Неточные совпадения
Едва ли где-нибудь в
столице был еще такой тихий и уютный уголок на чистом воздухе, среди зелени и благоухающих цветов, хотя тишина и благоухание иногда нарушались беспокойным соседом — двором и зданиями Тверской полицейской части, отделенной от садика низенькой
стеной.
В
стенах Московского университета грозно прозвучал не только этот боевой лозунг пятого года, но и первые баррикады в центре
столицы появились совершенно стихийно пятнадцатого октября этого года тоже в
стенах и дворах этого старейшего высшего учебного заведения.
Вот тут-то, на этих балах, и завязывались нужные знакомства и обделывались разные делишки, а благодушный «хозяин
столицы», как тогда звали Долгорукова, окруженный
стеной чиновников, скрывавших от него то, что ему не нужно было видеть, рассыпался в любезностях красивым дамам.
В Могилеве, на станции, встречаю фельдъегеря, разумеется, тотчас спрашиваю его: не знает ли он чего-нибудь о Пушкине. Он ничего не мог сообщить мне об нем, а рассказал только, что за несколько дней до его выезда сгорел в Царском Селе Лицей, остались одни
стены и воспитанников поместили во флигеле. [Пожар в здании Лицея был 12 мая.] Все это вместе заставило меня нетерпеливо желать скорей добраться до
столицы.
Бледно-румяная заря узкою полоскою обрезала небосклон
столицы и, рефлективно отражаясь сквозь двойные стекла окон, уныло-таинственно трепетала на
стене темнеющей комнаты.
Ров шириной сажен в тридцать, с обрывистыми берегами, отвесной
стеной, где глиняной, где песчаной, с изрытым неровным дном, откуда долгое время брали песок и глину для нужд
столицы.
Кто благоговел пред Монархинею среди Ее пышной
столицы и блестящих монументов славного царствования, тот любил и восхвалял Просветительницу отечества, видя и слыша в
стенах мирной хижины юного ученика градской школы, окруженного внимающим ему семейством и с благородною гордостию толкующего своим родителям некоторые простые, но любопытные истины, сведанные им в тот день от своего учителя.
Свечерело. В предместиях дальных,
Где, как черные змеи, летят
Клубы дыма из труб колоссальных,
Где сплошными огнями горят
Красных фабрик громадные
стены,
Окаймляя
столицу кругом, —
Начинаются мрачные сцены.
Но в предместия мы не пойдем.
Нам зимою приятней
столицаТам, где ярко горят фонари,
Где гуляют довольные лица,
Где катаются сами цари.
Пусть с какой-то тоской безотрадной
Месяц с ясного неба глядит
На Неву, что гробницей громадной
В берегах освещенных лежит,
И на шпиль, за угрюмой Невою,
Перед длинной
стеной крепостною,
Наводящей унынье и сплин.
Мы не тужим. У русской
столицы,
Кроме мрачной Невы и темницы,
Есть довольно и светлых картин.
В самое то время, как Москва беззаботно собиралась в театр, чтоб посмотреть на старого славного артиста, военная гроза, давно скоплявшаяся над Россиею, быстро и прямо понеслась на нее; уже знали прокламацию Наполеона, в которой он объявлял, что через несколько месяцев обе северные
столицы увидят в
стенах своих победителя света; знали, что победоносная французская армия, вместе с силами целой Европы, идет на нас под предводительством великого, первого полководца своего времени; знали, что неприятель скоро должен переправиться через Неман (он переправился 12 июня) — все это знали и нисколько не беспокоились.
Сначала он не хотел верить и начал пристальнее всматриваться в предметы, наполнявшие комнату; но голые
стены и окна без занавес не показывали никакого присутствия заботливой хозяйки; изношенные лица этих жалких созданий, из которых одна села почти перед его носом и так же спокойно его рассматривала, как пятно на чужом платье, — всё это уверило его, что он зашел в тот отвратительный приют, где основал свое жилище жалкий разврат, порожденный мишурною образованностью и страшным многолюдством
столицы.
Севши в санки, старик снимает шапку и долго крестится в ту сторону, где в тумане темнеет монастырская
стена. Яша садится рядом с ним на краешек сиденья и свешивает ногу в сторону. Его лицо по-прежнему бесстрастно и не выражает ни скуки, ни желаний. Он не радуется, что едет домой, и не жалеет, что не успел поглядеть на
столицу.
Столица Польши одиннадцатого мая приняла в свои
стены победителя и ожидала себе от него нового короля.