Неточные совпадения
30 сентября показалось с утра солнце, и, надеясь на погоду, Левин
стал решительно готовиться к отъезду. Он велел насыпать пшеницу, послал к
купцу приказчика, чтобы взять деньги, и сам поехал по хозяйству, чтобы сделать последние распоряжения перед отъездом.
Ставши спиной к товарам и лицом к покупателю,
купец, с обнаженной головою и шляпой на отлете, еще раз приветствовал Чичикова. Потом надел шляпу и, приятно нагнувшись, обеими же руками упершись в стол, сказал так...
Сие глубокое творенье
Завез кочующий
купецОднажды к ним в уединенье
И для Татьяны наконец
Его с разрозненной Мальвиной
Он уступил за три с полтиной,
В придачу взяв еще за них
Собранье басен площадных,
Грамматику, две Петриады,
Да Мармонтеля третий том.
Мартын Задека
стал потом
Любимец Тани… Он отрады
Во всех печалях ей дарит
И безотлучно с нею спит.
Он от
купцаЦарю представлен,
Им куплен, в золоте оправлен,
И украшением
стал царского венца.
Он даже начал собирать «открытки» на политические темы; сначала их навязывала ему Сомова, затем он сам
стал охотиться за ними, и скоро у него образовалась коллекция картинок, изображавших Финляндию, которая защищает конституцию от нападения двуглавого орла, русского мужика, который пашет землю в сопровождении царя, генерала, попа, чиновника,
купца, ученого и нищего, вооруженных ложками; «Один с сошкой, семеро — с ложкой», — подписано было под рисунком.
— Чего буяните? — говорил он. — Зря все! Видите: красных лентов нету,
стало быть, не забастовщик, ну? И женщина провожает… подходящая, из купчих, видно. Господин — тоже
купец, я его знаю, пером торгует в Китай-городе, фамилие забыл. Ну? Служащего, видать, хоронют…
Вдруг этот
купец опять разбогател, «у меня документы,
стала советоваться, говорят: ищите, непременно все получите…» «Я и начала,
купец стал соглашаться; поезжайте, говорят мне, сами.
Наконец мне
стало легче, и я поехал в Сингапур с несколькими спутниками. Здесь есть громкое коммерческое имя Вампоа. В Кантоне так называется бухта или верфь; оттуда ли родом сингапурский
купец — не знаю, только и его зовут Вампоа. Он уж лет двадцать как выехал из Китая и поселился здесь. Он не может воротиться домой, не заплатив… взятки. Да едва ли теперь есть у него и охота к тому. У него богатые магазины, домы и великолепная вилла; у него наши запасались всем; к нему же в лавку отправились и мы.
По всему тому, что происходило на судебном следствии, и по тому, как знал Нехлюдов Маслову, он был убежден, что она не виновна ни в похищении ни в отравлении, и сначала был и уверен, что все признают это; но когда он увидал, что вследствие неловкой защиты
купца, очевидно основанной на том, что Маслова физически нравилась ему, чего он и не скрывал, и вследствие отпора на этом именно основании старшины и, главное, вследствие усталости всех решение
стало склоняться к обвинению, он хотел возражать, но ему страшно было говорить за Маслову, — ему казалось, что все сейчас узнают его отношения к ней.
«В-третьих, в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801
статьи Устава уголовного судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал им, что они имеют право, признав доказанным факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не в уголовном преступлении, а лишь в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть
купца», Это вот главное.
«В Уголовный Кассационный Департамент и т. д., и т. д. такой-то и т. д. жалоба. Решением состоявшегося и т. д., и т. д. вердикта и т. д., признана такая-то Маслова виновною в лишении жизни посредством отравления
купца Смелькова и на основании 1454
статьи Уложения приговорена к и т. д. каторжные работы и т. д.»
Купец вручил приказчику небольшую пачку бумаги, поклонился, тряхнул головой, взял свою шляпу двумя пальчиками, передернул плечами, придал своему
стану волнообразное движение и вышел, прилично поскрипывая сапожками. Николай Еремеич подошел к стене и, сколько я мог заметить, начал разбирать бумаги, врученные
купцом. Из двери высунулась рыжая голова с густыми бакенбардами.
У мужика овес только что скошен,
стало быть заплатить есть чем; он идет с
купцом в кабак и там уже расплачивается.
Дивиться,
стало быть, нечему, что одним добрым утром у крестьян Даровской волости Котельнического уезда отрезали землю вплоть до гуменников и домов и отдали в частное владение
купцам, купившим аренду у какого-то родственника графа Канкрина.
Как рыцарь был первообраз мира феодального, так
купец стал первообразом нового мира: господа заменились хозяевами.
Купец сам по себе — лицо стертое, промежуточное; посредник между одним, который производит, и другим, который потребляет, он представляет нечто вроде дороги, повозки, средства.
Стали они промежду себя разговаривать, и чем больше
купец на своего гостя глядит, тем больше у него сердце любовию к нему разжигается.
