Неточные совпадения
Знал генеалогию, состояние дел и имений и скандалезную хронику каждого большого дома
столицы; знал всякую минуту, что делается в администрации, о переменах, повышениях, наградах, — знал и сплетни городские: словом, знал хорошо свой
мир.
Только по итогам сделаешь вывод, что Лондон — первая
столица в
мире, когда сочтешь, сколько громадных капиталов обращается в день или год, какой страшный совершается прилив и отлив иностранцев в этом океане народонаселения, как здесь сходятся покрывающие всю Англию железные дороги, как по улицам из конца в конец города снуют десятки тысяч экипажей.
Этот случай произвел у нас впечатление гораздо более сильное, чем покушение на царя. То была какая-то далекая отвлеченность в
столице, а здесь событие в нашем собственном
мире. Очень много говорили и о жертве, и об убийце. Бобрик представлялся или героем, или сумасшедшим. На суде он держал себя шутливо, перед казнью попросил позволения выкурить папиросу.
Корренти встал и довольно нагло потребовал принять Италию в число первостепенных государств."С тех пор, — говорил он, — как Рим сделался нашей
столицей, непростительно даже сомневаться, что Италия призвана быть решительницей судеб
мира". Но Прокоп сразу осадил дерзкого пришельца.
— Может быть. Он избалован счастием и привык заключать
мир в
столицах своих неприятелей.
Москва казалась тогда
столицею вселенной, и собрание Российских Депутатов сеймом
мира.
В соседстве у капитана Радушина поселился граф
Миров, житель
столицы, богатый человек, который некогда служил вместе с ним и хотел возобновить старое знакомство…
Олег, следуя за течением Днепра, возлюбил красные берега его и в благословенной стране Киевской основал
столицу своего обширного государства; но Великий Новгород был всегда десницею князей великих, когда они славили делами имя русское. Олег под щитом новогородцев прибил щит свой к вратам цареградским. Святослав с дружиною новогородскою рассеял, как прах, воинство Цимисхия, и внук Ольгин вашими предками был прозван Владетелем
мира.
Даже те гарантии, которые существуют в неразвитых обществах, в Китае, в Персии, не уважаются более в
столицах так называемого образованного
мира.
Множество туземных домов стояло пустыми, и Ашанин вскоре узнал, что половина туземного населения Сайгона, которого насчитывали до 100 000, ушла из города вследствие возмущения против завоевателей, вспыхнувшего незадолго перед приездом Володи в Кохинхину, и спустя шесть месяцев после того, как французы после долгой войны, и войны нелегкой, вследствие тяжелых климатических условий, предписали анамскому императору в его
столице Хюе
мир, отобрав три провинции — Сайгон, Мито и Биен-Хоа — и двадцать миллионов франков контрибуции.
В этом манифесте говорилось о несправедливом и жестоком поступке Австрии с Сербией, о бомбардировке беззащитной
столицы Сербии Белграда, о том, что недостойный поступок австрийцев заставил Россию, единую по вере и крови со славянскими народами, предложить Австрии свое посредничество — уладить дело её с Сербией
миром.
Итоги моих западноевропейских наблюдений и пережитков вошли уже, в значительной доле, в целую книгу, которою я озаглавил"
Столицы мира", написал еще в 1897 году и продал петербургской издательской фирме (Маркса).
О его последней болезни и смерти я писал в свое время и резюмировал итоги нашего знакомства в книге"
Столицы мира".
Приехал я в Баден под вечер, а на другой день, утром рано, пошел в гору к Старому Замку. Там ведь происходил"пикник молодых генералов из"Дыма". Мне представилась вся сцена на одной из лужаек. Вид с вышки замка на весь Баден его лощины и горы, покрытые черным лесом, на долину Рейна — чудесный, и он не мог не захватить меня после долгого сиденья в душных"
столицах мира".
