Неточные совпадения
У одной
стены — «горка»,
стеклянный шкаф, верхняя его полка тесно заставлена чайной посудой, среди ее —
стеклянный графин с церковью, искусно построенной в нем из раскрашенных лучинок.
Он взял со стола пресс-папье,
стеклянный ромб, и, подставляя его под косой луч солнца, следил за радужными пятнами на
стене, на потолке, продолжая...
С террасы
стеклянная дверь вела в гостиную; а в гостиной вот что представлялось любопытному взору наблюдателя: по углам изразцовые печи, кисленькое фортепьяно направо, заваленное рукописными нотами, диван, обитый полинялым голубым штофом с беловатыми разводами, круглый стол, две горки с фарфоровыми и бисерными игрушками екатерининского времени, на
стене известный портрет белокурой девицы с голубком на груди и закатившимися глазами, на столе ваза с свежими розами…
Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше она идти не могла и опустилась на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым столом посредине, с камином, со множеством цветов на этажерках у окон и с другою
стеклянною дверью в сад, в задней
стене. Тотчас же вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря на князя и на мать.
Кроме отворенных пустых сундуков и привешенных к потолку мешков, на полках, которые тянулись по
стенам в два ряда, стояло великое множество всякой всячины, фаянсовой и
стеклянной посуды, чайников, молочников, чайных чашек, лаковых подносов, ларчиков, ящичков, даже бутылок с новыми пробками; в одном углу лежал громадный пуховик, или, лучше сказать, мешок с пухом; в другом — стояла большая новая кадушка, покрытая белым холстом; из любопытства я поднял холст и с удивлением увидел, что кадушка почти полна колотым сахаром.
Но она молчит. Я вдруг слышу тишину, вдруг слышу — Музыкальный Завод и понимаю: уже больше 17, все давно ушли, я один, я опоздал. Кругом —
стеклянная, залитая желтым солнцем пустыня. Я вижу: как в воде —
стеклянной глади подвешены вверх ногами опрокинутые, сверкающие
стены, и опрокинуто, насмешливо, вверх ногами подвешен я.
Проснулся: умеренный, синеватый свет; блестит стекло
стен,
стеклянные кресла, стол.
И сквозь
стеклянную дверь: все в комнате рассыпано, перевернуто, скомкано. Впопыхах опрокинутый стул — ничком, всеми четырьмя ногами вверх — как издохшая скотина. Кровать — как-то нелепо, наискось отодвинутая от
стены. На полу — осыпавшиеся, затоптанные лепестки розовых талонов.
Вот уже видны издали мутно-зеленые пятна — там, за
Стеною. Затем легкое, невольное замирание сердца — вниз, вниз, вниз, как с крутой горы, — и мы у Древнего Дома. Все это странное, хрупкое, слепое сооружение одето кругом в
стеклянную скорлупу: иначе оно, конечно, давно бы уже рухнуло. У
стеклянной двери — старуха, вся сморщенная, и особенно рот: одни складки, сборки, губы уже ушли внутрь, рот как-то зарос — и было совсем невероятно, чтобы она заговорила. И все же заговорила.
«Все из-за Операции»… Смешной, ограниченный человек. Ничего не видит дальше своей тарелки. Если бы он знал, что, не будь Операции, — завтра в 12 он сидел бы под замком в
стеклянной клетке, метался бы там и лез на
стену…
Как всегда, у
стен прислонились безликие недописанные иконы, к потолку прилипли
стеклянные шары. С огнем давно уже не работали, шарами не пользовались, их покрыл серый слой копоти и пыли. Все вокруг так крепко запомнилось, что, и закрыв глаза, я вижу во тьме весь подвал, все эти столы, баночки с красками на подоконниках, пучки кистей с держальцами, иконы, ушат с помоями в углу, под медным умывальником, похожим на каску пожарного, и свесившуюся с полатей голую ногу Гоголева, синюю, как нога утопленника.
— Всё-таки это приятно — глупости говорить! Вот тоже я люблю сидеть на окнах, а это считается неприлично. Если бы у меня был свой дом — одна
стена была бы вся
стеклянная, чтобы всё видеть. Вы любите город? Я очень люблю: такой он милый и смешной, точно игрушечный. Издали, с поля, дома — как грибы, высыпанные из лукошка на меже…
В задней
стене кабинета находилась
стеклянная дверь, которая вела во двор дома.
