Неточные совпадения
Дворовый, что у барина
Стоял за стулом с веткою,
Вдруг всхлипнул! Слезы катятся
По старому лицу.
«Помолимся же Господу
За долголетье барина!» —
Сказал холуй чувствительный
И
стал креститься дряхлою,
Дрожащею рукой.
Гвардейцы черноусые
Кисленько как-то глянули
На верного
слугу;
Однако — делать нечего! —
Фуражки сняли, крестятся.
Перекрестились барыни.
Перекрестилась нянюшка,
Перекрестился Клим…
— Пошли ко мне на дом, чтобы закладывали поскорей коляску тройкой, — сказал он
слуге, подававшему ему бифстек на серебряном горячем блюде, и, придвинув блюдо,
стал есть.
— Знаем все об вашем положении, все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте: все будет поправлено. Все
станет работать за вас и — ваши
слуги! Тридцать тысяч на всех — и ничего больше.
Лакей, который с виду был человек почтенный и угрюмый, казалось, горячо принимал сторону Филиппа и был намерен во что бы то ни
стало разъяснить это дело. По невольному чувству деликатности, как будто ничего не замечая, я отошел в сторону; но присутствующие лакеи поступили совсем иначе: они подступили ближе, с одобрением посматривая на старого
слугу.
И когда турки, обрадовавшись, что достали себе такого
слугу,
стали пировать и, позабыв закон свой, все перепились, он принес все шестьдесят четыре ключа и роздал невольникам, чтобы отмыкали себя, бросали бы цепи и кандалы в море, а брали бы наместо того сабли да рубили турков.
Коль в доме
станут воровать,
А нет прилики вору,
То берегись клепать,
Или наказывать всех сплошь и без разбору:
Ты вора этим не уймёшь
И не исправишь,
А только добрых
слуг с двора бежать заставишь,
И от меньшой беды в большую попадёшь.
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто считала себя виноватой в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность
слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин
стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
— Что делать-то? А — вам ничего не надобно делать, я сама… Сама все сделаю. Медник поможет. Нехорошо,
станут спрашивать вас, отчего
слуга удавился?
Сначала, при жизни родителей, жил потеснее, помещался в двух комнатах, довольствовался только вывезенным им из деревни
слугой Захаром; но по смерти отца и матери он
стал единственным обладателем трехсот пятидесяти душ, доставшихся ему в наследство в одной из отдаленных губерний, чуть не в Азии.
То ли у Христа: „Поди и раздай твое богатство и
стань всем
слуга“.
Слуга подходил ко всем и протягивал руку: я думал, что он хочет отбирать пустые чашки, отдал ему три, а он чрез минуту принес мне их опять с теми же кушаньями. Что мне делать? Я подумал, да и принялся опять за похлебку,
стал было приниматься вторично за вареную рыбу, но собеседники мои перестали действовать, и я унялся. Хозяевам очень нравилось, что мы едим; старик ласково поглядывал на каждого из нас и от души смеялся усилиям моего соседа есть палочками.
Слуги и за обедом суются как угорелые, сталкивают друг друга с ног, беснуются и вдруг
становятся неподвижно и глядят на вас, прося глазами приказать что-нибудь еще.
Слуги проявляли необыкновенную деятельность: они продолжали бросаться вон и возвращаться бегом, каждый с каким-нибудь блюдом, и скоро заставили весь стол, так что скатерти
стало не видно.
«Теперь надо выпить саки», — сказал старик, и
слуги стали наливать в красные, почти плоские лакированные чашки разогретый напиток.
Если обстановить этими выдумками, машинками, пружинками и таблицами жизнь человека, то можно в pendant к вопросу о том, «достовернее ли
стала история с тех пор, как размножились ее источники» — поставить вопрос, «удобнее ли
стало жить на свете с тех пор, как размножились удобства?» Новейший англичанин не должен просыпаться сам; еще хуже, если его будит
слуга: это варварство, отсталость, и притом
слуги дороги в Лондоне.
И то, что моему
слуге стало бы на два утра работы, Фаддеев сделал в три приема — не спрашивайте как.
