Неточные совпадения
Прощай, свидетель падшей славы,
Петровский замок. Ну! не
стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары,
башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы
на воротах
И стаи галок
на крестах.
Тут,
на высокой горе,
стоять бы монастырю с
башнями, куполами и золотым, далеко сияющим из-за кедров, крестом.
По мере нашего приближения берег стал обрисовываться: обозначилась серая, длинная стена, за ней колокольни, потом тесная куча домов. Открылся вход в реку, одетую каменной набережной.
На правом берегу, у самого устья,
стоит высокая
башня маяка.
С левой стороны террасы
стоит одинокая скала, похожая
на старинную
башню.
При входе в залив Ольги справа высится одинокая скала, названная моряками островом Чихачева.
На этой скале поставлена сигнальная
башня, указывающая судам место входа. Но так как летом в этой части побережья почти все время
стоят туманы, то она является совершенно бесполезной, ибо с моря ее все равно не видно.
Чиновник уселся
на тумбу около
башни. Небритый и грязный цирюльник мигнул вихрастому мальчишке, тот схватил немытую банку из-под мази, отбежал, черпнул из лужи воды и подал. Здесь бритье
стоило три копейки, а стрижка — пять.
— Чего ты назвонил, что
башня провалилась? Бегал —
на месте
стоит, как
стояла!
Налево она тянется далеко и, пересекая овраг, выходит
на Острожную площадь, где крепко
стоит на глинистой земле серое здание с четырьмя
башнями по углам — старый острог; в нем есть что-то грустно красивое, внушительное.
Вскоре после описанных последних событий Розанов с Райнером спешно проходили по одному разметенному и усыпанному песком московскому бульвару.
Стоял ясный осенний день, и бульвар был усеян народом.
На Спасской
башне пробило два часа.
Иностранные светские критики тонким манером, не оскорбляя меня, старались дать почувствовать, что суждения мои о том, что человечество может руководиться таким наивным учением, как нагорная проповедь, происходит отчасти от моего невежества, незнания истории, незнания всех тех тщетных попыток осуществления в жизни принципов нагорной проповеди, которые были делаемы в истории и ни к чему не привели, отчасти от непонимания всего значения той высокой культуры,
на которой со своими крупповскими пушками, бездымным порохом, колонизацией Африки, управлением Ирландии, парламентом, журналистикой, стачками, конституцией и Эйфелевой
башней стоит теперь европейское человечество.
Ведь, как бы мы ни назывались, какие бы мы ни надевали
на себя наряды, чем бы и при каких священниках ни мазали себя, сколько бы ни имели миллионов, сколько бы охраны ни
стояло по нашему пути, сколько бы полицейских ни ограждали наше богатство, сколько бы мы ни казнили так называемых злодеев-революционеров и анархистов, какие бы мы сами ни совершали подвиги, какие бы ни основывали государства и ни воздвигали крепости и
башни от Вавилонской до Эйфелевой, — перед всеми нами всегда
стоят два неотвратимые условия нашей жизни, уничтожающие весь смысл ее: 1) смерть, всякую минуту могущая постигнуть каждого из нас, и 2) непрочность всех совершаемых нами дел, очень быстро, бесследно уничтожающихся.
Утро, еще не совсем проснулось море, в небе не отцвели розовые краски восхода, но уже прошли остров Горгону — поросший лесом, суровый одинокий камень, с круглой серой
башней на вершине и толпою белых домиков у заснувшей воды. Несколько маленьких лодок стремительно проскользнули мимо бортов парохода, — это люди с острова идут за сардинами. В памяти остается мерный плеск длинных весел и тонкие фигуры рыбаков, — они гребут
стоя и качаются, точно кланяясь солнцу.
За рекою развёртывались луга, стоги сена
стояли там серыми
башнями, и далеко,
на краю земли, в синее небо упиралась тёмная зубчатая стена леса.
Против Кононова
на козлах
стоял бочонок старой водки, выписанной им из Польши; в огромной раковине, окованной серебром, лежали устрицы, и выше всех яств возвышался какой-то разноцветный паштет, сделанный в виде
башни.
На следующую ночь в левой
башне, под которой приходилась конюшня, где
стояла пара лошадей, изумлявших своею силой и крепостью плаузского Рипертова конюшего, в круглой красной комнате горел яркий-преяркий огонь. Этот огонь пылал в простом кирпичном камине, куда сразу была завалена целая куча колючего сухого вереска.
Высокий дом, широкий двор
Седой Гудал себе построил…
Трудов и слез он много
стоилРабам послушным с давних пор.
С утра
на скат соседних гор
От стен его ложатся тени.
В скале нарублены ступени;
Они от
башни угловой
Ведут к реке, по ним мелькая,
Покрыта белою чадрόй
Княжна Тамара молодая
К Арагве ходит за водой.
Жил так Аггей один, точно
на высокой
башне стоял. Снизу толпы народа
на него смотрят, а он не хочет никого знать и
стоит на своем низеньком помосте; думает что одно это место его достойно: хоть одиноко, да высоко.
