Неточные совпадения
—
Странник, — сказала она, долго принуждая себя сказать то, о чем
молчать ей казалось так трудно, — прости меня…
Странник видит белую холстину с образком и вздрагивает так сильно, что его ноги делают легкий прыжок. Это неожиданное зрелище действует на него подавляюще. Он весь съеживается и, раскрыв рот, выпуча глаза, стоит, как вкопанный… Минуты три он
молчит, словно не верит глазам своим, потом начинает бормотать...
Хорошо рассказывал
странник. Лицо у него было светлое и вдохновенное, голос проникал в душу. Кругом
молчали. Солнце село. Никита смотрел на лежавшую перед ним фотографию и не мог оторвать глаз; высокий, худой и изможденный, стоял угодник на бревенчатом срубе; всклокоченная седая борода спускалась ниже пояса, щеки осунулись, лицо было бледное и мертвенное; потухшие, белесые, как у трупа, глаза смотрели в небо.
Темнело.
Странник и Никита оставили за собою деревню и шли по степи. Никита ковылял на больных ногах и
молча, с пристальным вниманием косился на спутника: лицо
странника казалось ему чуждым, чуждым и страшным в своей чуждости. А
странник шел рядом, беззаботно посвистывал и дышал прохладою.
— Буде грохотать, расстегнул пасть! — сурово обрезал его
странник. — Вон она, деревня, видишь?… Я что ни буду рассказывать, ты все знай —
молчи; все равно как будто немой будешь. На ночевку оставлять станут — не оставайся: переночуем в степи.
Вульф,
молча, с коварною усмешкой слушал этот разговор обоих
странников с девицею Рабе и вдруг разразился каким-то диким, принужденным смехом, но вскоре, одумавшись, просил у нее прощения, просил даже прощения у Конрада из Торнео.
При этом слове оба путника поникнули душою, как перед святынею.
Молчал благоговейно слепец;
молчал младший
странник; слезы омочили его лицо, и сладостные видения друга перешли в его сердце вместе с надеждою, залетною гостьею, еще никогда так крепко не ластившеюся к нему.
—
Странник! — возразил цейгмейстер с обыкновенным жаром и необыкновенным красноречием. — Ты говоришь о геройстве и величии царей по чувству страха к ним, а не благородного удивления. Всякий говорил бы так на твоем месте, встретив в первый раз грозного владыку народа. Простительно тебе так судить в твоем быту. (Вольдемар с усмешкой негодования взглянул на оратора, как бы хотел сказать: «Не уступлю тебе в высокости чувств и суждений!» — и
молчал.)