Мальчик,
слуга чиновника, встретивший Митю в передней, сказывал потом, что он так и в переднюю вошел с деньгами в руках,
стало быть, и по улице все так же нес их пред собою в правой руке.
Стал я тогда, еще в офицерском мундире, после поединка моего, говорить про
слуг в обществе, и все-то, помню, на меня дивились: «Что же нам, говорят, посадить
слугу на диван да ему чай подносить?» А я тогда им в ответ: «Почему же и не так, хотя бы только иногда».
Даже и теперь еще это так исполнимо, но послужит основанием к будущему уже великолепному единению людей, когда не
слуг будет искать себе человек и не в
слуг пожелает обращать себе подобных людей, как ныне, а, напротив, изо всех сил пожелает
стать сам всем
слугой по Евангелию.
е) Нечто о господах и
слугах и о том, возможно ли господам и
слугам стать взаимно по духу братьями
А вот именно потому и сделали, что нам горько
стало, что мы человека убили, старого
слугу, а потому в досаде, с проклятием и отбросили пестик, как оружие убийства, иначе быть не могло, для чего же его было бросать с такого размаху?
Стал советоваться с другими
слугами, с буфетчиком.
Слуга подождал четверть часа, опять
стал будить, опять не добудился.
Исправник смиренно положил в карман свою бумагу и молча принялся за гуся с капустой. Между тем
слуги успели уже несколько раз обойти гостей, наливая каждому его рюмку. Несколько бутылок горского и цимлянского громко были уже откупорены и приняты благосклонно под именем шампанского, лица начинали рдеть, разговоры
становились звонче, несвязнее и веселее.
Слуги стали разносить тарелки по чинам, в случае недоумения руководствуясь лафатерскими догадками*, и почти всегда безошибочно.
До семи лет было приказано водить меня за руку по внутренней лестнице, которая была несколько крута; до одиннадцати меня мыла в корыте Вера Артамоновна;
стало, очень последовательно — за мной, студентом, посылали
слугу и до двадцати одного года мне не позволялось возвращаться домой после половины одиннадцатого.
Станем слугами, чтоб быть старшинами.
Более Райнер держался континентального революционного кружка и знакомился со всеми, кто мало-мальски примыкал к этому кружку. Отсюда через год у Райнера составилось весьма обширное знакомство, и кое-кто из революционных эмигрантов
стали поглядывать на него с надеждами и упованиями, что он будет отличный
слуга делу.
Тогда все тому подивилися, свита до земли преклонилася. Честной купец дал свое благословение дочери меньшой, любимой и молодому принцу-королевичу. И проздравили жениха с невестою сестры старшие завистные и все
слуги верные, бояре великие и кавалеры ратные, и нимало не медля принялись веселым пирком да за свадебку, и
стали жить да поживать, добра наживать. Я сама там была, пиво-мед пила, по усам текло, да в рот не попало.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, —
стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей
слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
Но ни одна из перемен, происшедших в моем взгляде на вещи, не была так поразительна для самого меня, как та, вследствие которой в одной из наших горничных я перестал видеть
слугу женского пола, а
стал видеть женщину, от которой могли зависеть, в некоторой степени, мое спокойствие и счастие.
— Здесь в один вечер тысячи летят, — продолжал, как бы угадывая мою мысль, Зачатиевский, — а старому приятелю, можно сказать,
слуге — грибков да маслица-с. А беготни сколько! с утра до вечера словно в котле кипишь! Поверите ли, даже службой неглижировать
стал.
— Я не пойду туда. С какой
стати он полезет туда? — ужасно побледнела Варвара Петровна, озираясь на
слуг. Те смотрели на нее и молчали. Даша дрожала.
Кириллов, никогда не садившийся на коня, держался в седле смело и прямо, прихватывая правою рукой тяжелый ящик с пистолетами, который не хотел доверить
слуге, а левою, по неуменью, беспрерывно крутя и дергая поводья, отчего лошадь мотала головой и обнаруживала желание
стать на дыбы, что, впрочем, нисколько не пугало всадника.
