Неточные совпадения
Мы пришли к провалу; дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна
обрыва,
у которого она
стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни пищали и закрывали глаза.
Едва Вера вышла, Райский ускользнул вслед за ней и тихо шел сзади. Она подошла к роще,
постояла над
обрывом, глядя в темную бездну леса, лежащую
у ее ног, потом завернулась в мантилью и села на свою скамью.
Она закрыла глаза, но так, чтоб можно было видеть, и только он взял ее за руку и провел шаг, она вдруг увидела, что он сделал шаг вниз, а она
стоит на краю
обрыва, вздрогнула и вырвала
у него руку.
Она, наклонив голову,
стояла у подъема на
обрыв, как убитая. Она припоминала всю жизнь и не нашла ни одной такой горькой минуты в ней.
У ней глаза были полны слез.
Она как будто испугалась, подняла голову и на минуту оцепенела, все слушая. Глаза
у ней смотрели широко и неподвижно. В них еще
стояли слезы. Потом отняла с силой
у него руку и рванулась к
обрыву.
В стороне ото всех,
у обрыва небольшой промоины, улеглись трое молодых парней, а пред ними
стоял Ежов и звонко говорил...
Темная ночь эта застала Долинского далеко от дома, но в совершенной физической безопасности. Он очень далеко забрел скалистым берегом моря и,
стоя над
обрывом, как береговой ворон, остро смотрел в черную даль и добивался
у рокочущего моря ответа: неужто же я сам хотел этого? Неужто уж ни клятв, ни обещаний ненарушимых больше нет?
Журавли летели быстро-быстро и кричали грустно, будто звали с собою.
Стоя на краю
обрыва, Ольга подолгу смотрела на разлив, на солнце, на светлую, точно помолодевшую церковь, и слезы текли
у нее, и дыхание захватывало оттого, что страстно хотелось уйти куда-нибудь, куда глаза глядят, хоть на край света. А уж было решено, что она пойдет опять в Москву, в горничные, и с нею отправится Кирьяк наниматься в дворники или куда-нибудь. Ах, скорее бы уйти!
«Стану я, раб божий (имя рек), благословясь и пойду перекрестясь во сине море; на синем море лежит бел горюч камень, на этом камне
стоит божий престол, на этом престоле сидит пресвятая матерь, в белых рученьках держит белого лебедя,
обрывает, общипывает
у лебедя белое перо; как отскакнуло, отпрыгнуло белое перо, так отскокните, отпрыгните, отпряните от раба божия (имя рек), родимые огневицы и родимые горячки, с буйной головушки, с ясных очей, с черных бровей, с белого тельца, с ретивого сердца, с черной с печени, с белого легкого, с рученек, с ноженек.
Уходят на полянку.
У обрыва остаются только Глуховцев и Ольга Николаевна.
Стоят, крепко обнявшись.
Долго толковали про бедовую участь Ивана Григорьича. Он уехал, Аксинья Захаровна по хозяйству вышла за чем-то. Груня
стояла у окна и задумчиво
обрывала поблекшие листья розанели. На глазах
у ней слезы. Патап Максимыч заметил их, подошел к Груне и спросил ласково...
Постояла на крылечке игуменьиной стаи Фленушка, грустно поглядела вслед за кибитками, потихоньку съезжавшими со двора обительского, и, склоня голову, пошла в свою горницу. Там
постояла она
у окна, грустно и бессознательно
обрывая листья холеных ею цветочков. Потом вдруг выпрямилась во весь рост, подойдя к двери, отворила ее и громким голосом крикнула...
Так думал я, блуждая по границе
Финляндии, вникая в темный говор
Небритых и зеленоглазых финнов.
Стояла тишина. И
у платформы
Готовый поезд разводил пары.
И русская таможенная стража
Лениво отдыхала на песчаном
Обрыве, где кончалось полотно.
Так открывалась новая страна —
И русский бесприютный храм глядел
В чужую, незнакомую страну.
На самой вышке,
у обрыва за кустами,
стоял Теркин.
Вправо от того места, где он
стоял,
у самого
обрыва на скамейке сидел кто-то.
— Какой все это кошмар, Боречка! Пожалей меня, помоги. Я не знаю, что такое со мной. Вчера, когда мы с тобой разошлись… Я не знаю, как это случилось… — Она повела вокруг помешанными глазами. — Я вдруг
стою над Окою; смотрю с
обрыва вниз. Там, внизу,
у воды, камни, — такие белые и такие большие… И тянет туда, и вдруг пришла мысль: один шаг, — и конец этой бессмыслице. Я ничего, Боря, не понимаю, только мне страшно, страшно! И так стыдно!..