И собрались, как прежде, в
купцов дом домочадцы и друзья-приятели, и
стали поживать мирком да ладком.
Стал странник перечислять
купцу грехи его — и чего-чего тут не было!
«Эрмитаж»
стал давать огромные барыши — пьянство и разгул пошли вовсю. Московские «именитые»
купцы и богатеи посерее шли прямо в кабинеты, где сразу распоясывались… Зернистая икра подавалась в серебряных ведрах, аршинных стерлядей на уху приносили прямо в кабинеты, где их и закалывали… И все-таки спаржу с ножа ели и ножом резали артишоки. Из кабинетов особенно славился красный, в котором московские прожигатели жизни ученую свинью у клоуна Таити съели…
Оливье не
стало. Мариус, который благоговел перед сиятельными гурманами, служил и
купцам, но разговаривал с ними развязно и даже покровительственно, а повар Дюге уже не придумывал для
купцов новых блюд и, наконец, уехал на родину.
Запольские капиталы двинулись оптом на хлебный рынок, и среднему
купцу становилось невозможным существовать без кредита.
Он окончательно заболел скупостью и потерял стыд:
стал ходить по старым знакомым, бывшим сослуживцам своим в ремесленной управе, по богатым
купцам и, жалуясь, что разорен детьми, выпрашивал у них денег на бедность.
«Как рыцарь был первообразом мира феодального, так
купец стал первообразом нового мира; господа заменились хозяевами».
Один бывший московский
купец, торговавший когда-то на Тверской-Ямской, сказал мне со вздохом: «А теперь в Москве скачки!» — и, обращаясь к поселенцам,
стал им рассказывать, что такое скачки и какое множество людей по воскресеньям движется к заставе по Тверской-Ямской.
Можно ли ожидать, что
купец Большов
станет требовать, например, от своего приказчика Подхалюзина, чтобы тот разорял его, поступая по совести и отговаривая покупателей от покупки гнилого товара и от платы за него лишних денег?
Тогда все тому подивилися, свита до земли преклонилася. Честной
купец дал свое благословение дочери меньшой, любимой и молодому принцу-королевичу. И проздравили жениха с невестою сестры старшие завистные и все слуги верные, бояре великие и кавалеры ратные, и нимало не медля принялись веселым пирком да за свадебку, и
стали жить да поживать, добра наживать. Я сама там была, пиво-мед пила, по усам текло, да в рот не попало.
И когда пришел настоящий час,
стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно
стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным
купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
Проснулся
купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезныих, хорошиих и пригожиих, и видел он дочерей своих старшиих: старшую и середнюю, что они веселым-веселехоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; что у старшей и середней дочери есть женихи богатые и что сбираются они выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не хочет, покуда не воротится ее родимый батюшка; и
стало у него на душе и радошно и не радошно.
Ввечеру гости понаехали, и
стал дом у
купца полнехонек дорогих гостей, сродников, угодников, прихлебателей.
Позвал честной
купец меньшую дочь и
стал ей все рассказывать, все от слова до слова, и не успел кончить речи своей, как
стала перед ним на колени дочь меньшая, любимая и сказала: «Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду морскому и
стану жить у него.
Все они, молодые и немолодые, красивые и некрасивые, были набелены и нарумянены и,
став в круг, ходили и пели: «Ой, Дунай ты, мой Дунай, сын Иванович Дунай!» или: «Ой, Дидо-Ладо, вытопчем, вытопчем!» Около этих хороводов ходили также и молодые парни из
купцов и мещан, в длинных сюртуках своих и чуйках.
— Но ведь нынче значительное число «дворянских гнезд» попало в руки
купцов, кабатчиков, лесников;
стало быть, и самые способы распоряжения земельною собственностью, силою вещей, изменили характер?
— Это ты насчет того, что ли, что лесов-то не будет? Нет, за им без опаски насчет этого жить можно. Потому, он умный. Наш русский —
купец или помещик — это так. Этому дай в руки топор, он все безо времени сделает. Или с весны рощу валить
станет, или скотину по вырубке пустит, или под покос отдавать зачнет, — ну, и останутся на том месте одни пеньки. А Крестьян Иваныч — тот с умом. У него, смотри, какой лес на этом самом месте лет через сорок вырастет!
— Не счастье-с, а вся причина в том, что он проезжего
купца обворовал. Останавливался у него на постоялом
купец, да и занемог. Туда-сюда, за попом, за лекарем, ан он и душу богу отдал. И оказалось у этого
купца денег всего двадцать пять рублей, а Осип Иваныч пообождал немного, да и
стал потихоньку да полегоньку, шире да глубже, да так, сударь, это дело умненько повел, что и сейчас у нас в К. никто не разберет, когда именно он разбогател.