Стал ты выбирать тогда лучших
слуг твоих и мукам предавать.
Проведал
слуга Никиты Романыча,
Садился на лошадь водовозную,
Скоро скакал к Никите Романычу:
«Гой еси, батюшка Никита Романыч!
Ты пьешь, ешь, прохлаждаешься,
Над собой кручинушки не ведаешь!
Упадает звезда поднебесная,
Угасает свеча воску ярого,
Не
становится млада царевича...
— За то, государь, что сам он напал на безвинных людей среди деревни. Не знал я тогда, что он
слуга твой, и не слыхивал до того про опричнину. Ехал я от Литвы к Москве обратным путем, когда Хомяк с товарищи нагрянули на деревню и
стали людей резать!
Множество
слуг, в бархатных кафтанах фиялкового цвета, с золотым шитьем,
стали перед государем, поклонились ему в пояс и по два в ряд отправились за кушаньем. Вскоре они возвратились, неся сотни две жареных лебедей на золотых блюдах.
Разговоры
становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников, увидел за отдаленным столом молодого человека, который несколько часов перед тем спас его от медведя. Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь на стол и опустив голову на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем веселье. Князь хотел было обратиться с вопросом к проходившему
слуге, но вдруг услышал за собой...
В эту минуту послышался на дворе шум. Несколько голосов говорили вместе.
Слуги Морозова звали друг друга. Боярин
стал прислушиваться. Шум усиливался. Казалось, множество людей врывалось в подклети. Раздался выстрел.
Наконец вынула из портмоне три желтеньких бумажки, раздала старым
слугам и
стала сбираться.
Но мало того, что круг людей, из которого отбираются
слуги правительства и богатые люди,
становится всё меньше и меньше, и низменнее и низменнее, сами люди эти уже не приписывают тем положениям, которые они занимают, прежнего значения и часто, стыдясь их и в ущерб тому делу, которому они служат, не исполняют того, что они по своему положению призваны делать.
Ведь ты и
слугу стала бы звать Алексей.
— Не вовсе так, любезный! С слугой-то торговаться не
станем, а господина велено живьем захватить.
Размытая проливными дождями проселочная дорога, по которой ехал Рославлев вместе с своим
слугою,
становилась час от часу тяжелее, и, несмотря на то, что они ехали в легкой почтовой тележке, усталые лошади с трудом тащились шагом.
Правда, Лаевский шалый, распущенный, странный, но ведь он не украдет, не плюнет громко на пол, не попрекнет жену: «Лопаешь, а работать не хочешь», — не
станет бить ребенка вожжами или кормить своих
слуг вонючей солониной, — неужели этого недостаточно, чтобы относиться к нему снисходительно?
Ганувер посмотрел в сторону. Тотчас подбежал
слуга, которому было отдано короткое приказание. Не прошло минуты, как три удара в гонг связали шум, и
стало если не совершенно тихо, то довольно покойно, чтоб говорить. Ганувер хотел говорить, — я видел это по устремленным на него взглядам; он выпрямился, положив руки на стол ладонями вниз, и приказал оркестру молчать.
Дай бог, повторяю я, преданнейший
слуга и брат твой, усердно моля за тебя умершего на кресте спасителя, чтобы все великие и святые обязанности женщины
стали для тебя ясны, как ясно это солнце, освещающее дорогой для всех нас день твоего совершеннолетия (солнце ярко и весело смотрело в окна через невысокие деревья палисадника).
— Нимало… я добровольно
стал слугою… я не обязан им сохранением жизни, воспитанием… но ты!.. о, посмотри на него, что за ловкость, что за румянец…
Пелагея Дмитревна была
слуга, достойная своего хозяина. Это было кротчайшее и незлобивейшее существо в мире; она стряпала, убиралась по дому, берегла хозяйские крошки и всем, кому чем могла, служила. Ее все больные очень любили, и она всех любила ровной любовью. Только к Насте она с первого же дня
стала обнаруживать исключительную нежность, которая не более как через неделю после Настиного приезда обратилась у старухи в глубокую сердечную привязанность.