Погода
стояла теплая, ясная; поднимавшееся
на небосклон солнце ярко освещало городские здания и кремлевские стены и переливчатым блеском играло
на золотом шаре Сумбекиной
башни.
В глубокой теснине Дарьяла, Где роется Терек во мгле, Старинная
башня стояла, Чернея
на темной скале…
Стены кой-где давно уже обвалились, зубцы давно пошли
на выстройку бани, гостиницы и двух игуменских беседок,
башни стояли без крыш…
Птицы
на головах Минина и Пожарского, протянутая в пространство рука, пожарный солдатик у решетки, осевшийся, немощный и плоский купол гостиного двора и вся Ножовая линия с ее фронтоном и фризом, облезлой штукатуркой и барельефами, темные пятнистые ящики Никольских и Спасских ворот, отпотелая стена с
башнями и под нею загороженное место обвалившегося бульвара; а из-за зубцов стены — легкая ротонда сената, голубая церковь, точно перенесенная из Италии, и дальше — сказочные золотые луковицы соборов, — знакомые, сотни раз воспринятые образы
стояли в своей вековой неподвижности…
Нас передвинули верст
на пять еще к северу, в деревню Тай-пинь-шань. Мы стали за полверсты от Мандаринской дороги, в просторной усадьбе, обнесенной глиняными стенами с бойницами и
башнями. Богатые усадьбы все здесь укреплены
на случай нападения хунхузов. Хозяина не было: он со своею семьею уехал в Маймакай. В этой же усадьбе
стоял обоз одного пехотного полка.
И теперь, сидя здесь,
на этой
башне, он предпочел бы хороший фейерверк, или какую-нибудь процессию при лунном свете, или Варю, которая опять прочла бы «Железную дорогу», или другую женщину, которая,
стоя на валу, там, где
стоит теперь Надежда, рассказывала бы что-нибудь интересное, новое, не имеющее отношения ни к любви, ни к счастью, а если и говорила бы о любви, то чтобы это было призывом к новым формам жизни, высоким и разумным, накануне которых мы уже живем, быть может, и которые предчувствуем иногда…
В стороне, обращенной в поле,
на правом углу
стояла башня, построенная очень давно, еще в крепостное право.
— Братцы, — говорил товарищам Пропалый,
стоя над загадочным творилом,
на их глазах скрылась таинственная процессия, — мы взбирались
на подоблачные горы и
на зубчатые
башни, но не платились жизнью за свое молодечество, почему теперь не попробовать нам счастья и не опуститься вниз, хотя бы в тартарары?
Гарнизон выстроен был под ружьем
на крепостном плаце, канониры
стояли при орудиях, а Суворов со священниками и двумя старшими офицерами был
на юго-западной
башне.
— Братцы, — говорил товарищам Пропалый,
стоя над загадочным творилом, куда
на их глазах скрылась таинственная процессия, — мы взбирались
на подоблачные горы и
на зубчатые
башни, но не платились жизнью за свое молодечество, почему бы теперь не попробовать нам счастья и не опуститься вниз, хотя бы в тартарары?
Огромный каменный дом, с причудливыми террасами,
башнями по углам и круглым стеклянным фонарем посередине, величественно
стоял на пригорке и своей белой штукатуркой выделялся среди зелени деревьев.
На самом высоком месте берега Холодянки, там, где она уходит в M-у-реку, в нескольких саженях от одинокой, полуразвалившейся
башни,
стоял деревянный домик.
Вправо, против мельницы,
на отвесной вышине, одиноко
стоит полуразвалившаяся
башня, которая, как старый, изувеченный инвалид, не хочет еще сойти со своего сторожевого поста.
В эту самую минуту среди замка вспыхнул огненный язык, который, казалось, хотел слизать ходившие над ним тучи; дробный, сухой треск разорвал воздух, повторился в окрестности тысячными перекатами и наконец превратился в глухой, продолжительный стон, подобный тому, когда ураган гулит океан, качая его в своих объятиях; остров обхватило облако густого дыма, испещренного черными пятнами, представлявшими неясные образы людей, оружий, камней; земля задрожала; воды, закипев, отхлынули от берегов острова и, показав
на миг дно свое, обрисовали около него вспененную окрайницу; по озеру начали ходить белые косы; мост разлетелся — и вскоре, когда этот ад закрылся,
на месте, где
стояли замок, кирка, дом коменданта и прочие здания, курились только груды щебня, разорванные стены и надломанные
башни.
Если бы он жил в наше время в России, он сказал бы: разве вы думаете, что сгоревшие в бердичевском цирке или погибшие
на кукуевской насыпи были виновнее других? — все так же погибнете, если не одумаетесь, если не найдете в своей жизни того, что не погибает. Смерть задавленных
башней, сгоревших в цирке ужасает вас, но ведь ваша смерть, столь же ужасная и столь же неизбежная,
стоит также перед вами. И вы напрасно стараетесь забыть ее. Когда она придет неожиданная, она будет еще ужаснее.