— Да чем же ты и теперь не человек, братец? — сказал
купец, — во всех
статьях…
— За меня отдадут-с… У меня, Марья Матвевна, жалованье небольшое, а я и тут способы изыскиваю…
стало быть, всякий
купец такому человеку дочь свою, зажмуря глаза, препоручить может… Намеднись иду я по улице, а Сокуриха-купчиха смотрит из окна:"Вот, говорит, солидный какой мужчина идет"… так,
стало быть, ценят же!.. А за что? не за вертопрашество-с!
— Что
станешь с ним, сударь, делать! Жил-жил, все радовался, а теперь вот ко гробу мне-ка уж время, смотри, какая у нас оказия вышла! И чего еще я, сударь, боюсь: Аким-то Кузьмич человек ноне вольной, так Кузьма-то Акимыч, пожалуй, в
купцы его выпишет, да и деньги-то мои все к нему перетащит… А ну, как он в ту пору, получивши деньги-то, отцу вдруг скажет:"Я, скажет, папынька, много вами доволен, а денежки, дескать, не ваши, а мои… прощайте, мол, папынька!"Поклонится ему, да и вон пошел!
—
Стало быть, этот
купец и был Тебеньков? — спросил я.
Только к центру, там, где находится и базарная площадь, город
становится как будто люднее и принимает физиономию торгового села. Тут уже попадаются изредка каменные дома местных
купцов, лари, на которых симметрически расположены калачи и баранки, тут же снуют приказные, поспешающие в присутствие или обратно, и, меланхолически прислонясь где-нибудь у ворот, тупо посматривают на базарную площадь туземные мещане, в нагольных тулупах, заложив одну руку за пазуху, а другую засунув в боковой карман.
—
Стало быть, и с причиной бить нельзя? Ну, ладно, это я у себя в трубе помелом запишу. А то, призывает меня намеднись:"Ты, говорит, у
купца Бархатникова жилетку украл?" — Нет, говорю, я отроду не воровал."Ах! так ты еще запираться!"И начал он меня чесать. Причесывал-причесывал, инда слезы у меня градом полились. Только, на мое счастье, в это самое время старший городовой человека привел:"Вот он — вор, говорит, и жилетку в кабаке сбыть хотел…"Так вот каким нашего брата судом судят!
— Беспременно это
купец Бархатников на меня чиновника натравил. Недаром он намеднись смеялся:"Вот ты работаешь, Гришка, а правов себе не выправил". Я, признаться, тогда не понял: это вам, брюхачам, говорю, права нужны, а мы и без правов проживем! А теперь вот оно что оказалось! Беспременно это его дело! Так,
стало быть, завтра в протокол меня запишут, а потом прямой дорогой в кабак!
«Ух, — думаю, — да не дичь ли это какая-нибудь вместо людей?» Но только вижу я разных знакомых господ ремонтеров и заводчиков и так просто богатых
купцов и помещиков узнаю, которые до коней охотники, и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея, на хвосте движет и вся
станом гнется, а из черных глаз так и жжет огнем.
— Ничего; дом им куплю и Ивана в
купцы запишу, перевенчаются и
станут жить.
Вообще вся эта сцена начала
становиться невыносима для него, и по преимуществу возмущал его своим неподвижным, кирпичного цвета лицом и своей аляповатой фигурой
купец.
— Эх! Не тот, не тот ныне народ пошел. Жидковаты
стали люди, не емкие. Посудите сами: на блинах у Петросеева Оганчиков-купец держал пари с бакалейщиком Трясиловым — кто больше съест блинов. И что же вы думаете? На тридцать втором блине, не сходя с места, богу душу отдал! Да-с, измельчали люди. А в мое молодое время, давно уже этому,
купец Коровин с Балчуга свободно по пятидесяти блинов съедал в присест, а запивал непременно лимонной настойкой с рижским бальзамом.
Кроме
купцов, отправленных в служители в холерный госпиталь, Баранов
стал забирать шулеров, которые съехались, по обычаю, на ярмарку. Их он держал по ночам под арестом, а днем посылал на грязные работы по уборке выгребных и помойных ям, а особенно франтоватых с девяти часов утра до обеда заставлял мести площади и мостовые у всех на виду.
За месяц до покушения Княжевич уехал в Бухарест, пожил там, снова вернулся в Белград и
стал жить в гостинице под видом приезжего
купца.
Он у нас действительно летал и любил летать в своих дрожках с желтым задком, и по мере того как «до разврата доведенные пристяжные» сходили всё больше и больше с ума, приводя в восторг всех
купцов из Гостиного ряда, он подымался на дрожках,
становился во весь рост, придерживаясь за нарочно приделанный сбоку ремень, и, простирая правую руку в пространство, как на монументах, обозревал таким образом город.
— Еще ему сахару! — приказал Семен Яковлевич, когда уже налили стакан; положили еще порцию. — Еще, еще ему! — Положили еще в третий раз и, наконец, в четвертый.
Купец беспрекословно
стал пить свой сироп.
— Внакладку! — указал вдруг Семен Яковлевич на купца-стотысячника; тот выдвинулся вперед и
стал рядом с помещиком.