очень горячо привязаны к своим детям и не уступают в этом качестве и болотным куликам: так же бросаются навстречу опасности, так же отгоняют всякую недобрую
птицу и так же смело вьются над охотником и собакою, но гибнут менее, чем другие кулики, потому что охотники мало их
стреляют.
Отец мой отшучивался, признаваясь, что он точно мелкую
птицу не мастер
стрелять — не привык, и что Петр Иваныч, конечно, убил пары четыре бекасов, но зато много посеял в болотах дроби, которая на будущий год уродится…
Проезжая из Бугульмы в Казань, на одной станции знакомый мне ямщик, татарин, попросил у меня на несколько зарядов пороху и крупной дроби; я охотно дал ему и того и другого, но спросил, какую
птицу он
стреляет.
«Ну, я вернулся, — сказал я, — теперь уходи ты!» Он схватил ружье, выстрелил, но оно было заряжено на
птицу дробью, а
стрелял он мне в ноги.
На Чусовой эту красивую
птицу почти совсем не
стреляют, и мне случалось видеть лебединые стаи штук в пятьдесят, притом в двух шагах от селенья.
— Прощения просим, Дмитрий Семенович, — проговорил Слёткин, выказывая все свои белые зубы. —
Стреляйте себе вальдшнепов на здоровье;
птица прилетная, никому не принадлежащая; ну, а коли зайчик вам попадется — вы уж его пощадите: это добыча — наша. Да вот еще! Не будет ли у вас щеночка от вашей сучки? Очень бы одолжили!
Через час мы возвращались домой. Талимон, который
стрелял два раза — один раз передо мною, а другой во время второго тока — убил двух тетеревов, я одного, а сотский возвращался с пустыми руками и потому заметно дулся и не хотел глядеть на дичь. Талимон из крыльев каждой
птицы выдернул по два пера, просунул их толстыми концами в носовые отверстия тетеревов, тонкие концы связал и нес таким образом дичь, как бы на петлях.
В это время капитан корабля, отец мальчика, вышел из каюты. Он нес ружье, чтобы
стрелять чаек [Морские
птицы. (Примеч. Л. Н. Толстого.)]. Он увидал сына на мачте, и тотчас же прицелился в сына и закричал: «В воду! прыгай сейчас в воду! застрелю!» Мальчик шатался, но не понимал. «Прыгай или застрелю!.. Раз, два…» и как только отец крикнул: «три» — мальчик размахнулся головой вниз и прыгнул.
Стреляем зверь да
птицыПо дебрям по лесным,
А ноне две куницы
Пушистые следим...
— Ваше сиятельство — охотник, — заметил Степан, — и желаете охотиться за дичью, а не
стрелять домашних
птиц, расставленных на вашем пути.
—
Птица,
птица! только не тебе
стрелять ее, молокосос! — сердито проворчал мишурный генерал и обратился с важным поклоном к Ильзе, которая, не говоря ни слова, сделала ему глубокий книксен, длинными руками схватила его в охапку, посадила бережно на тележку и мигом вспрыгнула на седло.
Там не знали счета домашней
птице, которая настолько дичала, что не давалась в руки, и для того чтобы иметь курицу на обед, в нее нужно было
стрелять из ружья.