Два окна второй комнаты выходили на улицу, из них было видно равнину бугроватых крыш и розовое небо. В углу перед иконами дрожал огонёк в синей
стеклянной лампаде, в другом стояла кровать, покрытая красным одеялом. На
стенах висели яркие портреты царя и генералов. В комнате было тесно, но чисто и пахло, как в церкви.
Я прошелся по террасе, еще крепкой и красивой; сквозь
стеклянную дверь видна была комната с паркетным полом, должно быть, гостиная; старинное фортепиано, да на
стенах гравюры в широких рамах из красного дерева — и больше ничего.
Комната в азиатском вкусе в доме Купавиной, с одним выходом на террасу;
стеклянная растворенная дверь с портьерами; по сторонам двери два больших окна, закрытые драпировками; по
стенам и под окнами мягкие диваны. За балюстрадой террасы виден сад и за ним живописная сельская местность.
Запоздалый грузовик прошел по улице Герцена, колыхнув старые
стены института. Плоская
стеклянная чашечка с пинцетами звякнула на столе. Профессор побледнел и занес руки над микроскопом так, словно мать над дитятей, которому угрожает опасность. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы Персиков двинул винт, о нет, он боялся уже, чтобы какая-нибудь посторонняя сила не вытолкнула из поля зрения того, что он увидал.
Она долго сидела за столом, пытаясь предположить, что сделает Григорий? Пред ней стояла вымытая посуда; на капитальную
стену соседнего дома, против окон комнаты, заходящее солнце бросило красноватое пятно; отражённое белой
стеной, оно проникло в комнату, и край
стеклянной сахарницы, стоявшей пред Матрёной, блестел. Наморщив лоб, она смотрела на этот слабый отблеск, пока не утомились глаза. Тогда она, убрав посуду, легла на кровать.
Иван Ильич имел в Симбирске дом
На самой на горе, против собора.
При мне давно никто уж не жил в нем,
И он дряхлел, заброшен без надзора,
Как инвалид, с георгьевским крестом.
Но некогда, с кудрявыми главами,
Вдоль
стен колонны высились рядами.
Прозрачною решеткой окружен,
Как клетка, между них висел балкон,
И над дверьми
стеклянными в порядке
Виднелися гардин прозрачных складки.
Вся зала была освещена через свой
стеклянный купол ярко-пунцовым светом. Водопьянова не было, но зато старинные кресла от
стен пошли на средину вместе с ковром, покрывавшим комнату, и, ударяясь друг о друга, быстро летели с шумом одно за другим вниз.
Отца она видела в темноте его чуланчика. Он лежал целый день в угловой каморке без окон, где кровать приткнута к
стене, и между ее краем и
стеклянной дверью меньше полуаршина расстояния. Мать сколько раз упрашивала его перебираться в комнату, где они когда-то спали вместе, но он не соглашался.
Горничная убежала. Тася поднялась по нескольким ступенькам на площадку с двумя окнами. Направо
стеклянная дверь вела в переднюю, налево — лестница во второй этаж. По лестницам шел ковер. Пахло куреньем. Все смотрело чисто; не похоже было на номера. На
стене, около окна, висела пачка листков с карандашом. Тася прочла:"Leider, zu Hause nicht getroffen" [«К сожалению, не застал дома» (нем.).] — и две больших буквы. В
стеклянную дверь видна была передняя с лампой, зеркалом и новой вешалкой.
Пол был затоптан. Перила и
стеклянная дверь выкрашены в темно-коричневую краску.
Стены закоптели. Охватывал запах лакейского житья, смазных сапог, тулупа и табаку. Тасе сделалось вдруг брезгливо. Она почуяла в себе барышню, дочь генерала Долгушина, внучку Катерины Петровны Засекиной.
Глубокие окна, наподобие камер-обскуры, обделанные затейливыми барельефами разных цветов, колонны по
стенам, увитые виноградными кистями, огромные печи из пестрых изразцов, с китайскою живописью и столбиками, с вазами, с фарфоровыми пастушками, похожими на маркизов, и маркизами, похожими на пастушков, с китайскими куклами, узорочные выводы штукатуркою на потолке и посреди его огромные
стеклянные люстры, в которых грань разыгрывается необыкновенным блеском: на все это и нам можно бы полюбоваться.
Подобно глупой птице, которая бьется до полного истощения сил о прозрачную
стеклянную преграду, не понимая, что ее удерживает, эти люди беспомощно бьются о
стены своей
стеклянной тюрьмы.