Неточные совпадения
Узнав ближе тюрьмы и этапы, Нехлюдов увидал, что все те пороки, которые развиваются между арестантами: пьянство, игра,
жестокость и все те
страшные преступления, совершаемые острожниками, и самое людоедство — не суть случайности или явления вырождения, преступного типа, уродства, как это наруку правительствам толкуют тупые ученые, а есть неизбежное последствие непонятного заблуждения о том, что люди могут наказывать других.
А между тем в глубине своей души он уже чувствовал всю
жестокость, подлость, низость не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной жизни, и та
страшная завеса, которая каким-то чудом всё это время, все эти 12 лет скрывала от него и это его преступление и всю его последующую жизнь, уже колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее.
Началась и потекла со
страшной быстротой густая, пестрая, невыразимо странная жизнь. Она вспоминается мне, как суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением. Теперь, оживляя прошлое, я сам порою с трудом верю, что всё было именно так, как было, и многое хочется оспорить, отвергнуть, — слишком обильна
жестокостью темная жизнь «неумного племени».
Небольшая голова, но громадная пасть, вооруженная многочисленными острыми зубами, маленькие глаза с светлыми пятнами позади их, в которых застыло выражение
жестокости и злобы, придавали ей действительно
страшный и отталкивающий вид.
Наконец пятое лицо — местный околоточный надзиратель Кербеш. Это атлетический человек; он лысоват, у него рыжая борода веером, ярко-синие сонные глаза и тонкий, слегка хриплый, приятный голос. Всем известно, что он раньше служил по сыскной части и был грозою жуликов благодаря своей
страшной физической силе и
жестокости при допросах.
Как ни была ужасна и отвратительна сама по себе эта преступная, пьяного буйства исполненная жизнь, но она повела еще к худшему, к более
страшному развитию природной
жестокости Михайла Максимовича, превратившемся, наконец, в лютость, в кровопийство.
Страшное слово «мачеха», давно сделавшееся прилагательным именем для выражения
жестокости, шло как нельзя лучше к Александре Петровне; но Сонечку нельзя было легко вырвать из сердца отца; девочка была неуступчивого нрава, с ней надо было бороться, и оттого злоба мачехи достигла крайних пределов; она поклялась, что дерзкая тринадцатилетняя девчонка, кумир отца и целого города, будет жить в девичьей, ходить в выбойчатом платье и выносить нечистоту из-под ее детей…
У него бычачья шея, темный цвет лица, курчавые черные волосы, усы, бритый подбородок квадратной формы, с животным угибом посредине, — подбородок, говорящий о
страшной воле и большой
жестокости, тонкие, твердые, энергично опускающиеся углами вниз губы.
С таким же Ангельским человеколюбием судит Она то преступление, которого имя всего
страшнее в Самодержавиях — «оскорбление Величества — и которое часто бывает предлогом несправедливых
жестокостей, единственно от темного и ложного понятия о существе оного.
Сего не довольно: ужасный, неизъяснимый яд в крови, с которым почти родятся младенцы, обнаруживаясь в своей
жестокости, похищал в России едва ли не большую часть детей и на самых спасенных роком оставлял
страшные знаки своей свирепости и безобразия.
Даже хуже варваров казались ему люди, которых он видел всюду, на улицах и в домах: варвары были смелы, а эти только не уважали ни себя, ни других, и часто вырастал между ними
страшный призрак тупого насилия и бессмысленной
жестокости.
«Узнав ближе тюрьмы и этапы, Нехлюдов увидел, что все те пороки, которые развиваются между арестантами: пьянство, игра,
жестокость и все те
страшные преступления, совершаемые острожниками, и самое людоедство — не суть случайности или явления вырождения, преступного типа, уродства, как это, на руку правительствам, толкуют тупые ученые, а есть неизбежное последствие непонятного заблуждения о том, что люди могут наказывать других.
Однако дионисическому эллину не грозила опасность впасть в буддийское отрицание воли. Острым своим взглядом он видел
страшное, разрушительное действие всемирной истории, видел
жестокость природы, ощущал всю истинность мудрости лесного бога Силена — и тем не менее умел жить глубоко и радостно. Его спасала красота.
Эта власть, запятнавшая себя
жестокостью и бесчеловечием, вся в крови, она держит народ в
страшных тисках.
Китайская граница была уже недалеко. И в памяти оживало то, что мы читали в газетах о хунхузах, об их зверино-холодной
жестокости, о невероятных муках, которым они подвергают захваченных русских. Вообще, с самого моего призыва, наиболее
страшное, что мне представлялось впереди, были эти хунхузы. При мысли о них по душе проводил холодный ужас.
Полумертвый «любимец», по влиянию на царя, был
страшнее живого, — раздраженный царь не знал пределов
жестокости.
Не могут такие дерзко высказываемые, извращенные мысли и чувства не оставлять
страшных следов развращения, безнравственности,
жестокости в душах людей, участвующих в таких делах и читающих такие приказы.