Запасшись планом и кратким гидом, мы в первый день с раннего утра до поздней ночи пешком и на империалах омнибусов"вкушали"
столицу мира.
Но дать здесь некоторый"варьянт"того, что вошло уже в"
Столицы мира", я все-таки должен, и читатели мои на меня, надеюсь, не посетуют.
Я уже сказал в начале этой главы, что здесь, в этих личных воспоминаниях, я не хочу повторяться и лишь кратко коснусь многого, что вошло в мою книгу"
Столицы мира".
Про него я упоминаю в моих лондонских очерках в книге"
Столицы мира"и здесь вкратце напомню о нем.
Как я сказал в самом начале этой главы, я не буду пересказывать здесь подробно все то, что вошло в мою книгу"
Столицы мира".
Что бы я ни описывал в своих корреспонденциях и фельетонах в две русские газеты, все это было — по размерам материала, по картинам лондонской жизни — гораздо обширнее, своеобразнее и внушительнее, чем любая страница из жизни другой"
столицы мира" — Парижа.
Париж уже не давал мне, особенно как газетному сотруднику, столько же нового и захватывающего. Да и мне самому для моего личного развития, как человеку моей эпохи и писателю, хотелось войти гораздо серьезнее и полнее в жизнь английской"
столицы мира", в литературное, мыслительное и общественно-политическое движение этой своеобразной жизни.
Но перед новым переездом в континентальную"
столицу мира"я столкнулся с русской молодежью в двух местах в Швейцарии.
Только в это второе пребывание в британской"
столице мира"я почувствовал, какая это громадина и чем она в своих самых характерных чертах отличается от такой же громадины — Парижа. Но Париж после Лондона должен казаться гораздо мельче, при всем том, какое он пространство занимает и даже при его теперешних двух с половиноюмиллионах жителей.
Но если бы этот иностранец явился в Париж надорванный жизнью, с настоящей душевной хандрой или после какого-нибудь житейского испытания, после суетной жизни, с переворотами, с ударами судьбы, и в нем сохранились бы умственные силы и внутренняя порядочность, то, конечно, трудовой, мыслящий Париж обновит его скорее, чем какая бы то ни было
столица в
мире!
Впечатления, вынесенные столпником из покинутой им лицемерной
столицы, были так неблагоприятны, что он отчаялся за весь
мир и не замечал того, что через это отчаяние он унижал и план и цель творения и себя одного почитал совершеннейшим.
«В бозе почивающий светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический и прочее и прочее, усерднейший сын отечества, присоединитель к Российской империи Крыма, Тамани, Кубани, основатель и соорудитель победоносных флотов на южных морях, победитель сил турецких на суше и на море, завоеватель Бессарабии, Очакова, Бендер, Аккермана, Килии, Измаила, Анапы, Кучук-Кале, Сунии, Тульчи, Исакчи, острова Березанского, Хаджибея и Паланки, прославивший оружие Российской империи в Европе и Азии, приведший в трепет
столицу и потрясший сердце Оттоманской империи победами на морях и положивший к преславному
миру с оною; основатель и соорудитель многих градов, покровитель науки, художеств и торговли, муж, украшенный всеми доблестями общественными и благочестием.
Корнилий Потапович Алфимов был один из столичных и притом крупных пауков-капиталистов, раскинувших свои сети и на торговый, нуждавшийся в кредите
мир приневской
столицы.
Мои воспоминания", главы из книги"
Столицы мира.
Прусский король, потерявший
столицу, большую часть королевства, лишенный армии и лучших крепостей, находился в это время в Кюстрине и здесь, рассчитывая на помощь императора Александра, отказался от
мира, предложенного ему Наполеоном.
По первой категории подвиги его восходили до дуэлей, угрожавших ему высылкою из тогдашней папской
столицы, а по второй дела кончались потасовками или полицейским призывом к порядку, что тоже тогда в художественном
мире не почиталось за дурное и служило не в укор, а, наоборот, слыло за молодечество.